Мир уршада - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Сертаков cтр.№ 16

Народ, который веселился на похоронах. Это уже неплохо само по себе. Я задумалась, припоминая, кто же, кроме жителей страны Вед на моей родной тверди, мог радоваться и танцевать подле погребального костра.

Рогатые слоны не водились на Хибре уже тысячу лет или около того. Насколько известно из хроник Дивуария, латинского путешественника, объездившего горные провинции вдоль и поперек, последний раз рогатые слоны использовались при битве ассасина Сулеймана с мамлюками. Могучих яростных зверей беспощадно истребляли ради мяса, рогов и бивней, их убивали в военных кампаниях и продавали на север, для тягловых работ на реках. Я рассматривала убранство шатров, слушала беззвучные песни плакальщиц и представляла себе, как через тысячу лет Соленые горы покажут будущим путникам нас. И будущим путникам также будет непонятно, зачем привязывать умершую к столбу, зачем ее сжигать, и от кого ее охраняют на том свете неистовые гиены. Гиены… Пожалуй, это все, что осталось в наследство Горному Хибру от эпох великих завоевателей.

Никто не способен внятно объяснить, откуда берутся ночные миражи. Иногда они накатываются на горы, и можно наблюдать настоящие сражения, в которых неведомые армии ушедших эпох кромсают друг друга. Помимо мужчин в беззвучных схватках порой участвуют бешеные женщины, натасканные звери или берсерки, увешанные шипами. Иногда вместо коллективных убийств являются картины дивных увеселений, непонятных нам, а иногда впереди каравана на тропе возникает одинокий путник в странных одеждах, и догнать его невозможно.

Но встречаются такие миражи, от которых следует держаться подальше. Однажды, в самом начале моего пребывания на Хибре, мне довелось отсиживаться три заката в копях и загнать под землю сорок вьючных лам с отборной шишей и десятью девушками-рабынями, спасаясь от свирепствующих в Бухруме жандармов. Под сводами штольни мне довелось встретить подземный мираж. О таких чудесах я только слышала, но никогда не встречала. Кажется, среди богобоязненных горожан это называется «посланцем шайтана»… Вместе с четырьмя помощниками и девушками, предназначенными для продажи в тайный бордель, мне довелось пережить тогда не самые лучшие три заката в моей жизни. Мы видели прошлое, это так. Ведь копи очень старые. Но и прошлое смотрело на нас. С той поры я поняла, отчего пустынники остерегаются коротать ночи в пещерах. Я поняла, отчего странствующие дервиши далеко обходят Соленые ледники, и отчего на базарах Бухрума из-под полы продают обереги от миражей. Прошлое смотрело на нас круглыми бездонными глазами из соленых, прокопченных дымом стен. Сам мираж был очень простой, в тысячу раз проще того, который мы встретили нынче. У костра появилось нечто, похожее на старуху с двумя лицами. Одно лицо улыбалось обезумевшим от страха девушкам, другое лицо дремало, смежив морщинистые веки. Веки этого уснувшего лица складчатыми тряпочками лежали на бронзовых щеках, нижняя губа отвисла, обнажив черные резцы, но при этом чудовище ухитрялось посасывать тонкую трубку. Дым клубами вываливался из пасти дракончика, каждый клуб дыма обретал форму распахнутой пасти и уплывал в темноту.

Меня сопровождали четверо верных людей, слуги дома Ивачича, Хор-Хора и Тонг-Тонга еще тогда среди них не было. Двое охраняли выходы, двое находились рядом. Купленные девушки, макавшие лепешки в похлебку, увидев то, что возникло подле костра, завизжали и отпрянули к стене. Котелок опрокинулся в огонь. Разбежаться в стороны рабыни не могли: их связывала одна веревка. Мой слуга и охранник, приставленный мужем, был смелый человек и отлично знал свое дело. Он вскочил и встал между мной и чудовищем из миража, готовый драться за госпожу. Я не успела остановить его.

Старуха пошевелилась под лохмотьями, повернула голову, как на шарнире, и неспешно подняла себе пальцами дряблые веки. Ее глазницы походили на омуты, в которые затягивало с неудержимой силой. Девушки попадали на колени, некоторым стало дурно. Старуха вытянула руку, очень длинную, похожую на скрученное удилище, схватила моего раба за локоть и повлекла за собой, в сторону вертикального колодца.

«Посланник шайтана» забрал свою жертву. Они свалились за край шахты, но не полетели вниз и не упали на дно. Они скрылись в запредельное никуда, а на меня дохнуло так же, как дышит Родительница мертвых.

Когда на четвертое утро верный человек принес вести, что облава закончилась, мы покинули штольню, но двух девушек пришлось подарить кочевникам. Они потеряли разум от страха. Еще две поседели, и цена на них значительно упала. Кто будет покупать седую девственницу?..

Поэтому я с большой осторожностью рассматривала призрачную поляну с призрачными персонажами. Но этот мираж оказался, к счастью, совершенно безопасен. Я приказала слугам сниматься с места. Хор-Хор укрыл животных колючими железными попонами, обмазал колючки ядом, и мы тронулись в путь. Упыри озабоченно носились над нами, порой снижались, но не отваживались напасть.

Мы снова пробирались по узким лощинам, освещенные только скупыми ласками щербатой Укхун, и слушали нарастающий шелест крыльев за спиной. Потом мыши исчезли, все разом, и мы вздохнули свободнее. Это означало, что они нашли лошадей убитых нами рыцарей Плаща. Сегодня у летучих кровососов удачная ночь. Такой жирной трапезы у них не было давно и не будет еще долго. Правда, после сегодняшней ночи несколько сотен упырей ждут крупные неприятности. Потому что я уколола оставленных лошадей ядом прыгающей змеи, смешанным с соком папоротника Гои. Они все подохнут, прямо на трупах коней.

Ненавижу любые стаи.

Остаток ночи я решила скоротать в одной из каверн, проделанных водой в те времена, когда Соленые горы были еще молодыми. По какой-то причине чутье покинуло меня. Возможно, ледники околдовали меня и усыпили бдительность. Мы подобрали пещеру с двумя выходами, загнали коней и развели бездымный костер из принесенных веток, чтобы отогнать насекомых и упырей. Потом я легла посредине, а мои верные мальчики прижались ко мне по бокам, согревая и защищая госпожу. Они спали с приоткрытыми глазами, не выпуская из рук кинжалы, и только глубокое ровное дыхание выдавало их сон. А я еще долго щурилась на багровые угли, вдыхала горький аромат трав и баюкала шкатулку с Камнем…

Я осталась в живых потому, что не уснула. Недаром среди разбойников бытует поговорка, что крепкий сон бродит под руку со смертью…

Посреди нашей стоянки, возле костра, очутился вдруг полуголый смуглый мальчик. Он сидел, скрестив ноги, низко склонив голову, и невозможно было разглядеть лицо его, скрытое копной иссиня-черных волос. Затухающие багровые языки огня облизывали его смолянисто-блестевшее тело, и на долю песчинки во мне шевельнулась похоть. Только на песчинку, пока я не увидела его ладони. Кисти рук он держал внизу, прятал в тени между худых мускулистых ног. Он неуловимо походил на юношей-венгов, соседей Рахмани, что водят богатых купцов за границу Вечной Тьмы. Такая же копна жестких волос, только у него волосы скрывали уши и половину спины.

Мальчик неторопливо поднял голову, легким движением откинул со лба волосы, и мы увидели его лицо. Мы — потому что мои воины уже проснулись. Хор-Хор стоял, заслоняя меня, и целился в призрака из арбалета. Тонг-Тонг тоже готовился стрелять.