Роддом, или Поздняя беременность. Кадры 27-37 - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Соломатина cтр.№ 12

– Да что вы себе позволяете?! – вскочил с дивана вышедший из ступора биологический папаша.

– Позволяю себе попытку реанимации вашего мозга! Если для этого нужна шоковая терапия, то…

– Мы давно приняли осознанное информирование решение. Так это у вас называется? Ваши смешные манипуляции не помогут! Наша дочь родится естественным образом и получит грудное молоко. Идём! – резко кинул он жене. – И вообще, бросай курить, это вредно для ребёнка! А если вы позволите себе сделать кесарево сечение без показаний и не выполните всех наших требований, то разбираться будем в суде!

– Я не собираюсь делать вас счастливыми насильно. Это невозможно.

Муж и жена вышли из ординаторской, так и не прикоснувшись друг к другу. Мало того, в дверях он настолько сильно посторонился, пропуская тощую Светлану Николаевну вперёд, что комфортного прохода с лихвой хватило бы даже для Веры Антоновны.

Всю оставшуюся ночь Юля откровенно издевалась над Светланой Николаевной, пользовала Игоря Моисеевича так, как любимых и любящих мужей далеко не все пользуют, и костерила на чём свет стоит ни в чём не повинное дитя, которое производила на свет. Как ни ждал Родин показаний к кесареву сечению – их не возникло. Биологический папаша возился с суррогатной мамой, а биологическая мамаша чуть не с карандашом, блокнотом и секундомером бдительно контролировала действия врачей и среднего медицинского персонала, тут же набирая в айфоне все не слишком понятные ей слова, произносимые медработниками. Эпидуральную анестезию Юлии выполнить не разрешили. «Она не сможет контролировать потуги!» – отрезала Светлана Николаевна. За что суррогатная мать тут же стребовала себе дополнительный материальный бонус наличными.

– Не женщина, а какая-то железная леди! – констатировала к утру Мальцева.

– Железобетонная дура она, эта Светка, – поправила её Вера Антоновна, тяжело вздохнув.

В восемь часов утра суррогатная мать, под последнюю серию проклятий, родила здоровую, красивую, голосистую девочку.

Вера Антоновна со словами:

– Поздравляю тебя… вас – с дочкой! – выложила новорождённую Юле на грудь. И тут произошло чудесное преображение. Вместо: «Вылезешь ты или нет, ублюдок проклятый?!» – Юля внезапно зашептала:

– Ах, ты ж моё солнышко, мой зайчик, моя симпапусенька, Сашенька моя, Сашенька, Са-а-ашенька!

По лицу Юлии катились счастливые слёзы, Игорь Моисеевич гладил новорождённую малышку по щеке. Рванувшая было погладить ребёнка по спинке Светлана Николаевна брезгливо отдёрнула руку. Девочка была ещё не обработана.

– Она Лидочка, а не Сашенька! Лида. Лидия…

– Сашуля, Сашунечка, Сашуленька… – лепетала Юля, хныча и сюсюкая.

Новорождённая девочка тыкалась носом в Юлин сосок. Игорь Моисеевич был совершенно счастлив и не обращал никакого внимания на жену.

– Её зовут Лида, – ещё раз, уже гораздо тише и безразличней сказала Светлана Николаевна и посмотрела на своего мужа. Затем тихо вышла из родильного зала. Он этого даже не заметил.

– Потужься ещё раз, родим плаценту, – скомандовала Вера Антоновна.

Через пятнадцать минут, завершив осмотр родовых путей и обработав матку, акушерка ещё раз на автомате брякнула:

– Поздравляю, вот теперь ты настоящая мама!

Родин укоризненно посмотрел на Веру Антоновну. Та в ответ состроила ему мину, явно говорящую о том, что эти проблемы – не её, она свою работу сделала.

– Игорь Моисеевич, вы бы за женой сходили, – тихонько шепнул Родин счастливому биологическому папаше.

– Что? А? А где Светлана?!

Он ни на что, кроме Юли и новорождённой дочери, не обращал внимания. Юля не обращала внимания ни на кого, кроме девочки.

– Её же у меня не заберут? – тревожно спросила она у осматривавшего дочь неонатолога.

