Руками не трогать - читать онлайн книгу. Автор: Маша Трауб cтр.№ 17

Елена Анатольевна вскинулась, подскочила, едва не уронив гусли, и вся магия тут же улетучилась.

– В буфет, с документами, прямо сейчас, – велел Михаил Иванович, брезгливо вставая с пыльного стула и отряхивая штанину.

На обратном пути к буфету он тут же нашел дверь кабинета Берты Абрамовны, куда ворвался без стука.

– Две минуты! Развели тут! Чтобы с документами! – выкрикнул он и хлопнул дверью.

Михаил Иванович основательно уселся за стол, налил себе чай из самовара, разложил бумаги. Постукивая ручкой по столу, он смотрел на часы.

В буфете появилась Берта Абрамовна – подтянутая, невозмутимая – и села напротив, стараясь не касаться спиной спинки стула.

– Я в вашем распоряжении, – с улыбкой проговорила она.

Михаил Иванович снял часы, положил на стол перед собой, потом снова надел и снова снял. Взял ручку и начал выстукивать ритм.

– Так, давайте сначала. Имя, фамилия, отчество, дата рождения. – Михаил Иванович решил не отвлекаться и сделать наконец то, зачем пришел.

– Ну, давайте сначала. Последний раз предупреждаю – зря вы это затеяли, – покачала головой главная хранительница.

– Почему?

– Потому что вы не напишете правильно мою фамилию, даже под диктовку, Лейла Махмудовна никогда не назовет год своего рождения, ну, от остальных вы просто полезете на стенку. Это я вам обещаю. – Берта Абрамовна хохотнула и подмигнула полицейскому.

– Никуда я не полезу. Имя, фамилия, отчество, – повторил Михаил Иванович.

– Как хотите. Берта Абрамовна де-Трусси. По буквам продиктовать?

Михаил Иванович заерзал на стуле.

– Так, давайте сюда вашу эту, которая форточку разбила. Снежану Петровну Небоженко, – полицейский сверился с записями в блокноте, – с нее начнем. Распитие спиртных напитков, порча имущества…

– Как пожелаете. – Берта Абрамовна плотоядно улыбнулась, легко поднялась со стула и исчезла – Михаил Иванович готов был поклясться, что только на секунду посмотрел в бумаги, как перед ним уже сидела Снежана Петровна. Но стоило ему приступить к записям показаний, как в буфет ворвалась Ирина Марковна.

– Начните с меня! У меня ж дети! Лешка и Кирюша! Мне домой надо! Мужа с работы не отпускают! – кинулась она к полицейскому. – Я вот сразу могу сказать, что ничего не видела. Не было меня там! Или давайте я сразу все подпишу и поеду, а? Где расписаться? Сами заполните потом. Напишите, что я все видела и все подтвердила!

Ирина Марковна выхватила у него бумаги и стала ставить подписи на пустых листах.

Михаил Иванович тяжело вздохнул.

– Если что, то я того же мнения, что и Берта! Вот как она скажет, так и было! – заявила Ирина Марковна и вылетела из кабинета.

Михаил Иванович собрал испорченные листы, аккуратно разорвал на четыре части и сложил стопочкой.

– Зря вы на четыре рвете, – заметила Снежана Петровна, – можно восстановить. Легко.

– Так, Снежана Петровна, зачем вы разбили стекло? – строго спросил Михаил Иванович.

– Потому что сработала сигнализация. Я думала, пожар. И хотела вылезти. А дверь была заперта снаружи. Вы ведь это уже знаете, – удивилась та.

– А почему вы распивали спиртные напитки и курили на рабочем месте?

– Так а что мне было делать? Еды не было. Курила, чтобы заглушить голод. И воды не было, только шампанское и виски. А пить очень хотелось! Что мне оставалось? Я же была заперта! Это же очевидно! Вы бы как на моем месте поступили?

– Хорошо, допустим. А кто такой, – Михаил Иванович заглянул в блокнот, – вот, Белецкий?

– Польский композитор, Януш Белецкий. Вас интересует эта история?

– Рассказывайте, я потом разберусь, что меня интересует, а что нет.

