Сын Грома, или Тени Голгофы - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Зверинцев cтр.№ 58

Праведный огляделся. Бедняцкое жилье. Пустой, без колодца и ворот, двор. Вокруг дома разбросано много камней. Под окнами пустая корзина для сухого навоза. Прежде чем постучать, Иоанн поднял лицо к небу. В сумраке ночи черными стрелами носились летучие мыши. Звезды между облаков светят. Слышно, как ровно дышит осел в пристройке к дому.

Иоанн постучал в дверь.

Никто не ответил. «Хозяин предается молитве, а я его тревожу», – обеспокоился праведник и хотел было пойти поискать другого прибежища, но услышал за дверью шаги. Хриплый голос недружелюбно спросил из-за двери:

– Кого тут бес принес?

– Странник сирый. Пусти, хозяин, отдохнуть в доме, сделай милость. Ибо солнце зашло, и тьма на дворе.

– А может, это вор или блудодей пожаловал, а не странник сирый.

– Ну хоть воды испить поднесите, чтобы я дальше пошел. Может, кто другой и переночевать пустит.

– А веры ты какой будешь, странник?

«Вот как! – подумал он. – Похоже, чужеверца здесь не приветят. Видать, попал я к эллинам иль иудеям».

– Пустите во имя Христа, – попросил он, совсем изнемогая от усталости и жажды.

– А чем докажешь, что ты христианин? Назови имя Бога христианского.

– Во имя Иисуса Христа, Господа нашего, откройте.

Слышно было, как за дверью зашептались. Потом хриплый голос прокаркал:

– Уйди, демон! Не прельщай!

Иоанн привык поститься и мог подолгу оставаться без еды, но сильно мучила жажда. Дневной зной иссушил горло, и он страдал без глотка воды, и от этого усиливалась усталость всего его старого организма. Но делать нечего, кто-то принял его за демона, и, тяжело опираясь на посох, старец побрел к другому дому.

Там история повторилась. У него снова спросили, какой он веры, и, узнав, что странник верует в распятого Галилеянина, погнали пуще прежних хозяев. У третьего дома опять спросили о вере. Видно, опыт ничему не научил мудрого Иоанна, и на вопрос из-за дверей: кто ты, странник? – он опять назвался христианином.

Дом был такой же бедный, как и тот, в котором ему только что отказали в приюте. Такая же куча камней у входа, такая же корзина для сухого навоза под окнами и такой же вопрос: какой ты веры, чужестранец? На что Иоанн ответил:

– Я раб Господа моего, Иисуса Христа, единого Бога всех, и имя мое христианин.

– Знаю, знаю, лукавый чужестранец, ты пришел обратить нас в твою нечестивую веру. Лучше оставь своего Христа и поклонись нашим богам перед тем, как уберешься отсюда. Ты разве не знаешь, что в селение приехал посланец кесаря трибун Антоний Марцелл с отрядом и будет завтра выворачивать суставы, дробить твоим христианам кости, рубить головы мечами. Беги восвояси, старый. Ночь тебя покроет, если на дозор не наткнешься… А лучше забудь своего Галилеянина и склонись к нашим богам.

– И на том спасибо, добрый человек, что жалеешь странника… Дай мне только глоток воды, и я уйду от твоего дома бесследно. И пусть тебя охраняют твои каменные идолы, если Бог-спаситель, рожденный от истинного невидимого живого Бога, тебе чужд и непонятен.

Дверь дома открылась, и огромный, лохматый, не старый еще мужик-верзила с завязанным темной повязкой глазом – с виду лесной разбойник – поднес Иоанну глиняный кувшин с водой, сунул в суму хлеба и сушеную рыбу и погнал с крыльца.

– Иди, старый, к своим христианам. Я видел, как они тебе дверь не открыли. Затаились. Смерти боятся. А старому Гаю никакие боги не нужны. Он свое прожил. А ты, видно, еще жить хочешь, еду есть хочешь, цепляешься. Небось и от винца не откажешься… А ведь пожил, поди, больше моего. Зачем тебе жизнь, старик?

Иоанн, закатив глаза и откинув назад голову, жадно, захлебываясь, пил из кувшина, получая от воды великую радость, какую уже давно не получал в своей жизни. Пил и слушал, что говорит хозяин. А тот смотрел, смотрел, как гость долго и ладно пьет, и вдруг говорит:

– А постой-ка, постой… На беса ты не похож. Лицо у тебя, вижу, хорошее, и нет суеты в тебе, хотя смерть твоя рядом ходит. Видно, тоже не боишься ее, как и я. Ладно, кто ты ни есть, заходи в дом. Передохни. А на рассвете уйдешь. Авось пронесет. У меня тут еще двое сирых прячутся. Пришли исцеляться… Идолы не исцелили, теперь на христиан надежда. Если всех завтра не перебьют, может, какой и окрестит божьей водицей. А ты как думаешь, странник, можно исправить калеку, если уродился с изъяном? Кто выпрямит кривого?

– Все в руке Божьей. Пусть славят Святую троицу – все и выйдет по-ихнему. А тебе, человек, спасибо, что напоил меня. Вкусная у вас вода.

– Христианин колодец копал, – сказал хозяин. – Говорил, Бог благословил ту воду. Крестная вода, говорил. Живая. Для крещения. Многие крестились той водой. Завтра римлянин будет колодец рушить. Христианских детей у тех, кто от вашего Бога не отречется, туда сбрасывать будут.

– О, слепые умом! Видя, не видите, слыша, не слышите, – покачал головой ночной гость.

– А скажи, поможет твой Бог этим сирым? – показывая на ютившихся в углу искавших исцеления колченого и немую женщину, снова спросил хозяин.

Двое жалкого вида странников жались к стене, с испугом глядя на Иоанна. Колченогий сидел на полу, прислонившись к стене, и имел при одной здоровой ноге другую – кривую, согнутую, как корявый сук, и не в силах был ее распрямить. Странница же была порчена немотой и могла вещать только «бе» и «ме».

– По вере им и воздастся, – устало сказал Иоанн.

– Но, а все же, – не унимался хозяин. – Яви нам силу своего Бога.

– Что с ними?

– Колченогий вот ногу спрямить не может, а молодица – та порчена немотой. Не иначе бесовы проделки… Помоги сирым, старче. Попроси Бога своего за них. Побеспокой своего Распятого.

– Брысь ты, – стукнул в пол посохом Иоанн на хозяина. – Не богохульствуй, язычник. Не поминай имя Господа всуе. – И, смягчившись, обратился к колченогому страннику: – А ну, дядюшка, пройди-ка, – попросил он колченогого.

Тот с сидячего положения сначала лег на живот, потом кое-как поднялся с пола и проковылял из своего угла к двери и обратно. Остановился в углу и стал во все глаза глядеть на таинственного старца в ожидании чуда.

Хозяин тем временем схватил за волосы таращившуюся на пришельца в страхе девицу и подвел к Иоанну, отпустил руку, пригладил ей волосы и предложил:

– А ну, матушка, каркни на дядю.

Немая, не очень понимая, чего от нее хотят, как голодный птенец, раскрывала рот, таращила глаза на старца, пожимала плечами и сипела горлом.

Гордый хозяин сверлил старца своим единственным глазом, ожидая, когда тот начнет призывать своего Бога. Он много слышал, что Галилеянин помогал просветленным старцам совершать чудо, и очень хотел наблюдать за процедурой целительства, чтобы потом свидетельствовать о чуде. Говорили, что раньше у него была светлая голова и он понимал много смыслов, но теперь все забыл, и в памяти ничего не удерживалось.