Маска резидента - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ильин cтр.№ 38

Это я, надрывая жилы, пер напролом сквозь лесные дебри, а боевики, с комфортом доставленные автомобилями к месту засад, вели почти курортную жизнь — спали, ели да по сторонам смотрели, ожидая, когда непутевый беглец сам выйдет под светлы очи поджидающих его ловцов.

Я и вышел.

По задумке Резидента, жертва даже не должна была узнать, что попала в заранее расставленные сети. Никаких «Стой! Кто идет?» или «Руки вверх!» не предусматривалось. Он был научен горьким опытом, чтобы желать меня заполучить живым. Такого приказа не было. Был другой — всякий, кто меня первым увидит, должен без раздумья и ни в коем случае не приближаясь более чем на десять метров всадить мне в голову пулю. И весь сказ. Все остальное: попытки пленения, рукопашные разборки и тому подобная самодеятельность — расценивалось как неисполнение приказа, даже в случае последующего успеха. Ротозей, упустивший возможность вогнать пулю в лоб беглецу, рисковал получить пулю в собственную недальновидную башку. Только так!

Я был обречен и, топая по галечному дну ручья, не догадывался, что от смерти, рассматривающей мой висок в перекрестье прицела, меня отделяют лишь восемьдесят метров. Боевики честно выполнили приказ. Они не окрикивали меня, не пытались брать в полон. Они меня убивали.

Выстрел!

И пуля отправилась в недолгое путешествие от дула винтовки к моей глупой голове. Спасибо случайной ветке, вставшей в начале траектории выстрела. Она отклонила смертельный свинец на доли миллиметра, но именно эти доли сохранили мою жизнь. Пуля, отбросив меня назад, прошила мягкие ткани плеча.

Боевики, выскочив из засады, бросились навстречу убитой жертве. Снова все тот же любительский подход — торопятся рассмотреть результат своей работы, прут на рожон. Будь у меня пистолет, все бы они легли здесь на тихом бережку безымянного ручья. Спец еще на дальних подходах сделал бы на всякий случай три-четыре контрольных выстрела, нашпиговав поверженного противника дополнительными граммами свинца. А то, бывает, покойники оживают в самый неподходящий момент.

Правда, эти выгаданные у смерти мгновения меня не спасали. Сейчас они убедятся, что я жив, и доделают свою работу дополнительными выстрелами в упор. Используя единственный призрачный шанс, отсрочивающий роковые выстрелы, я притворился мертвым. В падении специально перевернулся на живот, чтобы лицо мое оказалось погруженным в воду. Это убеждает, это доказывает, что человек умер. Вдыхал я самым краешком рта в момент, когда лицо мое приподнимала мелкая речная волна.

Изображая труп, я ждал точки контрольного выстрела. Я был уверен, что он прозвучит. Вот сейчас! В эту или следующую секунду! Тяжелое это дело — ждать затылком выстрела и не пытаться спастись бегством, не позволить себе даже малое шевеление.

Но они не выстрелили. С патронами у них, что ли, напряженка?

Подойдя, бандиты за шиворот потащили меня к берегу. Мой труп им зачем-то был нужен. Вот здесь, на сухой травке, когда они станут меня переворачивать, я дам бой. Бой я, конечно, не выиграю, но одного из них за собой прихвачу. Скучно мне путешествовать по реке забвения в одиночку.

— Тяжелый, гад, — возмущались боевики, выволакивая меня на землю.

— Мертвяки, они всегда такие… Я приготовился к действию, но опоздал! Случайный сук, воткнувшийся мне в закрытое веко, заставил меня вздрогнуть. Увы! На неожиданную боль, например, на впившуюся в зад иголку реагирует даже спящий на гвоздях йог.

— Да он жив! — вскрикнули бандиты, отскочили на несколько метров, щелкнули затворами и курками оружия. Сейчас они и выстрелят.

— Эй, ребятки, вы чего? — услышали все спокойный голос.

На другой стороне ручья, на полянке, по-портновски сложив ноги, сидел, просыпая сквозь пальцы табак в сложенную углом бумажку, старик. На коленях у него лежала потрепанная «тозовка»-мелкашка, в ногах валялся вещевой мешок.

— Ты откуда, дед?

— От папы с мамой. А вы чего мужика мучите?

— Это, дедуля, преступник. Бандит. Он жену свою зарезал. Ступай, давай, отсюда.

— А, тогда понятно. Тогда конечно, — согласился старик. — А почему милиции нет?

— Мы и есть милиция. Уйди, дед, от греха.

— А чего ж вы это так не по-божески? Без суда, без этих, как их, адвокатов?

Боевики переглянулись. Въедливый дед попался, так просто не отстанет. Видно, надоело ему бирюком в тайге сидеть. По живому слову истосковался. Общения жаждет. Старший боевик незаметно кивнул глазами. Другой, отойдя в сторону, отправился к ручью, ненароком заводя на деда дуло карабина.

— Тут, дедуля, понимаешь, дело такое секретное. Я сейчас подойду, расскажу.

— Ты бы, паря, не шел, а оттуда рассказывал. У меня с ушами в порядке.

— Ах ты, сука! — выругался боевик, вскидывая карабин.

Выстрелить он не успел. Каким-то неуловимым движением дед поднял винтовку. По сравнению с карабином «тозовка» хлопнула глухо, еле слышно, как-то по-игрушечному.

Боевик выронил оружие, схватился руками за лицо. Маленькая пятимиллиметровая пуля вошла ему точно в глаз.

Дед-то, видать, был охотником. Привык белок в зрачок бить, чтобы шкуру не попортить. И этому не попортил — целехонький боевик. Только мертвый.

Оставшиеся бандиты мгновенно вскинули оружие. Одного — ударом ноги в пах и другой в подбородок — обезвредил я. Второй смог по достоинству оценить меткость случайно встреченного охотника. Он сыпанул очередью из автомата под ноги старику. Чуток промахнулся, видно, поторопился. В свою очередь тот, даже не шелохнувшись под ударами камешков, выбитых из земли, послал одну пулю, но куда надо. Боевик увидел вспышку выстрела и больше не увидел ничего, потому что глаз не может видеть пули, прошедшей сквозь него.

Все. Два выстрела. Три трупа.

— Ну, ты даешь, дед, — восхитился я, потянувшись рукой к выроненному убитым боевиком автомату. Прозвучал выстрел. Автомат, отброшенный ударом пули, отлетел на полметра.

— Не балуй! — предупредил дед.

— Ты чего? Ты ж меня только что спас! — удивился я.

— А это ничего не значит. Сегодня спас, завтра не спас. Кто ты такой, я не знаю. Может, ты и впрямь жинку порешил. Мне что ты, что они — все едины. Ты вона как лихо того парня вздул. Он и охнуть не успел. Ты вот что, паря, отойди, за ради Христа, шагов на десять.

Я повиновался. Как стреляет дедок, я видел. Изображать мишень для его очередных спортивно-прикладных упражнений мне не хотелось.

— Вот так. А теперича видишь ту березку? Вот и подойди к ней, не поленись. Ближе, еще ближе. Теперь прикоснись. Чай, не грязная.

«Что он задумал?» — недоумевал я. Если пристрелить, зачем гоняет по поляне? Если отпустить, зачем угрожает дулом винтовки? Неоднозначный дед какой-то… — дальше-то что?

— А дальше, мил человек, обхвати березу вокруг руками и ногами. Сделал? Теперича руки засунь под коленки. Не падаешь, нет? Вот и ладно. И ползи теперь по стволу вниз, скоко можешь. Понял?