Крестом и стволом - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серегин cтр.№ 23

– Чего делать будем?! – крикнул священнику Санька.

– Не знаю, – признался отец Василий. – Умнее бы в камеру, но там нам долго не продержаться – задохнемся на хрен!

– Я тоже так думаю, – согласился Коробейник. – Но этого, – он кивнул на майора, – надо с собой брать.

Отец Василий не возражал. Рядом с Тохтаровым шансы на то, что тебя пристрелят по ошибке, резко уменьшались. Марат Ибрагимович и сам уже осознал тщетность своих усилий, повалился на пол и с выпученными глазами пополз куда-то вбок.

– Товарищ майор! – схватил его за ногу Санька. – Не туда! Там совсем кранты! Надо вперед пробиваться! Ручки подымем, авось не пристрелят!

Майор ответил матом и надрывным кашлем.

Санька вместе со священником силком направили окончательно сбрендившего Тохтарова вдоль по коридору и поползли вслед.

– Какого хрена ты здесь?! – проорал сквозь грохот и звон отец Василий.

– Ну ты нашел время для исповеди!

– Неужели не скажешь?! – прохрипел священник.

– Иди на хрен, Мишаня! Давай об этом завтра поговорим!

– Если оно еще у нас будет, – закашлялся отец Василий. Дым уже стлался понизу, и дышать становилось все невыносимее.

Они быстро доползли до зарешеченного тамбура проходной, но решетки, слава всевышнему, были открыты. Отец Василий ткнулся рукой во что-то мягкое и вгляделся. Прямо перед ним перегораживали выход несколько еще теплых, покрытых липкой кровью трупов. Бывшие арестанты лежали вповалку, прижав к себе кто лом, кто автомат. Он ругнулся и пополз прямо по телам, проваливаясь руками, срываясь и тыкаясь лицом в чужую смерть. Было непонятно, почему они сделали именно такой выбор, может быть, просто знали свою судьбу и не надеялись остаться в живых ни при каком раскладе. Так бывает.

К наружным дверям отцу Василию уже пришлось тащить Тохтарова на себе. Двери и здесь, слава господу, были открыты, и все трое, перевалившись через порог, начали жадно хватать воздух ртами. «Боже мой! – подумал отец Василий. – Спасибо тебе!» – поднялся на колени, и в тот же самый миг по ним открыли шквальный огонь. Дернулся и повалился лицом на асфальт майор Тохтаров, дико вскрикнул Санька, схватившись за живот, и только отец Василий недоуменно оглядывался по сторонам и шептал:

– Ребята! Что вы делаете, ребята?! Зачем? Что вы делаете, ребята? Мы же свои!!!

* * *

Позже он многое так и не сумел вспомнить. Отец Василий не помнил, как совсем рядом визжали и тыкались в стены и асфальт пули. Он не помнил, как брел навстречу выстрелам, бережно прижимая к себе руками два тела: Санькино и Тохтарова. Все словно вытерли из памяти плотной, хорошо отжатой тряпкой. И только одно свербило где-то в уцелевшем после шока уголке воспоминаний – как все сползает и сползает вниз мокрое тело майора, нелепо болтая в воздухе уцелевшей половиной черепа.

– Товарищ капитан! – закричал кто-то у высокого бетонного забора. – Это же поп! – и выстрелы стихли.

Священник брел, шатаясь и что-то шепча себе под нос, и даже не замечал, как окружили его парни в новеньких, только со склада, бронежилетах, как молча проводили его подальше, за стоянку, и только когда у него начали отнимать тела, отец Василий встрепенулся.

– Это майор Тохтаров и Санька, – внятно произнес он.

– Капитан! Трупы – на стоянку! – распорядился кто-то из темноты, но священник все не отпускал тела, так что их пришлось отнимать силой. Молодые милиционеры брезгливо, стараясь не испачкаться, тянули Саньку и Тохтарова за башмаки. Но ни отнять трупы, ни даже приостановить упрямо бредущего вперед священника им не удавалось, и в конце концов они бросили эту безнадежную затею и вернулись в цепь.

Только почти уткнувшись в свои «Жигули», отец Василий остановился, а его глаза приобрели осмысленное выражение. Он бережно уложил тела возле колес, приподнял Тохтарова, снова опустил его на асфальт и положил руку на грудь Коробейника. Сердце билось!

– Санек! – взвыл отец Василий. – Са-не-чка! Подожди, родной, я сейчас.

Коробейник открыл глаза, нашел священника и что-то прошептал.

– Молчи, Санек! Не трать силы! Я сейчас!

Коробейник снова что-то прошептал, и было видно, как важно то, что он хочет сказать – нет, не отцу Василию – своему боевому другу Мишане Шатунову.

– Что ты хочешь сказать?! – прижался ухом к его губам священник. – Говори! Ну!

– Жаль… что я… не могу верить… как ты… – прошептал Коробейник и снова потерял сознание. Отец Василий стремительно распахнул заднюю дверцу машины, втащил обмякшее Санькино тело на сиденье, поправил свисающие ноги, закрыл и метнулся на водительское сиденье.

* * *

Главврач районной Усть-Кудеярской больницы сидел на втором этаже третьего корпуса и пил спирт. Точнее, он успел опрокинуть лишь первую рюмку, когда по лестнице загрохотали знакомые тяжелые шаги.

– Какие люди! – крикнул он в приоткрытую дверь, еще не видя, но уже догадываясь, кто к нему идет. – Ты, Мишаня, как чуял, вовремя.

Приоткрытая дверь отлетела в сторону, и на пороге появился залитый кровью, дикоглазый, всклокоченный священник.

– Господи! Что с тобой?! – врос в кресло главврач, только сейчас заметив, что на плече у отца Василия повисло безжизненное, такое же залитое кровью тело.

– В операционную! – прохрипел отец Василий. – Быстро! Быстро, Костя!!! Он еще жив!

– Так, я это… – начал было главврач и осекся, столько силы, гнева и страдания увидел в потемневших глазах своего товарища. – Выпил я.

Отец Василий отреагировал матом.

* * *

Операцию главврач проводил лично. Он не посмел возражать священнику и, строго подчиняясь его приказам, не привлек даже хирургическую сестру. Они быстро срезали пропитанную кровью одежду, и, пока отец Василий смывал кровь, главврач приготовил инструменты. Только в пять утра Костя наложил последний шов.

– Кто он? – только теперь осмелился спросить главврач.

– Друг, – коротко ответил священник.

– Откуда?

– От Ковалева.

– И что теперь?

– Спрячешь его у себя.

– Я не могу, – мягко, но решительно возразил главврач. – Операция это одно, а прятать его от закона это совсем другое. Ты не мальчик, должен понимать.

– Не свисти, Костя, он мне жизнь спас, – покачал головой отец Василий. – Если ты его сдашь, я тебя лично кончу.

Главврач дернул кадыком. Отец Василий говорил абсолютно серьезно.

– Куда положишь? – спросил священник.

– К желудочникам, наверное, в послеоперационную палату. Есть там у меня одноместная, в ней Тохтаров лежал.

– Ковалев убил Тохтарова, – сообщил отец Василий. – И его убьет, если найдет. Мы вместе уходили…