Крестом и стволом - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серегин cтр.№ 87

Теперь он особенно ясно осознал, как же ему не хватает рядом с собой главной родной души – Олюшки, и только ласковая кобыла Стрелка немного скрашивала его унылое, лишенное тепла и смысла существование.

Он почти привык к тому, что чуть поодаль от его ворот вечно стоит потрепанный, явно ментовский «жигуль», хотя с радостью принимал негодование по этому поводу своих немногих гостей. Их, тех, кто не бросил его в трудный час опалы, действительно осталось совсем немного: Костя, сторож Николай Петрович да бывшая проститутка, а ныне продавщица и официантка придорожной шашлычной Вера.

И вот в один из бесконечно одиноких, печальных вечеров кто-то негромко постучал в его окно. Сидевший за книжкой священник встал, пересек летнюю кухню и молча, даже не спрашивая, кто пришел, отворил дверь.

– Батюшка! – влетела перепуганная, запыхавшаяся Вера. – Срочно убегайте!

– Куда? – не сообразил священник.

– Подальше отсюда! – Вера захлопнула за собой дверь и прижалась к ней спиной. – Ко мне сейчас мент подошел, говорит, вам меру пресечения изменили.

– Ну и что?

– Как что? – изумилась Вера. – Неужели вам нравится в кутузке сидеть?

Отец Василий крякнул и потер лоб. В кутузку ему не хотелось. Потому что первое, о чем он подумал, был тот страшный, вбитый под самым потолком крюк в кабинете старшего следователя Пшенкина – в том, что капитан ждет не дождется, когда подвесит на нем строптивого священника, сомневаться не приходилось.

– А это точно? – спросил отец Василий.

– Он ко мне подошел так и говорит: «Беги быстрее к батюшке, скажи, что за ним вот-вот приедут. Пусть уходит!» Я спросила, с чего это, а он и говорит: «Ему меру пресечения изменили».

«А что, если это провокация?» – подумал священник, но тут же отбросил эту мысль. В тот самый миг, когда Ковалев методично повел его к судебной расправе, надобность во всякой уголовщине автоматически отпала. Теперь пожаров, налетов и покушений можно было не опасаться – делать из отца Василия пострадавшего и вызывать к нему сочувствие широких верующих и неверующих масс Ковалеву стало ни к чему.

– Что вы думаете?! – надрывно зашептала Вера. – Бегите к чертовой матери! Думаете, они вас пощадят?!

– Не чертыхайся, – попросил поп и сел за стол. Принять решение так быстро у него не получалось.

Было очевидно, что до тех пор, пока не произошло чуда, ничто хорошее отца Василия впереди не ждет. Вели его на заклание терпеливо и методично. Но чудо происходить не торопилось. Священник призвал на помощь всю силу своего ума и весь свой жизненный опыт, но даже после длительного поиска никакого оптимистичного выхода не увидел – одни капканы. Сбежит он или нет, по сути ничего не меняло. И так, и так он оставался подозреваемым номер один, и так и так его ждали железный крюк в пшенкинском кабинете, следственный изолятор и суд. Но если он сбежит и ему хоть немного повезет, он доберется до Москвы, и расклад снова изменится – и не в пользу Ковалева.

– Да, – решительно кивнул он. – Я ухожу!

Он достал и быстро надел мирскую одежду, вытащил и засунул за пояс заветный журнал, забрал из шкатулки всю свою наличность и выглянул в окно. Там, на въезде с трассы виднелись два желтых пятна фар. И они приближались.

– Так, Вера, пошли, – забеспокоился он. – Здесь больше делать нечего.

Они выскочили на улицу и нырнули в тень соседского дома. Отсюда было прекрасно видно, что машина едет именно к священнику, и это – ментовской «уазик».

– Все, Вера, я пошел, – прошептал отец Василий и двинулся к забору.

– Храни вас господь! – всхлипнула вслед Вера.

– Спасибо на добром слове, Верушка, – обернулся он.

На заднем дворе священник на секунду приостановился, оглянулся на летнюю кухню, ставшую последним его прибежищем, кинул взгляд на Стрелку и вдруг подумал, что кобыла снова может помочь. Понятно, что далеко он без седла не уедет, но отец Василий знал и другое. Как только Ковалеву станет известно, что священник сбежал, милицейские ориентировки уйдут на каждую железнодорожную станцию, а на Стрелке отец Василий вполне сможет за пару дней пересечь границы губернии по любому бездорожью. И это уже совсем другой разговор, потому что искать его будут в первую очередь на транспортных артериях.

– Стрелушка моя! – подозвал он кобылу, и Стрелка радостно двинулась ему навстречу. – Помоги, родная.

Стрелка не возражала, и вскоре священник сидел верхом. Он легонько хлопнул ее по крупу, и кобыла неторопливо двинулась привычным маршрутом к речке Студенке, аккуратно выбирая дорогу и время от времени кося на своего двуногого бородатого друга.

Там, сзади, уже хлопали двери и слышались тревожные крики оставшихся ни с чем милиционеров, но священник знал, что, как только он спустится с косогора к речке, увидеть его станет просто невозможно. С черного ночного ноябрьского неба летели огромные хлопья мягкого, пушистого снега, мерно хлюпала под лошадиными копытами остывшая, но так и не смерзшаяся земля, и священник неожиданно почувствовал себя сбежавшим с уроков учеником. Ощущение оказалось настолько приятным, что он тихо засмеялся. Впервые за последние три недели он снова стал сам решать, что будет делать.

* * *

Всю ночь он ехал через заснеженные, порой даже не убранные колхозные поля, старательно огибая светящиеся окнами поселки, и думал. Состояние настоящего бегства от властей он переживал впервые, и это навевало не самые лучшие воспоминания.

Когда-то на таких же заснеженных, но только подмосковных полях они, как зайцев, загоняли трех подонков. Собственно, погоня началась гораздо раньше, с полуразрушенной совхозной МТС, но взять отморозков сразу не удалось – те оперативно воспользовались «дырой» в поверхностно разработанном плане операции и скрылись на крутом, сверкающем никелем джипе. Так что пришлось догонять.

Парни тогда здорово разозлились. Все знали, что бензина в омоновском транспорте немного, а дозаправиться будет просто негде и нечем. Но и никакого другого варианта, кроме изматывающей погони, у них не оставалось.

В тот раз омоновцам неслыханно повезло – в джипе бензин кончился раньше, и бандиты разбежались по окрестностям, прячась в ложбинках и редких, голых по зимнему времени лесополосах. Самого первого взяли на удивление быстро и легко. А вот за двумя другими пришлось погоняться. Но даже тогда, когда их окружили со всех сторон, бандиты и не подумали сдаться – отстреливались до последнего патрона. Понятно, что в результате один получил очередь из «АКСа» в живот и быстро, прямо на месте скончался, а второму перебило ноги на уровне колен – точное место Шатун определить затруднялся, жгуты накладывал Женька Байстрюк.

Уже потом, когда парни везли всю троицу назад, в город, отец Василий, а тогда еще просто Мишаня Шатунов, подсел к этому перебитому.

– Ну, и чего ты бежал? – спросил он. – Знал же, что все равно поймаем.

– Ты там не был, – пересохшими губами прошептал отморозок. – Я лучше еще один час на воле с перебитыми ногами проживу, чем сразу туда.