Чинди - читать онлайн книгу. Автор: Джек Макдевит cтр.№ 31

Тор вел себя с ней до того осторожно, что она испытывала сомнения по поводу его чувств. Однажды снежным вечером в ресторане «Карлайль» на Потомаке (странно, как это она запомнила все мелочи), Хатч пришла к выводу, что он влюблен в нее. Она осознала, что это так, несмотря на все попытки Тора скрыть истину, — и испугалась. Пора уходить. Ее ждал звездный танец. Она успела на грузовой рейс до «Колеса».

И вот теперь он здесь. Тор Виндерваль. Ее Тор.

— Подведи нас поближе, Билл, — приказала Хатч. — Опускай и ставь на землю грузовой воздушный шлюз.

Когда приземлился посадочный модуль, Тор перетаскивал из купола свое оборудование, баллоны с водой и воздухом. Хатч активировала собственный костюм и, испытывая сложные чувства, вышла наружу.

Выглядел Тор хорошо. Он неуверенно улыбнулся ей, и как будто целые годы исчезли, а раскинувшиеся над ними гигантские кольца смело прочь, и Хатч с Тором вновь оказались на берегу Потомака.

— Приятно видеть тебя, Хатч, — сказал он. — Много времени прошло.

Глаза у него были голубые, черные волосы спадали на лоб. Теперь они были чуть длиннее, чем она помнила.

— Мне тоже приятно видеть тебя, Тор, — ответила она. На самом деле что-то изменилось — что-то в его поведении и в глазах. Она обратила внимание, что он идет, не выпуская из рук своих вещей и устремив взгляд в пространство, куда-то между ней и посадочным модулем.

Хатч готовилась оказаться в объятиях. Но Тор лишь коротко коснулся ее и поцеловал в щеку. Поле Фликингера отозвалось на касание его губ вспышкой.

— Никак не ожидал встретить тебя здесь, — проговорил он.

— Что это за смена фамилии, Тор?

— А кто купил бы картины у человека с фамилией Виндерваль?

— Например, я .

Он усмехнулся.

— Всего одну.

Хатч заметила среди его вещей мольберт.

Он проследил за ее взглядом.

— Да, вот почему я здесь, — заметил он. Он взял длинный тубус, открыл его и извлек холст. Затем он развернул его и поднял перед ней. Ему удалось точно изобразить на картине газовый гигант, зависший во всем его великолепии над лунным пейзажем. Небосвод был заполнен кольцами; в ночном небе плыли два спутника-луны, почти полные. На фоне окаймленной лентами планеты Хатч заметила силуэт сверхсветового корабля.

— Красиво, — сказала она. Тор далеко ушел от прежних прилизанных бесплодных пейзажей, которые когда-то показывал ей в Арлингтоне.

— Тебе нравится?

— О да, разумеется, Тор. Но как тебе удалось проделать такую работу? — Она оглянулась и осмотрела безвоздушные скалы. — Ты писал это, сидя внутри?

— Да нет. Я сидел вон там. — Он показал на валун, который мог служить как подставкой, так и местом для сидения.

— И при работе ничего не замерзало?

— Холст изготовлен из специальной ткани. Пастели же сделаны по особому рецепту: используя наименее летучие связующие вещества. — Он взглянул на свою картину, улыбнулся, очевидно, волне довольный, и убрал ее. — Работать здесь пастелью очень хорошо.

— Но зачем?

— Ты это серьезно?

— Конечно. Это же наверняка стоит целого состояния: добраться сюда и нарисовать картину?

— Деньги — не самоцель, Хатч. Больше не самоцель. Ты вообще-то представляешь, сколько это будет стоить, когда я вернусь?

— Ни малейшего понятия.

Он просто кивнул, как бы подтверждая, что сумма за пределами разумного.

— Уму непостижимо, что мы встретились в таком месте. — Он присел, обхватил руками колени. — Ты красива, как и прежде, Хатч.

— Спасибо. Кстати, поздравляю, Тор. Я рада за тебя.

Тор в зареве колец смотрелся довольно эффектно. Он вытащил пульт дистанционного управления, направил его на купол и нажал кнопку. Купол провис, свернулся и уменьшился до размеров обычного рюкзака. Они подхватили его вместе с баллонами воздуха и воды и перенесли в посадочный модуль.

Джордж и остальные уже ждали. Дальше Тору жали руку, смеялись, разливали выпивку, шумно обсуждали тот удивительный для них факт, что Тор и Хатч знакомы, без конца повторяли, как рады вновь видеть его, и наперебой рассказывали, как получилось, что они отправились за главным призом.

Тора просили показать работы, и он показывал, а все охали и ахали. Аликс с восхищением спросила, как он собирается назвать картину.

Этот вопрос ему должна была бы задать Хатч.

— «Ночной перелет», — ответил Тор.

…Что-то из удивительной и загадочной вселенной обязательно проявит себя.

М-р Микобер, персонаж романа «Давид Копперфильд». Чарльз Диккенс. 1850

В течение последней недели путешествия Тор не делал никаких попыток восстановить их отношения на прежней основе. Не было ни тайных улыбок, ни намеков, ни уединенных встреч в разных уголках корабля, где ей случалось бывать.

Тем не менее присутствие на борту бывшего «возлюбленного» меняло эмоциональный климат и создавало решительно неловкую ситуацию.

В первые два дня пребывания Тора на борту Хатч проводила с пассажирами куда меньше времени, ограничиваясь почти одним только пребыванием на мостике. Но, поскольку оказалось, что Тор старается не создавать проблем, она постепенно вернулась к обычному режиму.

В последние дни сближения с 1107 она провела достаточно времени в разговорах с Пастором. Ну, может быть, слово разговоры не вполне точно отражало суть их общения. Их разделяло расстояние в два световых часа, приходилось пользоваться гиперсвязью, и беседы состояли из длинных монологов и долгого ожидания и ничуть не напоминали обмен фразами с собеседником, сидящим в той же комнате. Даже имеющие многолетнюю практику всякий раз нервничали при таких переговорах.

Хатч давным-давно научилась понимать все возможные странности и несоответствия в такой беседе. Она умела выделять в разговоре наиболее значимое. То, что выражалось не в словах или их звучании, а скорее во взаимных сиюминутных реакциях людей. Это был и неожиданный блеск понимания в глазах, и поднятая рука — жест, сопровождавший требование дополнительных разъяснений, — и знаки одобрения, испуга или расположения, которые может вызывать определенная фраза. Что толку, например, сказать: «Мне хотелось бы проводить с тобой больше времени», обращаясь к неподвижному изображению, и ждать ответа час с лишним.

Поэтому Хатч не говорила ничего подобного, ничего личного. Ничего, что она не могла бы передать Пастору постепенно, используя его реакции как руководство и к своему поведению, и к ходу беседы. Ей нравился Пастор, нравился больше, чем все прочие, встреченные ею за долгие годы. Хатч наслаждалась, тратя часы на короткие разговоры с ним, когда рассказывала ему о прочитанном и о том, в каком восторге сейчас, когда они так близко подошли к 1107, все пассажиры.