Стиль барса - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серегин cтр.№ 47

– Ну я просто так полежу, – взмолилась Лиза, – что тебе, жалко?

– Лиза, я уволю тебя! – Китаец с ужасом почувствовал, что на Лизе ничего не надето.

Ее нагое трепетное тело пыталось как можно теснее прижаться к нему.

– Ну, Танин, – хныкала она.

Его недавние мысли о том, хочет ли он Лизу и когда, мгновенно заполонили его усталое сознание. Он вдруг испытал такое бешеное желание, что ему пришлось стиснуть в кулак всю свою волю, чтобы удержаться от поцелуя.

– Лиза, иди к черту! – прохрипел он, уже лаская ее.

– Ну Танин, ну миленький. – Лиза смеялась и плакала одновременно.

Чтобы свести свой плотский порыв к более невинной ласке, Китаец погрузил руки в ее густые кудри. Лиза словно окоченела. Она изо всех сил обняла Китайца и зажмурилась. Танин слышал, как, едва не выпрыгивая, бьется сердце в ее груди. Он нашел ртом ее разомкнутые, распухшие от полученной ею затрещины губы и… проснулся.

Было уже совсем светло. Китаец потер рукой глаза, отгоняя от себя видения. Пот струился со лба, по груди и между лопаток. Он прошел в спальню. Лиза спала мертвецким сном. Съехавшая простыня обнажила холмики ее грудей, правое бедро и ногу.

Китаец тупо уставился на нее, словно силясь связать воедино образ плачущей искусительницы из сна и это спящее дитя, чья невинная нагота не вызывала в нем ничего, кроме восхищения с оттенком недоумения, какое обычно рождает созерцание прекрасных форм.

Пошатываясь, он отправился в ванную, включил воду и встал под холодный душ. Сердце бешено стучало, ноги подкашивались. Приняв душ, он достал из бара бутылку «Дагестанского» и уединился с ней на кухне.

Несколькими часами позже Лиза нашла его спящим возле початой бутылки коньяка, стоявшей на столе. Его голова лежала на руках рядом с недопитой рюмкой.

* * *

Услышав ее шаги, Танин открыл глаза и выпрямился. Часы на стене показывали девять утра. Он наполнил рюмку коньяком и отправился с ней в гостиную. Сделав несколько глотков, поставил рюмку на подлокотник кресла, в которое с удовольствием провалился, а на колени водрузил телефонный аппарат.

– Привет, Юрий Николаевич, – сказал Китаец, когда услышал на том конце провода зычное «да» Тяпкина. – Ты еще жив?

– Твоими молитвами, сыщик, – узнал его Тяпа. – Помнишь, сколько у тебя осталось времени? Или хочешь попросить еще пару дней? Не дам, – отрезал он.

– Я на память не жалуюсь и просить ничего не буду, – сухо ответил Китаец. – Свою оплошность я исправил, нашел того, кто хотел лишить тебя твоей драгоценной жизни.

– Не тяни, – занервничал Тяпа. – Кто это?

– Я тебе называю его имя, и мы с тобой в расчете, ведь так?

– Так, так. Кто эта паскуда?

– Саша Башкирцев, знаешь такого?

– А доказательства, Китаец? – хмыкнул в трубку Тяпа.

– Ты прямо как на суде, – усмехнулся Китаец, – доказательства ему подавай. Ты сам у Башкира спроси. Я вам забил стрелку у шашлычной на двадцать втором километре.

Он объяснил, о какой шашлычной идет речь, и добавил:

– Может, еще Магарыч подгребет, у него тоже зуб на Башкира.

– Ладно, Китаец, – сурово произнес Тяпа, – если все будет так, как ты сказал, претензий к тебе не будет.

Танин опустил трубку на аппарат, поставил его рядом с собой и сделал несколько глотков коньяка. Поднявшись, он нашел сигареты, прикурив, глубоко затянулся и, подняв со стула пиджак, пошарил по карманам. Обнаружив помятый листок с номером телефона, снова провалился в кресле.

Ответили ему не сразу. Он насчитал дюжину звонков, пока на том конце сняли трубку. Танин узнал срывающийся на фальцет голос Димана.

– Выходной, – брякнул он и бросил трубку.

Набрав номер еще раз, Танин терпеливо дождался, когда связь установится, и, опередив Димана, сказал:

– Диман, мать твою, я Магарычу пожалуюсь, что ты невежлив с клиентами, он тебя в расход пустит.

– Кто говорит? – заинтересовался Диман.

– У меня есть информация для твоего шефа.

– А, это ты, – вспомнил Диман, – сейчас.

Китаец слышал в трубке отдаленные голоса, но слов было не разобрать. Через минуту в трубке раздался другой голос, более властный:

– Что ты хочешь за свою информацию? – требовательно спросили его.

– Ты – Магарыч? – уточнил Китаец.

– Так меня называют, – согласился собеседник.

– Хочешь узнать, кто твоего Пашку на тот свет отправил?

– Предположим, – осторожничал Магарыч, – тебе-то что с этого?

– Тот, кто это сделал, мне тоже напакостил, – усмехнулся Танин, – вот и хочу, чтобы кто-нибудь серьезный с ним разобрался.

– Ну и кто же это?

Откровенная лесть Китайца подействовала на Магарыча так, как он и рассчитывал.

– Это Башкир.

И Китаец, выложив Магарычу подробности встречи у шашлычной, опустил трубку. Отправив сопротивлявшуюся всеми силами Лизу домой, он вернулся в свою квартиру.

* * *

В понедельник в контору Китайца наведалась Яна. Она была взволнована и даже расстроена. Так показалось Танину на первый взгляд. Лиза, естественно, жестами, тоном и взглядами выразила неудовольствие по поводу визита ухоженной и разодетой дамочки с повадками укротительницы мужчин.

– Это твоих рук дело? – мрачно спросила она, прикурив от его зажигалки.

– Не понимаю, о чем ты?

– Ты радио слушаешь, телевизор смотришь? – Упав в кресло, Яна нервно замотала ногой.

– Очень редко, а что? – сделал невинные глаза Танин.

– А то, что Башкира убили! – выкрикнула она.

Выкрикнула и даже всхлипнула.

– Воды не налить? – заботливо поинтересовался Танин.

– Оставь свои штучки, – нетерпеливо отмахнулась она.

Танин пожал плечами.

– Расскажи, что произошло? – Он взглянул на нее одновременно внимательно и отстраненно, потом крикнул Лизу, попросил ее принести минералки и сварить кофе.

– На двадцать втором километре по Волгоградской трассе, рядом с шашлычной обнаружены пять трупов, в том числе и Башкир. – Губы у Яны тряслись.

– Я не думал, что ты так будешь реагировать, – с недоумением взглянул на нее Китаец. – Не забывай, этот молодчик убил твоего отца, да и тебя бы, если что, не пожалел.

– Да знаю, – с упрямым видом сказала Яна, стряхивая пепел с сигареты, – но все-таки… Он был мне не чужой.

– Не ожидал от тебя такой сентиментальности, хотя мне трудно судить… Человек – такое сложное существо… сложное до извращенности, – вздохнул Танин.