Черноморский Клондайк - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серегин cтр.№ 18

Архелай приказал Антипатру и Эвстаху одеться в бедняцкие хитоны, накинуть на плечи накидки из грубой шерсти. Только спрятанное под ними оружие и кошельки выдавали в них состоятельных граждан. Архелай сунул старухе серебряный тетрахалк. Та жадно зажала монету в ладони и просила следовать за ней.

Беззубая карга свернула в очередной раз, и последовавшие за нею мужчины оказались в темном тупике. Треугольное пространство, в котором они находились, было зажато между серых стен. Вечерняя мгла мягкой кисточкой стерла все выступы, пушистым зверем свернулась в нишах и прогалах, превратив этот уголок в подобие войлочного мешка.

Они услышали женские голоса и смех. Сводня обернулась к ним. Мужчины не проронили ни слова, только Архелай подбодрил ее решительным кивком.

Старушечьи пальцы сдавили медное кольцо, задергали им, стуча в дверь, которая тут же открылась. В проеме возникла чья-то невнятная тень.

Дверь растворилась чуть пошире, и Архелай, стоящий рядом со сводней, увидел плоское лицо евнуха.

– Дай войти, Исидор, – сказала сводня.

Евнух посторонился, пропуская гостей. Помещение с низкими стенами освещалось висящим под потолком оловянным светильником. Миновав узкую комнатку, гости очутились в застеленном большим ковром зале. На расставленных по обеим сторонам ложах возлежали полуголые женщины. Ложи были отделены друг от друга небольшими столиками, на которых, кроме светильников, стояли чернолаковые кувшины с вином и глиняные стаканчики. На одном из сосудов была изображена голова менады в профиль, на другом – Поллукс и Леда, на третьем – сцена танца и самобичевания в честь Диониса.

Из таинственного помещения, отгороженного от зала плотной завесой из раскрашенной шерсти, вышла дородная, облаченная в длинное платье женщина. Ее волосы были убраны на римский манер, глаза сильно подведены, щеки покрыты толстым слоем белил.

– Приветствую вас, – низким грудным голосом произнесла она, обращаясь к посетителям. – Гости желают приятно скоротать вечерок?

Ее фамильярность более, чем убогий вид жилища, говорила о том, что изысканного пения и игры на кифаре посетители здесь не услышат.

– Мы хотели бы посмотреть товар, – в такой же вульгарной манере сказал Архелай, которого не смущала подобная обстановка.

– Прошу, – женщина сделала широкий жест рукой и направилась к стоящим слева ложам. – Можете называть меня Гермионой. А ну-ка, Тимо, покажи свои прелести, – обратилась она к прикрытой тонкой истертой тканью девушке с черными, как смоль, волосами и выступающими скулами скифки.

Девушка поднялась, отбросив полупрозрачную тунику. Под ней оказалось плотное смуглое тело. На лобке густо курчавились волосы, жесткие, как проволока.

Гермиона покосилась на мужчин. Архелай пожал плечами и перешел к другому ложу, на котором, подогнув под себя ноги, сидела тонкая, как статуэтка Изиды, девушка с каштановыми, собранными при помощи серебряного обруча волосами.

– Ификлея, – надменно улыбнулась хозяйка заведения, – поприветствуй гостей.

Девушка легко поднялась, простерла руки вверх, переплела их, раскинула, покрутила запястьями, грациозно присела, опустив при этом ресницы.

Архелай распахнул надетую на нее тунику. Под дымчатой тканью бледным золотом светилась юная плоть.

– Беру ее, – сказал Архелай.

Девушка старательно улыбнулась, демонстрируя ровные зубы.

– Это самая дорогая гетера, – одобрительно кивнула Гермиона.

– Договоримся, – буркнул Архелай.

Антипатр выбрал светловолосую меотку Гелиодору, Эвстах – пышногрудую тяжеловатую сарматку Архедику. Каждую пару провожала лично Гермиона.

В этот вечер она получила щедрую плату за услуги.

Оказавшись в тесной комнате, на потолке которой дрожало охристое пятно от светильника, а в углу, на низкой подставке стояла черная гидрия с изображенной на ней сценой омовения у источника, Архелай сбросил с себя накидку. В ее полы завернул он снятые с пояса кошелек и кинжал.

На столике возле ложа он нашел лекиф и глиняный кувшин с вином. Поднял его и сделал несколько жадных глотков. Поморщился. Девушка, нагая и покорная, лежала на зеленом покрывале. Меж ее торчащих грудей мерцали голубые бусы из халцедона. Матово-голубое свечение камня оттеняло светлую желтизну гладкой кожи. Архелай скинул хитон и припал к чуть подрагивающему девичьему телу.

Хрупкая и беззащитная на вид, Ификлея выказала себя в любовных забавах страстной и неукротимой вакханкой. С неутихающей похотью тигрицы отдавалась она Архелаю. Без устали дарила она ему плотоядную дрожь и сок своего тела. Из соседних комнат, из-за тонких перегородок и занавесок доносились до них сладострастные вопли. Антипатр жалобно стонал, Эвстах ревел как бык.

Почувствовав жажду, Архелай поднялся на ложе.

– Дай мне воды, – приказал он Ификлее.

Пить гадкое вино он не хотел. Девушка налила из гидрии воду в керамическую чашу и протянула воину. Осушив две чаши подряд, Архелай откинулся на подушки. Ификлея смочила губы в кислом вине и горячей тенью скользнула на постель. Архелай жадно обнял ее.

* * *

Угловая комната, которую предоставила Иннокентию Галина, ему понравилась.

Хотя он и не был привередливым, привыкнув в походах довольствоваться самым малым, но кто же откажется от комфорта?

Комната была маленькой, квадратной и от этого выглядела больше своих настоящих размеров. Высокие потолки придавали ей еще больший объем.

Два прямоугольных окна, выходивших на север и северо-запад, давали много света, но не позволяли горячему южному солнцу слишком сильно ее нагревать, и поэтому ночью там было прохладно.

Вообще-то он сперва решил, что будет спать с Галиной, но она, то ли не захотев нервировать брата, который за ужином косо поглядывал на Иннокентия, то ли еще по какой причине предложила ему спать отдельно.

Собственно, на большее он и не рассчитывал, хотя и надеялся. До сих пор его ноздри шекотал запах Галины, а ладони как будто снова ощущали ее гладкую кожу и упругие груди.

– Это моя спальня, – сообщила она ему, собрав с тахты простыни и постелив новые.

– А ты разве со мной не останешься? – Он попытался обнять ее за талию, но она выскользнула из его объятий.

– Перебьешься, – коротко ответила Галина, выходя из спальни.

Иннокентий никогда не страдал от бессонницы, засыпая одинаково и в своей питерской комнатке, и в палатке посреди поля, но в этот вечер, только опустив голову на подушку, он просто провалился в черную бездну.

Видимо, сказалась дневная нервотрепка. Зато утром он поднялся с первыми лучами солнца. Он не совсем понимал, что его разбудило. Казалось, в доме стояла полная тишина, но в то же время тонкий слух Иннокентия улавливал какие-то шуршащие звуки. А может, это ему только померещилось или приснилось? Снаружи вовсю горланили птицы, легкий ветерок нес с моря прохладный соленый воздух, который залетал в открытые окна, загороженные лишь деревянными жалюзи.