Оборотень в погонах - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Серебряков, Андрей Уланов cтр.№ 15

– А сейчас песня для тех, – девушка на миг задумалась, – кто в далекой стране сумел сохранить веру, любовь и надежду. “Афганская сказка”:

Пробелило курганы поземкою рано

Вечерами одной не гуляется, Таня.

В сентябре проводила на службу Ивана

А служить ему выпало в Афганистане.

На миг мне почудилось, что я уже слышал где-то эту песню – так знакома была мелодия. Или просто близка.

Я отчетливо увидел в призрачном свете колдовского зрения берег безымянной горной реки, темную груду сбитого транспортного ковра – магозащита не сумела уберечь его от «эрликона» – и бесчисленные белые квадратики уплывающих вниз по теченью солдатских писем.

Пролетела весна – и лето настало.

Поднялся одуванчик, готовясь к полету.

И нашла она в ночь на Ивана Купала.

Чародейный цветок у степного болота.

Попросила его: – Посвети мне в тумане.

Я тебя напою и от зноя укрою.

Ну а ты помоги мне увидеться с Ваней.

За горячей пустыней, за снежной горою.

Белые вершины оставались справа по борту. Мы летели уже второй час, и впереди раскинулось плоскогорье Талим-Шах и трое!.. трое не вернулись из этого рейда и мы даже не смогли вытащить их тела – нас зажала оркская банда, пришлось менять позицию, вызвали «прикрышку», а после драконов там не осталось ничего, даже пепла – только спекшийся камень…

Девушка пела… а я сидел и смотрел на нее… сквозь нее… туда где за пределами светового круга стояли призрачные тени в окровавленном камуфляже. Не было видно только лиц, но мне и не нужно было их видеть – я помнил их. Всех их.

Мы подъехали к броду вечером, но темнеть еще не начинало. А до кишлака на том берегу, было, версты три. Мы даже не успели толком расположиться – воздух наполнился свистом и мины рванули чуть впереди – первый залп лег недолетом. Несколько воткнулось в песок почти рядом с нами и все здорово струхнули, но они так и не взорвались – китайское барахло, в них взрывчатки не было, потому и улетели дальше остальных. Майор приказал сворачиваться – кто бы там не был, в этом кишлаке, нас они рядом терпеть не желали.

Три душмана вдоль берега ставили мины.

На подмогу к себе призывая Аллаха.

А на плотной стене остывающей глины

Пела нежную песню какая-то птаха.

Под моими пальцами что-то жалобно треснуло. Я механически переломил полированную планку пополам… потом еще раз. Потом до меня, наконец, дошло, что я делаю, и я быстро запихал получившиеся щепки под скатерть.

По-моему, хлопал еще кто-то, кроме меня. Не помню.

Ноги, казалось, сами вынесли меня наружу. К счастью, на этот раз извозчика ловить не пришлось – украшенный черно-белыми шашечками ковер парил поодаль и мгновенно среагировал на призывный свист.

– Гони! – потребовал я, плюхаясь на подушки.

Пилоту, похоже, подобные закидоны пассажиров были не впервой. Он спокойно набрал высоту и лишь саженях в ста от земли, не оборачиваясь, осведомился: – Прямо?!

– К Цветочному гони! – Заорал я так, что, наверное, расслышали прохожие внизу, и, чуть отрезвев, добавил. – Ближайшему.

Больше всего я опасался, что торговцы уже разбрелись. Времени уже – не так, что бы позднее, но, по нонешним меркам, достаточно тревожное.

Слава Богу! Под деревянными навесами еще переминалось с лапы на лапу достаточно зеленых и пупырчатых лиц орочьей национальности и, пролетая над ними на бреющем, я разглядел искомый мною… предмет.

– Вон к тому!

Не дожидаясь, пока ковер опустится, я перегнулся через борт, и, ткнув в нужное ведро, крикнул.

– Сколько?

– Э-э, дарагой. – Орк ожесточенно зачесал затылок. – А сколько надо, а?

Вся его тяжкая мыслительная работа была выписана у него на морде огненными буквами – день почти что закончился, цветы не проданы, но клиент на прокатном ковре, по всему видеть торопится – заломить покруче, потом сбросить и попытаться втюрить максимум цветов.

– Все!

– Ы?

– Все забираю, морда зеленая, понял, да!?

– Весь ведро!? – уточнил орк. – Это будет… э-э… будет…

Не дожидаясь, пока он продерется сквозь трясину арифметических подсчетов, я рванул кошелек, сыпанул несколько талеров прямо на ковер – пилот сгреб их в тот же миг, хоть и сидел все время спиной – швырнул кошелек прямо под сапоги торговца и сгреб всю охапку – колючих, черт! – безупречно алых роз на ковер.

– Гони!

– Прямо?

– Обратно гони!

Пожалуй, дверь в служебные помещения я пнул излишне сильно. Не стоит так обращаться с имуществом, тем более, чужим. Ладно, хоть не вышиб напрочь.

Но все равно я решил исправить свою ошибку и дверь в гримерку пинать не стал. И стучать тоже.

– Кто… Ой!

Несколько секунд мы с девицей Мариной ошеломленно смотрели друг на друга. Точнее, я смотрел на изящную, кружевную, прозрачную, да ко всему же изрядно задравшуюся сорочку, а госпожа Валевич глядела на охапку роз из-за которых выглядывали… пожалуй, что только мокасины «Ред Бул».

А потом руки у меня словно сами по себе разжались и цветы начали медленно-медленно падать на пол. Один, два, дюжина – бух – и на полу гримерки образовалась алая копна.

– Это… мне?

Я сглотнул и попытался хотя бы кивнуть, но сумел всего лишь моргнуть, зато довольно явственно.

– Ой! – Девица придала кулачки к подбородку.

Какая же у нее ослепительно милая улыбка – подумал я и сообразил, что стою, все еще растопырив руки. А еще я сообразил, что вот уже полминуты бесстыдно пялюсь на… на… и начал медленно подстраиваться под цвет пола.

Люблю бетон! Так по нему красться хорошо – не передать! Просто чудо, как хорошо. Тихо ступаешь, не скрипит ничего, и домовые бетона не любят. Сквозь доску домовому просочиться – как раз плюнуть, а вот через железобетон – ни-ни. Значит, соглядатаев этого рода можно не опасаться. А на прочих – вон, гапон наш стоит с крестом наготове.

И ничего бы им, сволочам, не было, если бы не зарывались, вот что характерно! Жадность людей губит, недаром причислена она к смертным грехам. Наши орденцы, правда, так дело повернули, что за смертные грехи как раз по смерти и судят. Но это уже теология.

А так – ну судите сами. Повадилась одна банда московскими квартирами торговать. По бумагам, само собой, продавала их не банда, а фирма, но кто же на бумаги смотрит? Орки орками… то есть урки урками . Скупают у стариков квартиры, наводят косметику, потом перепродают. А старушки куда-то все деваются. Уезжают, наверное, к внучкам на Кудыкину гору.