Серебро и свинец - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Серебряков, Андрей Уланов cтр.№ 39

«На Западе, – подумал Кобзев. – Много ты знаешь, щенок». Соседи тогда еще капитана Кобзева по несуществующему городку как раз пытались угадать, какие карты вытаскивает из колоды лабораторный подводник на борту атомного ракетоносца подо льдами Северного полюса – у кого-то мелькнула мысль использовать телепатическую связь в качестве резервной на случай ядерной атаки. Сам гэбист считал этот проект зряшной тратой сил и средств и неоднократно высказывал при коллеге свое частное мнение, что экспериментально ценными картами подводники просто в «дурака» режутся. Но… летающий пацан… и белые щеки Шойфета… который слишком наивен, чтобы бояться чего ни попадя, как положено людям, битым жизнью…

– Это… очень интересно, – прошептал гэбист. Голова у него закружилась от открывающихся перспектив. – Очень.

Он уже представлял себе здешнюю систему управления. Владетели, чье положение определяется полученным по наследству парапсихическим даром… чародеи, которым не хватило земель, как приснопамятный пленник-друид, и простонародье, крестьяне, которые могут надеяться на возвышение, только подкладывая дочек в постели чародеям и владетелям. Да-а… самое время для революции.

Надо только отыскать тех, кого не устраивает положение вещей в прогнившем эвейнском королевстве. А такие найдутся обязательно – те, кого положено называть «активными представителями угнетенных масс». Только сделать это надо, не привлекая внимания. А покуда – сохранять с местными феодалами самые дружеские отношения. И ни в коем случае не позволить дураку Бубенчикову все испортить. Интересно, знает замполит такое слово – «парапсихология»?

И тут Кобзеву пришла в голову мысль – как это с ним обычно бывало, гениальная.

– Товарищ Шойфет, – проникновенно проговорил он, – выражаю вам благодарность за отлично проделанную работу.

Лева зарделся.

– Сможете выяснить у наших новых друзей, – Кобзев обвел рукой обжирающихся сгущенкой крестьян, – чьи владения находятся по ту сторону гряды за рекой?

– Владетеля Картроза, – ответил Лева, не раздумывая. – Его дар – пирокинез. Кажется, здешние его недолюбливают. И кстати – река называется Драконьей.

– Прекрасно, – прошептал Кобзев. План начинал складываться.

Пусть замполит Бубенчиков устраивает митинги за холмами и лесами. Даже если он ухитрится восстановить против себя все население соседнего феода до последнего юродивого, на отношения Кобзева с местными жителями это повлияет мало. Полезная все-таки штука – феодальная раздробленность. Разделяй и властвуй… И тут его как холодной водой окатило.

– Драконьей? – переспросил он. – В ней что, драконы водятся?

Леве подобная идея в голову не приходила.

– Сейчас спрошу, – отозвался он, прежде чем пуститься в дискуссию со своими юными поклонниками.

– Нет, – выдал он наконец. – Просто на реке перекатов много, и камни блестят на солнце, как чешуя.

Кобзев перевел дух.

– А для водяных драконов тут слишком мелко, – добавил Лева.

* * *

Генерал-майора Бубенчикова мутило.

Морская болезнь у него началась еще в вертолете, а сейчас, в замкнутом пространстве БТРа, стиснутый с одной стороны щуплым, но, как выяснилось, удивительно костлявым переводчиком, а с другой – здоровенным десантником, нежно сжимавшим огромными лапищами ручной пулемет, замполит ограниченного контингента советских войск на межпространственной научной станции мечтал только об одном – чтобы это все хоть нена…

БТР резво подскочил на очередном ухабе, в результате чего желудок Бубенчикова подпрыгнул к самому горлу и уже не захотел опускаться.

– Остановите… – прохрипел замполит, на всякий случай поднося руку ко рту. – Остановите…

– Тормози! – заорал сидевший рядом пулеметчик, уяснив, чем грозит ему развитие событий. – Генералу плохо!

Сидевшие напротив десантники активно поддержали его криками и стуком прикладов о перегородку. При этом один из них нечаянно задел рожком голову замполита, что отнюдь не улучшило общее самочувствие последнего.

БТР замер.

Двое десантников выскочили наружу и помогли выгрузиться вконец позеленевшему генерал-майору. Оказавшись на твердой земле, замполит слегка воспрял, огляделся и, выдохнув «Стойте здесь», ломанулся через придорожные кусты.

Вернулся он спустя несколько минут, задыхающийся, бледный и потный.

– Э-э, все в порядке, товарищ генерал? – осведомился один из десантников, старательно отводя взгляд.

В ответ Бубенчиков злобно хрюкнул и попытался влезть в БТР самостоятельно, умудрившись при этом задеть макушкой край люка.

Увидев пробирающегося к нему взбешенного Бубенчикова, Лева Шойфет страшно захотел съежиться и вообще оказаться как можно дальше. Впрочем, к его превеликой радости, замполит не обратил на него никакого внимания – он плюхнулся на свое сиденье, посопел несколько минут и замер с полуоткрытым ртом, глубоко о чем-то задумавшись. Лингвист неслышно вздохнул и в очередной раз попытался перетолмачить основные тезисы замполитовской речи (врученные ему только утром, сразу после завтрака) на эвейнский язык, не слишком приспособленный для демагогии.

Бубенчиков же в очередной раз вспоминал жаркий августовский день 68-го, когда он, тогда еще всего лишь подполковник, сидя на броне танка, въезжал в спящую Прагу.

Тогда ему повезло – если можно назвать везением пущенный каким-то метким чехом обломок кирпича. Ну, пришлось с месяц поваляться в госпитале, зато боевой орден за ранение!

Впрочем, кроме ордена и швейной машинки бывший замполит 35-й мотострелковой дивизии вывез из Чехословакии еще кое-что. А именно – твердую убежденность в том, что Советскую Армию нельзя посылать с миссией братской помощи в страны с более высоким уровнем жизни. Потому что столкновение с тлетворным духом развращенной буржуазии действовало на бубенчиковских подопечных настолько деморализующе, что не помогали никакие дисциплинарные меры.

Нельзя сказать, чтобы замполит Бубенчиков был дурным или злым человеком. Покуда его подчиненные не пересекали границ одной шестой части суши, он пользовался у них и любовью, и уважением. Хотя большая часть бубенчиковской карьеры после Чехословакии протекала в недрах ГлавПУРа, он еще помнил, что во времена гарнизонных сидений по его ведомству проходила не только идеологическая работа, и, чтобы обеспечить своим «ребятам» устойчивое положение на личном фронте, замполит порой планировал и осуществлял операции почище суворовских. Начальство Бубенчикова недолюбливало за непробиваемое упрямство, которое сам генерал-майор предпочитал называть «бескомпромиссностью», и предпочло сбагрить с рук, отрекомендовав его идеологическим работником, исключительно подходящим для нужд операции «Шеллак».

А замполита глодала старая обида на чехов, которые почему-то предпочитали верить своим продавшимся мировому империализму лидерам, а не ему, советскому подполковнику, а заодно и на тех неустойчивых типов, которые после общения с чехами начинали задавать неправильные вопросы.