Злые стволы - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ильин cтр.№ 34

Он отсидел положенное время и потянулся к бумаге. Бумага висела на вбитом в стену гвозде.

Зубанов внимательно посмотрел на гвоздь и все понял. В том числе то, что не понимал еще минуту назад.

В туалетах камер предварительного заключения не бывает бумаг, висящих на гвоздях. Потому что не бывает гвоздей. И значит, этот гвоздь торчит не в стене камеры предварительного заключения. И значит, эта камера предварительного заключения находится не в отделении милиции. И значит, эти милиционеры — не милиционеры.

И значит, он зря или, наоборот, не зря все это время гробил печень жуткими количествами алкоголесодержащей продукции.

А самое главное, он понял, что ему подарили шанс…

Зубанов захватил пальцами бумагу. Вместе со шляпкой гвоздя. И сильно потянул на себя. Гвоздь был вбит неглубоко и уже расшатан и потому поддался. Он завел бумагу за спину и уронил гвоздь в штаны.

— Все?

— Все.

— Ну тогда пошли.

Зубанов и его провожатые прошли по коридору. Но не в камеру. В следственный кабинет.

— Ну что, облегчил… жизнь? Теперь давай облегчим участь. Будешь писать?

— Буду.

Майор пододвинул бумагу и ручку.

«Я, Зубанов Григорий Степанович…» — написал полковник и огляделся по сторонам.

Кабинет был маленький. С зарешеченным окном. С сигнализацией на стекле. С единственным столом и двумя стульями. И с сейфом. Это очень важно, что с сейфом.

— Давай, давай. Пиши, — поторопил майор, посматривая в окно.

— А опохмелиться дашь?

— Дам. После того, как напишешь. Зубанов снова наклонился над бумагой. И стал писать. Писал он очень долго, чтобы максимально утомить внимание следователя. Часто останавливался, задумывался, перечеркивал написанное и просил новый листок.

Майор ему не мешал. Он сидел, навалившись спиной на стену, и курил. Майор знал, что подследственному, который решился на добровольные признания, лучше под руку не соваться, чтобы каким-нибудь неосторожным словом или действием не сбить с пути истинного. Майор курил и искоса поглядывал на множащиеся листы.

— Все, — сказал подследственный и отбросил ручку.

Майор быстро выпрямился, наклонился через стол, потянулся к стопке бумаг.

— А роспись?

— Где? — спросил подследственный.

— Вот здесь, на последнем листе.

— В каком месте?

— Вот здесь, — показал пальцем майор. Зубанов протянул руку к указанному месту и вдруг резко схватил следователя за запястье. И крутнул руку за спину. Майор был в очень неудачной позе — согнувшись дугой, животом и грудью над столом, и потому ничего не мог сделать. У него не было места для маневра.

Майора подвела жадность. Он слишком жаждал получить эту последнюю роспись. И в борьбе за нее пренебрег простейшим правилом безопасности.

— И что дальше? — хрипло спросил майор, распластанный лицом по столешне. — Дальше-то что?

— Дальше ты мне расскажешь, как отсюда выйти.

— Не дождешься! — сказал майор.

— Дождусь, — пообещал Зубанов и уткнул в шею майору гвоздь. Как раз на уровне сонной артерии. — Закричишь — убью. Мне терять нечего. Я спившийся алкоголик и нападающий на постовых милиционеров хулиган. Мне хоть так, хоть так сидеть.

— Так — лежать. За убийство милиционера — вышка!

— А ты уверен, что ты милиционер, а не самозванец? — спросил Зубанов, обшаривая карманы майора. — Что-то я не вижу твоего удостоверения.

— Дурак. Тебя же все равно вычислят.

— Где выход на улицу?

— Да пошел ты!

— Где выход на улицу?!

Зубанов сильнее нажал гвоздем. И почувствовал, как острие вспарывает кожу. Майор дернулся.

— Еще десяток миллиметров, и из тебя фонтаном брызнет кровь. Как из взрезанной свиньи.

Зубанов знал, что делал Людям не так страшна смерть, как ее форма. То есть то, как и чем его убивают. Смерть от ржавого туалетного гвоздя была очень противной смертью. И очень непрестижной смертью. Против направленного в лицо пистолета майор, наверное, мог бы выстоять. Но против гвоздя, на котором висела туалетная бумага и который вот-вот мог медленно войти в шейную артерию…

— По коридору налево. Там дверь с кодовым замком.

— Шифр? Какой шифр?

Зубанов вдавил гвоздь еще сильнее, и по полированной поверхности стола поползла тонкая струйка крови.

— М-м! Двести четырнадцать!

— Что за дверью?

— Коридор. В конце дежурка. С нарядом.

— А наружная дверь?

— Налево от дежурки! Но они все равно тебя не выпустят! Они будут стрелять!

— Одного не выпустят. А с тобой — почему бы нет?

— Я не пойду!

— Пойдешь. Тебе уже терять нечего. Потому что твоя служба закончена. Тебе начальство этой промашки не простит. Чуть больше, чуть меньше — это уже не суть важно. Итог один. Считай, ты уже на заслуженном отдыхе, как и я. Так что думай. А я пока у тебя тут немного похозяйничаю. Только мне для этого, извини, рука нужна, — сказал Зубанов и, резко выдернув руку из-под шеи противника, ударил его костяшками пальцев за ухом. Майор крякнул и обмяк.

Ключи от сейфа были в заднем кармане брюк липового следователя. А в сейфе, как и ожидалось, лежал пистолет. И удостоверение. Но не милицейское, а общевойсковое. На имя подполковника Симонова В.Г.

— А ты говорил, что милиционер. И что за тебя вышка…

Когда майор очухался, в лицо ему смотрело дуло его же табельного «Макарова».

— Ну что, пошли, товарищ подполковник? В отставке.

Подполковник поморщился.

— Мы все равно не пройдем. Я не могу тебя вывести просто так. Без всякой на то причины.

— А мы не просто так. Мы на медицинские процедуры. Вы ведь, кажется, хотели проверить мое здоровье? То есть посадишь меня в машину и выпустишь где-нибудь в укромном переулке…

— На «процедуры» тебя повезут другие люди. Не я.

Дело осложнилось. План, который предполагал осуществить Зубанов, не проходил.

— Ты не уйдешь отсюда. Я здесь не один. И я здесь не главный, — сказал майор.

— Значит, машины не будет?

— Не будет.

— Ну, тогда мы вызовем свою. Майор только усмехнулся.

— Чужих сюда не запустят.

— Этих запустят.

Зубанов взял трубку телефона и набрал номер.

— «Скорая»? Скорее, пожалуйста. Сердечный приступ. Мы делаем искусственное дыхание. Да. Как можно скорее! Адрес?