– Януш Белецкий. Его творчество мало изучено. Он был гением… Скажите, у вас есть музыкальное образование?

– На трубе в детстве играл, – буркнул полицейский.

– Тогда вы меня должны понять. Так вот, Януш Белецкий. Он был не признан при жизни, как часто бывает с настоящими профессионалами, отчего очень страдал. До сих пор многие считают его таким графоманом от музыки. Но это не так. Уж поверьте мне. Однако дело даже не в этом. Оказалось, что его главное произведение, кантата, которую он написал в возрасте двадцати лет, утеряна. Почему главное произведение? Потому что эта кантата – гениальна. Ничего лучшего он так и не смог написать. И не смог этого пережить. Умер рано. От цирроза печени. Но не это главное. А то, что эта кантата… Как вам объяснить… Белецкий не считал ее вообще произведением. Написал для любимой девушки. Глупость, чувства, молодость. Но что бы он ни сделал потом, все вспоминали именно эту кантату, которую он исполнил всего несколько раз. Это ведь трагедия, настоящая. Когда вдруг проба пера, слабое в музыкальном смысле произведение становится, так сказать, знаменитым и живет своей жизнью. Белецкий писал много. Но считался автором одной блестящей кантаты. И с этим он не смог смириться. Понимаете? Он отказывался выступать, если его просили сыграть эту кантату. Был скандал, об этом много писали. Говорили, что он уничтожил партитуру. А потом он умер.

– И что?

– А дальше началось самое интересное. После смерти к его творчеству возник огромный интерес, и произведения признали чуть ли не национальным достоянием. Понимаете? Не только кантату. Да что там национальным – мировым достоянием! Его называли гениальным новатором, музыканты буквально дрались за право исполнить его сюиты и симфонии. Но все равно – главной оставалась кантата. Лиричное, тонкое, очень современное произведение, блестящее в своей простоте и искренности.

Михаил Иванович уже давно перестал записывать и смотрел на Снежану Петровну. У нее сверкали глаза, она схватила его ручку, которой ковыряла скатерть, раздирая ее на аккуратные квадратики.

– Понимаете? Белецкий после смерти обрел ту славу, о которой не смел мечтать при жизни. Да, так часто бывает, но он умер практически в нищете. Его поддерживали несколько друзей, скорее из жалости, чем из уважения к его творчеству. Да, он не мог работать в полную силу, уходил в запои и, можно сказать, сам вырыл себе могилу. Но то, что он был талантливым, безусловно, этого у него было не отнять. Он умер, оставив после себя кипы партитур, никому не нужных, не востребованных, и кучу долгов, которые обрушились на его вдову. И ведь нашлись те, кто требовал вернуть деньги. Или отдать партитуры. Вдова раздала, разбросала чуть не по ветру ценнейшие оригиналы.

– Ближе к делу, – попросил Михаил Иванович.

– Хорошо. И вот тут в нашей истории появляется русский композитор Эдуард Яблочников! – продолжала Снежана Петровна. – Улавливаете, к чему я веду?

– Если честно, нет.

– Белецкий умер в нищете, как я уже и говорила. Но за несколько месяцев до смерти он женился. Никто из коллег и знакомых не верил в законность этого скоропалительного брака. Но так и было! У Белецкого не осталось ни денег, ни имущества, ни работы, и он тяжело болел. И вдруг возникла какая-то жена. Как он вообще с ней познакомился, если последние годы не выходил из дома? Но после его смерти вдова представила все документы – да, брак был официальным, хоть и недолгим. Так вот, эта вдова совершенно не представляла, с кем связывает свою жизнь. И не понимала ценности творчества Белецкого. Для нее все эти события стали потрясением. Даже на похороны не было денег – помогли бывшие коллеги Белецкого. Передавали на скромной панихиде конверты – кто сколько может. Вдова плакала и благодарила. Но нужно было раздать долги и поставить памятник. И тогда наш русский композитор Эдуард Яблочников устроил благотворительный концерт. Так сказать, международный. Чтобы все средства отдать на обустройство места захоронения.