– Нет, абсолютно здоровая девочка. Остаётся с матерью на совместном пребывании, – достаточно равнодушно констатировал тот.

Родин и Мальцева застали биологическую мать курящей на ступеньках приёмного. Вышли. Увидели. Ни слова не сказали. Родин махнув рукой, зашёл обратно в роддом. Татьяна Георгиевна осталась и тоже закурила.

– Она просто не сможет её себе оставить. Она студентка. И в случае, если… Она должна нам будет вернуть столько денег… Ей за всю жизнь не рассчитаться! Это моя дочь! И она будет жить со мной! Но я… Я… – внезапно у Светланы Николаевны по красивому точёному лицу потекли слёзы. – Я ничего не чувствую. Я знаю, что это моя дочь. Та девочка – моя дочь. Но я ничего не чувствую! Я хотела её потрогать. А она вся в крови, в слизи, в каких-то ошмётках… В Юлиных ошмётках. Какая гадость! Кто я теперь? Кто мы теперь?! Кто мы с Игорем теперь друг другу, и кто нам эта девочка?! Почему он не брезгует гладить её по Юлиной слизи и крови? – Светлана Николаевна судорожно зарыдала и уткнулась Мальцевой в плечо.

– Поплачьте, поплачьте. У нас много синих халатов для выхода, можете совершенно спокойно пускать в его лацканы свои сопли и слёзы. Я не брезгливая. Уж лучше бы вы себе новый порш купили, или в кругосветный круиз отправились, – пробормотала Мальцева, прикуривая следующую от предыдущей. Впрочем, совсем не злобно. Но и не сочувственно. Скорее – просто тоскливо. На кого из нас не накатывает в предрассветные часы экзистенциальная тоска?

В последующие два дня Родин, Мальцева и Панин имели сильную головную боль, связанную с подобным извращённым случаем «партнёрских родов». Пока Игорь Моисеевич просиживал штаны в палате рядом с Юлей и Сашей-Лидой, Светлана Николаевна оббивала порог начмеда, требуя выписать справку о рождении ребёнка на её имя. Поскольку Юлия Андреевна Степанова отказалась отдать ребёнка заказчикам, Семён Петрович Панин не мог дать добро на выписывание подобной справки. За эти пару дней ему пришлось в полном объёме ознакомиться с законодательством на сей предмет. И изучить действительную статистику из реальных источников, заслуживающих доверия, а не из Интернета. В соответствии с реальной статистикой, примерно один процент так называемых – уже на юридическом языке – «заменяющих матерей» поступают подобным образом. Оставляют ребёнка себе. Также Панин выяснил, что некоторые моменты российского законодательства на предмет суррогатного материнства противоречат Брюссельской декларации Всемирной медицинской ассоциации. Так и не смог бедолага Панин понять, что является предметом договора – оказание услуг по вынашиванию или же сам ребёнок. Впрочем, этого не поняли даже юристы, наговорившие ему много умных слов и ссылавшиеся и на статьи 51 и 52 СК РФ, и на статью 127 СК РФ, и на статью 35 СК РФ и даже на Федеральный закон «Об актах гражданского состояния» № 143 – ФЗ (пункт 5 статья 16). Не единожды наорав на Родина за доставленную проблему и не раз прошипев на Мальцеву за подписанную госпитализацию, Панин вздохнул с облегчением, распорядившись через пять дней выписать абсолютно здоровую родильницу с абсолютно здоровой новорождённой домой. Ну, или куда там…

Выписывались все вместе. Втроём. То есть – вчетвером. Девочка Лида-Саша была укутана в красивое одеяльце и перевязана шикарной лентой нейтральных, спокойных, выдержанных, бежевых тонов. Игорь Моисеевич выносил пупса, под ручку его держала Юля, Светлана Николаевна командовала детскими сёстрами, фотографами и персональным шофёром. Юля и Игорь Моисеевич с Сашей-Лидой сели на заднее сиденье Порше Кайена. Светлана Николаевна села рядом с водителем. Родин трепетно махал ручкой вслед, и когда машина скрылась из глаз, размашисто перекрестился, поклонился в пояс и, выполнив изящное антраша, скрылся в дверях холла родильного дома, откуда и происходила торжественная выписка.