Порочный круг - читать онлайн книгу. Автор: Майк Кэри cтр.№ 22

Как следствие, важно ни на минуту не забывать, кто она такая. В этом случае безотчетный страх превращается в союзника и непреодолимой преградой встает на пути страстного желания. Я подобный план считаю вполне разумным, ибо абсолютно уверен: если займусь сексом с Джулиет, моя бессмертная душа сгорит, как свечка. И тем не менее в ее присутствии трудно мыслить логически. Что говорить, вообще мыслить трудно.

Распрямив ноги, Джулиет медленно, с непринужденной грацией сошла с мраморного постамента. Так, это не постамент, а крышка семейного склепа, в котором покоились Джозеф и Кэролайн Рибандт и еще целая компания производных Рибандтов, обозначенных шрифтом помельче. Увы, смерть ничуть не демократичнее жизни.

В руках суккуба я заметил пластиковую мисочку, до краев заполненную водой. Если, когда я подошел, Джулиет держала ее на коленях, значит, все это время она смотрела на воду.

— Ну, как дела? — поинтересовался я.

— В целом неплохо, — уклончиво ответила она.

— В смысле?

— В смысле, хорошо, если абстрагироваться от чувства голода. Я уже год как по-настоящему не питалась, то есть не вкушала человеческих тел и душ. Порой трудно не думать о том, как это вкусно и здорово.

Что бы ей ответить? К сожалению, ничего оригинального в голову не пришло.

— Да, — прерывая затянувшуюся паузу, сказал я, — кажется, ты немного похудела. Считай, что сидишь на диете и выводишь из организма шлаки.

Джулиет шутки не поняла. Я поторопился сменить тему:

— Так у тебя тут призрак? Очередной кладбищенский патриот?

«Кладбищенский патриот» — самый распространенный в нашей профессии сценарий: призраки крепко прилипают к месту, где покоятся их бренные останки, и не могут оторваться. Некоторые осваиваются в полуистлевшей оболочке и воскресают в ипостаси зомби, но большинство просто остается на месте, с каждым годом делаясь все эфемернее и несчастнее.

— На этом кладбище? — сурово взглянув на меня, переспросила Джулиет. — Здесь уже пару веков никого не хоронили. Кастор, взгляни на даты!

Действительно, Джозеф покинул наш мир в 1782-м, Кэролайн — тремя годами позже. К тому же все надгробия стояли, наклонившись под весьма живописными углами, большинство позеленело от мха, а некоторые начали проседать, так что нижние строчки полустертых горестных посланий скрылись в высокой траве.

— Здесь призраков нет, — озвучила очевидный факт Джулиет.

— Тогда в чем дело? — спросил я, смущенный и одновременно раздосадованный: надо же было так опростоволоситься перед собственной ученицей! Воскресшие редко протягивают больше десяти лет, а уж до пятидесяти- и шестидесятилетнего юбилея добираются считанные единицы. Официально известен лишь один призрак, задержавшийся в нашем мире дольше ста лет. Он, точнее она, в настоящее время обитает в паре километров к востоку от Дюкейн-роуд. Ее зовут Рози, и мы с ней, можно сказать, друзья.

— Здесь нечто пострашнее… — объявила Джулиет.

— Тогда, по всей видимости, святая вода нужна для острастки? — предположил я, кивнув на миску.

Пронзив многозначительным взглядом, суккуб вручила ее мне. Я взял чисто машинально, а еще для того, чтобы не замочить шинель.

— Кто сказал, что вода святая?

— А, ты решила вымыть голову! Знаешь, Джулиет, смертные женщины занимаются этим вдали от посторонних…

— Обернись. — Суккуб показала в сторону церкви.

— Посолонь или осолонь?

— Просто обернись. — Взяв меня за плечи, суккуб наглядно показала, что имеет в виду: развернула на сто восемьдесят градусов. От ее прикосновения по телу пробежали электрические импульсы, в очередной раз напомнив (будто это требовалось), что физической силы Джулиет не занимать, равно как и духовной, о которой говорила Сьюзен Бук. Глаза уперлись в громаду церкви: в тот момент она заслоняла садящееся солнце и потому напоминала глыбу индиговых теней.

— Такие, как я, умеют маскироваться, — прошептала суккуб, и ее хриплый голос из соблазнительного неожиданно стал угрожающим. — На охоте это умение бесценно: мы прикрываемся фальшивыми лицами — миловидными, глупыми, безобидными — и усыпляем бдительность тех, кто на нас смотрит.

Джулиет легонько стукнула пальцем по миске. На воде появилась рябь: пробежала от края к центру, затем обратно — получились мелкие неровные круги.

— Следовательно, лучший способ разглядеть нас — не смотреть в лицо.

Вода в миске успокоилась, и я увидел отражение церкви святого Михаила. Вверх ногами она выглядела ничуть не лучше. Какое там, намного хуже: черный дым валил от нее в перевернутое небо. Создавалось впечатление, что церковь горит, горит без огня.

Испугавшись, я поднял глаза к самому зданию — святой Михаил стоял, погрузившись в мрачную тишину: ни дыма, ни салютов с фейерверками.

Однако стоило опустить глаза к миске, и я снова увидел густые клубы дыма. Церковь, вернее ее отражение, казалась ядром сумрачного ада.

Я взглянул на Джулиет, но та лишь плечами пожала.

— Кто-то из твоих знакомых? — как можно беззаботнее и легкомысленнее поинтересовался я. Увы, легкомыслия в моем голосе было не больше, чем у бегемота изящества.

— Хороший вопрос, — согласилась суккуб. — Но оставим его на потом. Зайдем внутрь, тебе нужно увидеть все как есть.

По-моему, мне это совершенно не нужно! Однако я послушно спустился с ней к церкви. Можно сказать, мы двигались по следам алтарницы.

Сьюзен ждала у двери в ризницу, крошечную каменную конурку, пристроенную к церкви сзади. Дверь она открыла, но сама почему-то не вошла. Молодая женщина показалась еще более нервной и несчастной, чем раньше, но когда она в ожидании указаний посмотрела на Джулиет, в темных глазах полыхнуло уже знакомое мне желание.

— Подождите здесь, — неожиданно мягко попросила суккуб. — Пяти минут нам вполне хватит. Думаю, Кастору лучше составить собственное впечатление.

Сьюзен покачала головой.

— Нет, я пойду: вдруг вопросы появятся. Каноник просил всячески вам помогать.

С явным усилием сжав волю в кулак, алтарница вошла первой. Джулиет кивнула: «Ты следующий, а потом я».

Ризница, размером с большой туалет, была абсолютно пустой за исключением встроенного шкафа с одеянием священнослужителей и вешалки на стене. Через вторую распахнутую настежь дверь мы вошли в северный трансепт церкви — низкий боковой туннель, ведущий к главному коридору нефа. Освещался туннель лишь красноватыми лучами заходящего солнца, пробивающимися сквозь витражи слева от нас. Выглядело мерзко: с трудом представлялось, что подобное может вызвать религиозное рвение. Хотя учтите, я «Отче наш» даже с приставленным к виску пистолетом читать не буду, потому мое мнение нельзя считать объективным.

Холод я почувствовал еще раньше, чем спустился на три ступени: он пробирал до самых костей. Температура больше напоминала декабрь в Центральных Андах, чем май в Восточном Актоне. Неудивительно, что главная дверь показалась неприятно прохладной: ледяную стужу не остановили даже каменные стены.