Город бездны - читать онлайн книгу. Автор: Аластер Рейнольдс cтр.№ 31

Пальцы сестры Даши залетали над вращающимся шаром.

— Проблема в этих светлых пятнах, Таннер. Перед вашим пробуждением я ввела вам бромодеоксиуридин. Это искусственный аналог тимидина, одной из нуклеиновых кислот ДНК. Аналог поступает вместе с тимидином в новые клетки мозга, чтобы мы могли проследить течение нейрогенеза — образования новых мозговых клеток. Светлые пятна обозначают места скопления индикатора — места скопления недавно появившихся клеток.

— А я думал, нервные клетки не восстанавливаются.

— Этот миф похоронили пятьсот лет назад, Таннер, — но отчасти вы правы: для высших млекопитающих это весьма редкий процесс. На этом скане вы видите еще более необычное явление: концентрированные, обособленные участки свежего нейрогенеза, который продолжается до сих пор. Это функциональные нейроны, организованные в сложные структуры и связанные с вашими старыми клетками. Все тщательно продумано. Вы видите, что светлые пятна расположены вблизи ваших перцептивных центров? Простите, но это весьма характерный симптом, Таннер. Как и ваша рука.

— Моя рука?

— У вас на ладони рана, правда? Это симптом заражения одним из индоктринальных вирусов семейства Хаусманн, — она выдержала паузу. — Мы обнаружили этот вирус у вас в крови — вернее сказать, искали его целенаправленно. Вирус внедряется в вашу ДНК и заставляет ее генерировать новые нервные структуры.

Блефовать не имело смысла.

— Интересно, как вы с ним познакомились.

— За последние годы возможностей было предостаточно, — сказала Даша. — В каждой бочке слякоти… о, простите, в каждой группе спящих, которую мы получаем с Окраины Неба, хотя бы один человек инфицирован. Вначале, конечно, мы были заинтригованы. Мы кое-что знали о культах Хаусманна. Излишне говорить, что мы не одобряем способ, которым они распространяют свою систему верований… Увы, мы потеряли много времени, пока распознали механизм вирусной инфекции и поняли, что эти люди скорее ее жертвы, нежели убежденные сектанты.

— Это блаженная досада, — вмешалась Амелия. — Но мы можем помочь вам, Таннер. Кажется, вам снится Небесный Хаусманн?

Я кивнул, но воздержался от комментариев.

— Так вот, мы можем выгнать вирус, — продолжала Даша. — Это нестойкий штамм, со временем он разрушится сам, но мы можем ускорить этот процесс, если захотите.

— Если захочу?! Я не понимаю, чего вы до сих пор ждали.

— Боже, мы бы этого никогда не сделали. Ведь вы могли быть инфицированы добровольно. В этом случае мы не имели бы права вмешиваться…

Даша похлопала робота по блестящему корпусу. Тот захлопнул свой череп и удалился, пощелкивая на ходу. Он двигался на манер краба, только не в пример изящнее.

— …но если вы хотите выгнать вирус, мы можем приступить к терапии немедленно.

— Сколько времени это займет?

— Пять или шесть дней. Как вы понимаете, нам бы хотелось проследить за процессом — иногда может потребоваться вмешательство.

— Тогда пусть вирус убирается своим ходом.

— Да будет на то ваша воля, — вздохнула Даша. Она поднялась и с раздраженным видом покинула домик. За ней послушно семенил робот.

— Таннер, я… — начала было Амелия.

— Давайте не будем об этом, хорошо?

— Мне пришлось сказать ей.

— Знаю. И нисколько не сержусь. Единственное — пожалуйста, не пытайтесь отговорить меня покинуть хоспис. Понятно?

Она промолчала, но мысль была усвоена.

После этого я еще с полчаса тренировал ее. Мы почти не разговаривали, и у меня было время поразмышлять о том, что мне показала Даша. К тому времени я вспомнил Васкеса — Красную Руку. Он свято верил, что уже не заразен. Но, скорее всего, от него я и подцепил эту дрянь. Впрочем… может быть, мне просто не повезло. Я довольно долго находился на мосту, наводненном сектантами Хаусманна.

