Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Соломатина cтр.№ 47

Страх и ужас был у бедного Панина с кадровым вопросом. Не говоря уже о делах семейных. И даже не вспоминая уже о негодяйке Мальцевой с её интерном, и с её же Иваном Спиридоновичем Волковым, который, по данным, получаемым от Маргариты Андреевны, тоже не совсем ещё исчез с радаров. Весь по самые уши в муках был начмед, муж и отец, а также любовник Панин. С делами семейными и любовными он ничего не мог поделать, а вот Мальцеву Татьяну Георгиевну он, на правах заместителя главного врача больницы по акушерству и гинекологии, отправил временно исполнять обязанности заведующей ЖК.

– Сёма, ты с дуба на кактус рухнул? – не удержалась от столь банального замечания Мальцева, когда он призвал её к себе в кабинет и объявил о таковом своём решении. – Совсем умом тронулся? Я – действующая заведующая действующим отделением! Ты даже приказа такого – о моём исполнении обязанностей – создать не можешь! Это противоречит трудовому законодательству!

– Да и не будет никакого приказа! Так… Недельку-другую посидишь и…

– И если у меня в отделении, где работает бригада «Ух!», что-то случится, то…

– То тут перебежать по подвальчику – пять минут вместе с перекурами.

– Слушай, я вообще-то женщина, а не лошадь!

– Вот и побудешь поменьше женщиной! Тебе полезно. И к лошадям пару суббот со своим… мальчиком не поедешь! Или ты с мальчиком ездишь, а лошади так, для прикрытия?!

– Ну, началось… Пошла вода в кубрик! Семён Ильич, вы мне кто?!

– Я вам, Татьяна Георгиевна, начмед! Вы назначаетесь исполняющей обязанности заведующей женской консультацией. Временно!

– Панин, я к главврачу пойду!

– А с главврачом, госпожа Мальцева, я уже всё согласовал! – расплылся в ядовитой змеиной улыбке Семён Ильич.

И что оставалось делать?

Работать в женской консультации отнюдь не легче, чем в стационаре. Хотя именно так может показаться на первый взгляд. И аргументы типа «зато нормированный рабочий день и дома спишь» – это, конечно, да. Если ты из «неиграющих» врачей. В медицине тоже своя градация имеется. «Теоретики» на манер Елизаветы Петровны Денисенко, которую лучше и на пушечный выстрел не допускать к живым женщинам (хотя в этот момент становится непонятным, а чему тогда подобные экземпляры могут научить студентов и интернов?). Врачи из племени «наблюдателей» – амбулаторно-поликлиническое звено. Эти очень важны, когда грамотны, образованы и умеют не только, собственно, наблюдать, но и способны собрать информацию в кучу, пропустить её через извилины и сделать верные выводы на предмет «что делать» и/или «куда послать». Предпочтительнее, разумеется, «и», но сойдёт и «или», вполне вписывающееся в концепцию «не навреди!» «Рабочие лошади» – стационарные деятели вроде Панина, Мальцевой, Родина, Поцелуевой, Святогорского, Ельского и многих других. И, наконец, «два в одном» – вроде доцента Матвеева – сочетание отточенной годами практики вкупе с если уж не наукой как таковой, так хотя бы отслеживанием её новейших достижений и умения/желания учить. Что собранное под одной черепной коробкой и в одних руках – ничуть не меньшая редкость, чем цветение папоротника на Ивана Купалу. Кстати, хоть кто-то хоть когда-нибудь видел цветущий папоротник?.. В любом случае, градации, разумеется, расплывчаты и не имеют чётко очерченных границ. Ельский читает медицинскую литературу и интересуется последними достижениями в своей и смежных областях вовсе не потому, что он без пяти минут доктор наук. И от доцента Матвеева его отличает не только то, что Ельский на дух не переносит общение ни с кем, кроме младенцев и красивых медсестричек – и те, и другие, слава богу, крайне немногословны, – и никогда не займётся преподавательской работой. Но и то, что доцент Матвеев уже давно проехал остановку под названием «докторская диссертация» и в гробу он её видал. Татьяна Георгиевна была способна без напряга и даже с удовольствием общаться с аудиторией и чему-то её, возможно, научить, но она никак не могла защитить кандидатскую диссертацию. И вовсе не по причине недостатка интеллекта. Просто кафедральная тема была донельзя надумана (и так считала не только Мальцева), а времени на глупости вроде бессмысленных кафедральных совещаний, написания формальных неинтересных статей под свальным соавторством, в отличие от не-пришей-кой-куда-рукав аспирантов, у неё не было вовсе. Резюмируя: и профессор может оказаться полным ничтожеством, что в теории, что в практике. И просто заштатный лекарь уездной поликлиники может быть профессионалом экстра-класса. Правил нет, сплошная удача. В данном контексте – удача пациента. А работать в женской консультации отнюдь не проще, чем в стационаре, хотя и высокомерничает порой стационарная «кавалерия», кидая насмешливо-презрительный взгляд на поликлиническую «пехоту». Звенья всякие нужны, звенья всякие важны. Если в бриллиантовом колье подведёт крохотный винтик застёжки – оно уже не бриллиантовое колье, а бриллиантовое колье, не годное к использованию.

