Богобоязненный - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Джейкобсон cтр.№ 18

— Если письмо вскоре не придет, — Малахи наконец-то повернулся к Кобу, говорил он так, будто засыпал или только проснулся, — так вот, если оно вскорости не придет, тогда я поверю, что ты был прав.

— О чем это ты? В чем я был прав?

— Что Бога нет.

Они остановились. Оба молчали.

Малахи втянул голову в плечи, опустил глаза. К кому он адресовался — уж не к грязи ли под ногами.

— Зря я слушал твои речи. Вести, предназначенные тебе, мешали мне услышать то, что предназначалось мне. А ты все говорил, говорил, ты только и делал, что забивал мне голову. Тебя ведь было не остановить. А теперь даже не знаю, что будет.

Его самоуверенности вдруг как не бывало: лицо его выражало лишь муку и смятение.

— Я жду каждый день. А весть все не приходит и не приходит. Кто-то перехватил ее. Кто тому причиной?

Они двинулись дальше. Вдруг Коб почувствовал, что из его носа что-то течет, как при насморке. Но струйка была слишком тонкая. Он приложил руку к носу. Понял, что это кровь. Вся ладонь оказалась в крови, кровь просочилась между пальцами: красные капли попадали на куртку и даже на сапоги. Темные пятна поблескивали в свете сумерек.

Малахи тоже обратил внимание на пятна.

— Вот видишь, эта весть предназначена тебе, — сказал он, указывая на кровь на одежде и руках Коба.

И с этими словами удалился. Кобу еще не раз доводилось слушать Малахи. Но это были последние слова Малахи, адресованные непосредственно ему.

Через несколько дней Малахи увезли из города. Его родители отправили за Малахи одного из своих слуг, рослого парня с бычьей шеей, квадратной челюстью и изрытыми оспой щеками. Коб видел, как эти двое покидали город: слуга нес на плече сундук Малахи, а тот — он был на голову ниже слуги — безвольно и потерянно, как наказанный ребенок, плелся за ним. Коб догадался, почему выбор пал именно на этого слугу: он не только сундук мог понести, но и в случае чего сумел бы обуздать Малахи.

Но Малахи не стал артачиться. Эти двое прошли всего в нескольких метрах от Коба: впереди могутная фигура слуги, за ним, отставая на несколько шагов и повесив голову, покорно тащился Малахи. В тот день шел дождь, и солнце в первый раз будто в насмешку выглянуло, чтобы послать уходившим на прощанье свой привет, его лучи победно отражались в лужицах, на мокрых стенах, крышах домов и ветвях деревьев, весело серебрились даже на обляпанных грязью сапогах Малахи. Он не заметил Коба, и тот не окликнул его. Вскоре эти двое исчезли в ослепительных лучах солнца. Коб не знал, увидит ли он еще Малахи. Чувство утраты, напомнившее Кобу о смерти отца, такой недавней, но уже далекой от него, вернулось снова. Он ощущал разом и облегчение, и горечь, а более всего — пустоту. Значит, так тому и быть. Все кончено. Перечеркнуто.

Оказалось, нет. Ничего подобного.

Слухи и их непременные спутники сплетни сделали свое дело. Вскоре всем в городе стало известно, что Малахи «увезли». Коб — это тоже знали все — был единственным другом Малахи. Вот пусть и объяснит, каким образом и по какой причине Малахи сошел с ума.

Так Коб оказался в центре внимания, все ждали, что он — ему и карты в руки — скажет, что произошло с Малахи. Вначале он с радостью отвечал любопытным. При этом он не считал, что предает Малахи; если уж на то пошло, так это Малахи его предал. Когда Коба просили сказать, что он думает о случившемся, он говорил о том, как изменился Малахи внешне, как он весь ушел в ожидание некой «вести» или «письма», сколько обрывков опаленной бумаги валялось вокруг его убогой лежанки…

Коб столько разглагольствовал о Малахи, что стали считать: если кто и знает о нем, так только Коб. Однако вскоре обнаружилось, что его версию событий оспаривают и опровергают люди, которые — Коб был уверен — ни разу не перекинулись и словом с Малахи. Но они утверждали, что им известно, как дело было. Они слышали, им рассказывали: на рыночной площади, на пристани, в Молельном доме, да мало ли где еще…

Малахи постиг злой рок, кто-то в этом виноват. Все это знали, только Коб не верил: ни с того ни с сего так не бывает. Его околдовали. Одни злые люди сговорились с другими злыми людьми и с темными силами, без помощи которых не обошлось, замучить Малахи, ввергнуть его в безумие — иначе ведь то, что описал Коб, не назовешь. Оттого он, бедолага, сутки напролет и жег бумажки в своей каморке: пытался так изгнать нечистую силу из своего жилища и из головы.

Хоть и считали, правда недолго, что Кобу известно, что с Малахи, сам он, однако, всегда говорил, что в выводах своих сомневается и все случившееся вызывает у него недоумение. Сплетникам и переносчикам слухов, напротив, были неведомы сомнения и недоумение. Они всегда уверены в своей правоте. У них обязательно найдется еще одно доказательство или еще одно веское мнение. У них всегда были сторонники, и, как выяснилось, самыми важными их сторонниками были вдова и ее дети.

Судите сами. Живет себе Малахи, тихий, набожный, добрый малый — и вдруг — на тебе — превращается в неуравновешенного психа. В том же доме живет Санни, привлекательная юная девушка из христоверов. Так что не надо далеко ходить. Кто, кроме нее, может быть виноват в том, что сталось с парнем? Кто еще мог навлечь на него беду?

Коб так никогда и не узнал, кто на самом деле решил обвинить в болезни Малахи прежде всего Санни, а заодно и всех христоверов города. Он так и не узнал, родилась ли эта версия в доме вдовы и оттуда пошла дальше или, наоборот, родилась в городе, а вдова и дети с радостью ее подхватили. Но это и не важно. Сплетники нашли то, что искали. Сплетники утверждали, что среди христоверов есть целая свора ведьм, они-то и портят клаггасдорфских парней. Чтобы добиться своих целей (распутство, вероотступничество, отказ от истинной веры, низвержение законной власти, установление власти дьявола), они используют молитвы, заговоры, подкуп и собственные распаленные сладострастием тела. Если парни не поддаются соблазнам, они призывают на помощь оккультные силы, а то и предлагают, развратницы этакие, себя. Насылают на парней болезни, стараются искалечить или свести с ума. Малахи, не поддавшийся соблазнам, — живое тому подтверждение. Подтверждение всему.

Такие ходили слухи. Самого Малахи в городе не было, а на ферме своего отца он был недосягаем и об этих слухах не высказывался. Его черед пришел позднее — после вспыхнувшего в городе бунта, ареста Санни и еще нескольких человек.

Бунт вспыхнул в конце шабата, когда группа молодых мужчин (в основном подмастерьев) двинулась на Мишкеннет. Они сочли своим долгом отомстить нечестивым христоверам за несчастного Малахи. Намеревались они также устрашить христоверов, чтобы тем неповадно было выкидывать подобные фокусы впредь.

Вскоре по городу разнеслись крики, визг, стук топоров по дереву, звон битого стекла, топот деревянных башмаков — это они перешли к делу. А потом потянуло гарью.

С рыночной площади они уходили тихо, переговариваясь шепотом, а вернулись туда, горланя песни, притопывая и посвистывая, очень гордые собой.