Но Даша сказала, что штамм нестойкий. Может, она и права. Пока что я мог похвастаться только стигматом и парой тематических сновидений. Небесный Хаусманн не являлся мне при свете дня и не обращался ко мне, когда я спал, так что до одержимости дело еще не дошло. Меня не тянуло к вещицам, все значение которых сводилось к тому, что они имели какое-то отношение к Небесному, и не впадал при мысли о нем в религиозный экстаз. Он для меня был тем, кем был всегда, не больше и не меньше — историческим деятелем, человеком, который совершил жесточайшее преступление и понес столь же страшное наказание. Но он стоил того, чтобы его помнить, потому что подарил нам целый мир. В истории полным-полно таких людей. Их репутация окрашена поровну черным и белым… которые на расстоянии начинают сливаться, превращаясь в серую муть. Так почему я должен поклоняться Хаусманну? Только потому, что мне приснилась пара дней из его жизни? Я был сильнее этого.

— Не понимаю, почему вы так торопитесь покинуть нас, — сказала Амелия во время передышки, отбрасывая со лба влажную прядь волос. — Вам понадобилось пятнадцать лет, чтобы попасть сюда — что значат еще несколько недель?

— Наверное, я нетерпелив по натуре, Амелия.

Она недоверчиво посмотрела на меня. Пожалуй, требуется аргументация.

— Понимаете, этих пятнадцати лет для меня все равно что не было — будто я только вчера собирался сесть на корабль.

— Не убедительно. Сейчас или неделей-двумя позже — разница блаженно невелика.

Но все же она есть. Только она… блаженно огромна… нет, просто огромна. Но Амелии нельзя знать всю правду.

— Вообще-то… — я взял чуть небрежный тон, — у меня есть еще один повод поторопиться. В ваших архивах, наверно, не сохранились сведения о том, что я… путешествовал не один. Моего спутника, наверно, уже успели «отогреть».

— Пожалуй, это возможно, если тот человек сел на корабль раньше вас.

— Вот и я так думаю. По сути, он мог не проходить через хоспис, если у него не было осложнений. Его зовут Рейвич.

Мои слова удивили ее, но явно не вызвали подозрений.

— Я помню человека с таким именем. Он проходил через нас. Арджент Рейвич, верно?

— Да, это он, — улыбнулся я.

Арджент Рейвич.

Когда-то давно это имя для меня ничего не значило. Сейчас в это трудно поверить. Но слишком долго это имя — вернее, существование человека, носящего это имя, — было определяющим фактором моей личной Вселенной.

Впрочем, я хорошо помню, когда впервые услышал это имя. Это случилось в Доме Рептилий. Была ночь, и я учил Гитту обращаться с пистолетом. Примерно так же, как сегодня учил Амелию защищаться от брата Алексея. Аналогии обладают свойством воскрешать воспоминания.

Дворец Кагуэллы на Окраине Неба представлял собой длинное здание в виде буквы «Н», со всех сторон окруженное джунглями. На крыше дворца высилась одноэтажная надстройка. Она повторяла очертания строения, но была чуть уже, что позволило обнести ее низкой террасой, огороженной высоким барьером. Слов нет, позиция выигрышная, но полоса расчищенной территории примерно в сотню метров шириной, опоясывающая Дом Рептилий, совершенно не просматривалась, если только не стоять на стене, глядя через край. Казалось, высокие мрачные заросли вот-вот хлынут через стену террасы, подобно вязкому зеленому приливу, и погребут дворец в своих глубинах. Ночью джунгли превращались в море непроницаемой черноты. Все цвета исчезали, зато местные обитатели наполняли ее тысячами голосов, не похожих ни на что. На сотни километров вокруг не было ни одного человеческого жилья.