Святое дело - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серегин cтр.№ 64

– Вот смотри, Константин Иванович, – еще раз, просто чтобы убедиться, что эта гнида под ним, двинул Бачу по почкам отец Василий. – Смотри, какой покладистый стал! Прямо зайчик беленький! – Он наклонился к Бачиному уху и заорал: – А в СИЗО на нары не хочешь?!

Бача испуганно дернулся.

– Ты полегче, батюшка, – перепугался за пленника врач. – А то у него барабанные перепонки лопнут. Ты ж его начисто оглушил!

– Не сахарный, не растает! – гоготнул поп; от его «потустороннего» настроения не осталось и следа. – А в ЧК его еще не то ждет!

– Не надо в ЧК! – заорал Бача. – Мне там хана!

– А мне большего и не нужно, – с удовольствием проговорил священник. – Если тебе хана придет, значит, есть и на этом свете справедливость!

– Ты что, поп, думаешь, меня сдашь, и все закончится?! – прорыдал Бача.

– А то нет?! – громко хохотнул священник. – Ты у меня под номером один значишься!

– Я не номер один... – выдохнул Бача. – Я вообще никто...

– Чего-о? – издевательски протянул священник. – Как это мы быстро гонор порастеряли!

– Я правду говорю! Здесь Чичер всем заправляет!

Священник на секунду задумался. Кличка была знакомой. Кажется, именно Чичер выполнял при Баче функции начальника охраны... спецслужба, так сказать... Лаврентий Палыч местечкового розлива...

– Вот в ФСБ все и расскажешь... И про Чичера, и про себя...

– Не получится, – буркнул в песок Бача и закашлялся. – У Чичера там кхе-кхе... рука.

– Свисти больше, – вмешался в разговор внезапно осмелевший главврач. – Москвичи вас всех на кукан посадят.

– Ничего вы не знаете, Константин Иванович, – возразил Бача. Он уже пришел в себя и понял, что коль его сразу не замочили, надо как-то выкручиваться. – Если я туда попаду, меня как свидетеля тут же уберут... Мне напрямую в Москву надо, сразу на Лубянку, иначе не выжить... Я такую информацию знаю! Здешним чертям всем до одного тошно станет.

Отец Василий улыбнулся. Все эти моментально приходящие в голову задержанным отморозкам аргументы он слышал в агромаднейшем количестве – еще когда в спецназе служил. И дядя у них премьер-министр, и племянник – генеральный прокурор. Чего не придумаешь, когда шкуру спасаешь...

– Я вам точно говорю, – торопливо убеждал попа Бача. – Я здесь вообще никто, это все Чичер! Вы его еще не знаете! Вот кто полный псих! Его брать надо! А мне в Москву добираться надо! Иначе замочат, на хрен!

– Ладно, хватит попусту трепаться, – вздохнул священник. – Давай, Костя, сгоняй за веревкой, можно из рюкзака выдернуть, а потом и поговорим с этим ни в чем не повинным страдальцем.

Костя молча кивнул, и вскоре известного усть-кудеярского предпринимателя и авторитета за шиворот подволокли к костру и приторочили к принесенному паводком толстенному ободранному бревну.

– А теперь рассказывай, – усмехнулся отец Василий и подкинул дровишек в огонь.

* * *

То, что Бача периодически врал, было очевидно. Он явно завышал значение связей Чичера, делая из него зловещего теневого «правителя». Он явно занижал свою роль во всем этом беспределе, выставляя себя слабым, беззащитным и совершенно беспомощным исполнителем чужой недоброй воли. Он отчаянно пытался представить всю эту историю то как жуткий психологический эксперимент, поставленный некими неназванными силами, о-очень близкими к спецлабораториям Лубянки, то как некую ошибку прокремлевских сил здесь, на уровне областного масштаба.

У него получалось, что приезд «чеченцев» и обустройство фильтра организовал лично Чичер, и вообще Баче здорово досталось от этого негодяя, когда он узнал, что Бача замирил пацанов в овраге. Понятно, что концы у Бачи постоянно не сходились, и он наворачивал одну ложь на другую, чтобы хоть как-то обосновать то, что сказал ранее.

– Вы же умный человек, отец Василий! – восторженно сверкал глазами Бача. – Вы же меня насквозь видите! Как я могу вам врать?! Все чистая правда!

Отец Василий повидал таких людей немало. Тщетно пытаясь если не быть, то хотя бы выглядеть настоящими мужиками, все они склонны к детским преувеличениям и фантазиям, к детской жестокости и детскому же неумению признавать проигрыш. Отсюда и эта бесконечная ложь, и эти на ходу изобретаемые «ходы» вроде откровенной попытки купить чересчур опасного недруга на явную и не слишком умную лесть.

Некоторое время отец Василий все это слушал с интересом, но когда горизонт начал светлеть, он понял, что так и не услышал от Бачурина ничего стопроцентно правдивого и просто потерял время. И тогда он похлопал пленника по плечу, ткнул в бок клюющего носом главврача, взял снасти и отправился на бережок. До прибытия Петиной моторки оставался от силы час.

* * *

Клев пошел сразу. Одного за другим отец Василий выудил одиннадцать обалденных, килограмма на полтора, подъязков, и, когда вдалеке послышался рокот моторки, он с большим сожалением нанизал их на шнур и сложил в огромный, специально для этой цели взятый целлофановый пакет.

– Ну что, Бача, пора в путь-дорогу, – весело кинул он пленнику и получил в ответ такой исполненный ненависти взгляд, что обомлел. – Смотри-ка, – пробормотал он. – А какого паиньку из себя строил...

Костя помог ему перетащить связанного, как теленка, Бачу в моторку; потом они кинули туда рюкзаки с уловом и остатками нерастраченной провизии и через каких-нибудь десять минут уже высаживались у старого причала.

Отец Василий оглянулся и весело покачал головой. Город еще спал – ни людей, ни машин. Благо до центральной площади недалеко. И тогда он согнулся, подхватил лежащего на боку пленника под живот, оторвал от земли и перекинул через плечо.

– Проводишь? – повернулся он к Косте.

– Не-е, Мишаня, – покачал головой главврач. – Ну его на фиг. Что обо мне подумают, если увидят?

– А обо мне что подумают? – рассмеялся священник. – Об этом ты не подумал?

– Тебе не привыкать, – отмахнулся Костя.

* * *

Ничто так не любил отец Василий, как раннее поволжское утро. Когда солнце еще светит, не раскаляя и не ослепляя. Когда суматошные воробьи, радуясь наступающему дню, устраивают свои шумные, базарные разборки. Когда воздух свеж и ароматен, а земля отдает накопленную за ночь прохладу.

– Классно как, Бача! – поделился он со свисающим с плеча, как шинель-скатка, злодеем.

– Иди ты! – мрачно отозвался Бача.

– Дурак, – легко констатировал священник. – Дыши. Запоминай. Потом неделями в камере только это спасать и будет.

Но Бача был непреклонен и делить радость утра со своим главным врагом не желал. Мимо шли редкие прохожие, удивленно глядящие на странного бородатого человека в рыбацкой куртке и его не менее странную ношу. Промчалась в центр города поливальная машина. Какой-то парень звонил по сотовому телефону... Городская жизнь набирала обороты.