Доктор Данилов на кафедре - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Шляхов cтр.№ 4

Сейчас надо бежать в аптеку, а рентгенлаборант Кочин все никак не уходит — задает вопрос за вопросом. Раньше думать надо было, когда от армии косил. Психиатрический диагноз «сделать», конечно, проще, но и проблем с ним больше, чем, скажем, с какой-нибудь заковыристо-мудреной аритмией.

Появление Данилова Любовь Сергеевна встретила с энтузиазмом. Во-первых, Данилову она симпатизировала. Свой человек, практик. Все умеет, все понимает, но не задается, как другие ученые мужи. Некоторые считают, что статус сотрудника кафедры, служителя науки, возвышает их над окружающими. Наивные и самонадеянные люди… Может, где-нибудь в Мышкине или Торжке кафедральные сотрудники редкость, а в Москве их пруд пруди. Куда, как говорится, ни плюнь, непременно в научного работника попадешь.

Во-вторых, вопрос у Кочина был деликатный, не предназначавшийся для посторонних ушей. Поэтому он сразу же ушел. «Наконец-то!» — обрадовалась Любовь Сергеевна и жестом пригласила Данилова садиться на освободившийся стул.

Стул для посетителей был единственным, для второго просто не хватало места, поставь еще один стул, просто повернуться негде будет. У старших медсестер традиционно тесные кабинеты. Даже если кабинет довольно велик, что случается крайне редко, то он непременно будет заставлен коробками с медикаментами, запасным оборудованием и т. п. Старшая медсестра — лицо материально ответственное.

Данилов сел. Трость, чтобы не мешалась, прислонил к столу Любови Сергеевны.

— Владимир Александрович, а можно нескромный вопрос?

— Смотря какой, — улыбнулся Данилов. — Если не слишком интимный, то можно.

— Почему вы то с палочкой ходите, то без нее?

— Это ваш нескромный вопрос? А я-то подумал… Колено периодически ноет, и тогда приходится снижать нагрузку. Но без третьей ноги мне морально комфортнее, никак к ней не привыкну.

— Я понимаю, — кивнула Любовь Сергеевна. — Вы — молодой энергичный мужчина, вам этот стариковский атрибут нравиться не может.

— За комплимент спасибо, но дело не в том — неудобно, когда одна рука постоянно занята…

И еще Данилову было очень непривычно, что в метро все или почти все норовили уступить ему место. Как же: раз с палочкой, значит, инвалид. Вчера вечером это попытался сделать мужчина лет шестидесяти пяти. Данилов смущенно поблагодарил, но сесть отказался. Мужчина оказался настойчивым, и они, на потеху всему вагону, вежливо препирались от «Пролетарской» до «Текстильщиков» прямо как Чичиков с Маниловым. Препирались бы и до самих «Кузьминок», если бы мужчина не вышел в «Текстильщиках». А тут еще какая-то полная пергидрольная дама начала громко сочувственно охать и полезла с вопросами:

— Вы военный, правда? Я же по выправке вижу, что вы — офицер! — Данилов, которого мать вечно ругала за то, что он сутулится, еле удержался от смеха. — Это у вас ранение? Да? Вы в горячих точках служили? А где именно? Племянник моего покойного мужа служил в Карабахе. А вы были там? У вас пулевое или осколочное?

— Это у меня врожденное, — соврал Данилов, надеясь, что дама отстанет.

Фигушки!

— Врожденное?! — пуще прежнего оживилась дама. — А что же ваши родители не лечили вам ножку? Ну, папа еще ладно, мужчины никогда не занимаются детьми, а мама? Что думала ваша мать?

Поняв, что в ответ на каждое слово получит не менее сотни, Данилов больше на вопросы не отвечал. Дама довольно скоро обиделась и сменила тему: начала жаловаться кому-то на своего зятя.

— Вы представляете, он работает семь дней в месяц, а все остальное время отдыхает! Я как только ему не намекала: и газеты с вакансиями на стол клала, и объявления приносила…

«Не иначе, зять — врач или фельдшер, — подумал Данилов. — Знакомая ситуация. Только не надо путать сутки с днями. День — когда с девяти до пяти, а потом домой».

Некоторые из коллег по «Скорой помощи», бывало, жаловались на родственников-не медиков (преимущественно тещ и свекровей), которые упорно не хотели понимать разницу между рабочим днем и сутками. «Двадцать выходных дней в месяц! Это ж с ума сойти от безделья можно!» — осуждающе завидовали они. А десять рабочих суток и двадцать выходных в месяц это, между прочим, работа на полторы ставки, сутки через двое. Сутки отпахал, отоспался, переделал кое-какие дела и снова на работу. Не так-то все и просто…

— Чем могу помочь, Владимир Александрович? — перешла к делу Любовь Сергеевна. — Какие-то проблемы с нашим отделением?

— Это я хотел узнать, зачем вы меня пригласили, — ответил Данилов.

— Я?! — удивилась старшая медсестра. — Я вас всегда рада видеть, но не приглашала. Да и не по чину мне, как говорится… Было бы что надо — сама бы пришла. Или кто-то вас разыграл? Любопытно, кто же? Наверное, Сааков, такие шуточки как раз в его стиле…

— Ситуация действительно любопытная, — согласился Данилов, — но это не Сааков. Вчера вечером, часов около восьми, я получил эсэмэску. Сейчас покажу…

Он достал из кармана навороченный коммуникатор, подаренный Еленой на день рождения, и продемонстрировал Любови Сергеевне сообщение: «Жду завтра, есть срочная тема. Люба». Время получения 20:04.

— …а поскольку, кроме вас, ни одной знакомой с таким именем у меня нет, я и решил, что это вы написали.

— Я?! — повторила Любовь Сергеевна. — Вечером вам сообщения отправлять? Да я и номера вашего не знаю. Это кто-то ошибся, не иначе…

— Наверное, — согласился Данилов, убирая коммуникатор обратно. — И номер отправителя незнакомый. Но я просто подумал, зная, что вы нередко задерживаетесь на работе…

— Ну не до восьми, во всяком случае! Максимум до шести, до половины седьмого!

Рабочий день у старших сестер в стационарах обычно начинается в восемь часов.

— Тогда извините за беспокойство…

Данилов взял в правую руку трость и упер ее в пол. Что ни говори, как ни хорохорься, а вставать так удобнее.

— Подождите минуточку, Владимир Александрович, — попросила Любовь Сергеевна. — Раз уж вы пришли, то не уходите. У меня есть вопрос… Даже консультация.

Данилов снова пристроил трость к столу.

— Я слышала, — Любовь Сергеевна немного смутилась, — что вы работали в тюремной больнице. Это правда?

— Да, — кивнул Данилов и уточнил: — Точнее, медсанчасти исправительной колонии строгого режима. [7] И не очень долго.

— Но с порядками тамошними успели познакомиться?

— Да.

— А что в колонии, так это еще лучше.

Любовь Сергеевна сделала небольшую паузу. Данилову показалось, что она колеблется.

— Только пусть это останется между нами, хорошо? — попросила она и после кивка Данилова продолжила: — У меня посадили племянника, сына старшего брата. Брат старше меня на четырнадцать лет, он, собственно, был мне вместо отца, но особенно близки мы не были. Разница в возрасте, и вообще… Но это я так — к слову, брат умер полтора года назад, рак поджелудочной, сгорел в полгода… А месяц назад арестовали племянника, сейчас он сидит в Матросской Тишине под следствием. Статья серьезная — присвоение денежных средств в крупном размере с использованием своего служебного положения. От пяти до десяти лет. Эх…