Заведующая женской консультации смылась на пенсию, не сдав дел. Точнее, не сдав, как положено. И как только Татьяна Георгиевна негласно вступила в неположенную ей по трудовому кодексу должность, она за голову схватилась. В буквальном смысле слова. Потому что, ей богу, было легче списать всё на форс-мажор, утопив компьютеры или даже спалив женскую консультацию (разумеется, ночью, в условиях полнейшей пустынности), чем заполнить годовой пробел в заполнении базы данных. То есть с тех самых пор, как паренёк, занимавшийся этим делом, улетел искать счастья на австралийском континенте. Пенсионерка не дружила с компьютером, и даже мысли о таком элементарном упражнении, как заполнение базы данных, вызывали в её закрашенной под голубое небо седой головушке головокружение, а в сосудах головного мозга – спазм. И пришлось Мальцевой поднимать из архива огромное количество никому ненужной бумаги, чтобы к моменту вступления в должность настоящего заведующего всё было в ажуре. Мелькала коварная мысль засадить за это дело Денисова, у которого всё было в порядке с базами данных, но… Но он ей не сможет отказать, и это будет уже какое-то… В общем, не спи она с ним по субботам и немножечко – по воскресеньям, – засадила бы как миленького! А так этика – см. мораль, мораль – см. этика. Беда, в общем.

– Какие-то у тебя хитровывернутые представления об этике и морали! – расхохоталась Маргарита Андреевна в ответ на откровения подруги. – Кстати, хочу тебе сказать, что с тех пор, как ты завязала со старьём вроде Панина и Волкова, выглядеть ты стала значительно лучше! Прямо девочка! Вот что эндорфин благословенный со стареющей кожей делает!

– Мне и с Паниным эндорфинов было хоть залейся, – пробурчала в ответ Татьяна Георгиевна, стуча по клавишам компьютера в кабинете заведующей ЖК.

– А с Волковым? – ехидно уточнила старшая акушерка обсервации, бесцеремонно прикуривая сигарету.

– Марго! Это, между прочим, лечебное учреждение! Даже не подвал лечебного учреждения, а кабинет. Действующий врачебный и административный кабинет! – грозно посмотрела Мальцева на подругу.

– Да ты что?! – притворно ахнула Марго. – Вот уж если меня тут поймают, – она бросила уточняющий взгляд на часы, – да в десять часов сорок семь минут – мягко сказать – вечера, ой будет мне нагоняй! И кто же меня тут может поймать? Заведующая?! – саркастически высказавшись, Маргарита Андреевна расхохоталась. Но тут же посерьёзнела и, выпустив дым, строго сказала: – Бабы совсем осатанели! Одну – первые сутки после кесарева – прошлой ночью отловила курящей под бухгалтерией. Стряхивала пепел в фикус! Нет, ну ты подумай, что за бред! У неё же там швы! Кряхтит, скрипит, еле, пардон, пердит, а туда же – курить! – Маргарита Андреевна со злостью выдула дым. – Я уже не говорю о тех беременных прошмандовках, что Святогорский всё время отлавливает под своей кислородной, где баллоны хранятся и вот такенными печатными буквами написано: «ОГНЕОПАСНО»! Хоть бы о детях подумали! – Марго стряхнула пепел в огромную кадку с монетным деревом – гордостью ушедшей на пенсию прежней заведующей.