Кадриль убийц - читать онлайн книгу. Автор: Эрве Жюбер cтр.№ 33

Роберта не знала, какую линию поведения выбрать. Главное сейчас было встретиться с Мартино.

Она хотела двинуться к французским окнам-дверям. Но с силой ударилась о невидимый барьер. Колдунья ощупала пустоту вокруг себя. Непреодолимый невидимый цилиндр окружал ее со всех сторон. Роберта глянула под ноги. Она стояла в центре звезды Давида, выложенной паркетинами. Старик со злобной радостью на лице наблюдал за нею.

— А теперь посмеемся, дорогая сестричка. Можете выбраться из этой ловушки? Нет? Как жаль! Паркетины из Храма — вы стали пленницей пятого уровня заклинаний. Надеюсь, вы цените мое отношение к вам? Ведь мне стоило щелкнуть пальцами, чтобы вы отдали кишки и душу?

— Ну и щелкайте пальцами, старая развалина. Только сумеете ли?

Она искала выход, но выхода не было. Если граф запер ее заклинанием пятого уровня, у нее не было ни малейшего шанса выпутаться. Она владела лишь третьим уровнем.

Палладио изучал Моргенстерн своими змеиными глазками. Из-за катаракты его зрачки походили на горшочки с простоквашей.

— Вы подсказали мне хорошую мысль. У меня, конечно, нет времени, но… Он осклабился. — Позвольте мне продолжить рассуждения: полный распад, который длится уже несколько веков, позволил мне сделать несколько интересных открытий в области энтропии. Одно из них я назвал хрустальной болезнью. Она терзает меня уже два века, и я, как могу, защищаюсь от нее. Долгие часы бессонницы я посвятил разработке заклятия, чтобы использовать его на таких приятных особах, как вы.

Палладио начертал в воздухе фигуру, которая была неизвестна колдунье. Она ощутила вдруг, что кости ее заледенели, а плоть стала хрупкой. Она преображалась. Она все чувствовала, но не могла ничего сделать. Тело невероятно отяжелело, а суставы перестали держать ее. Она рухнула на пол.

— Как вы, вероятно, сообразили, ваши кости отныне приобрели фундаментальные свойства хрусталя: чистоту и хрупкость. Требуется демонстрация.

Палладио вытянул руки и резко отбросил их влево. Колдунью подняло и бросило вправо. Она разбилась на осколки, как фарфоровая кукла, ударившись о стенку. Граф не оставил ее в покое. И бросил в противоположную сторону клетки. Колдунья со стоном рухнула на пол.

Ее тело превратилось в кожаный мешок, наполненный органами и хрустальными занозами, который истекал кровью через многочисленные раны. Она хотела заговорить, но ее челюсть сломалась, рассыпавшись стеклянным дождем по полу галереи. Ей удалось поднять глаза на фигуру высящегося над ней графа. Она умрет от боли, если он ее тут же не прикончит.

К ним кто-то подошел — Ла Вуазен. И что-то протянула Палладио. Мешок, содержимое которого он изучил с видимым удовольствием. Он подкатил кресло к клетке с колдуньей и наехал колесом на ее голову. Роберта боролась изо всех сил, стараясь не потерять сознание, и чувствовала, как идут трещинами кости черепа.

Граф выкатил содержимое мешка на пол. Голова Мартино остановилась прямо у ее глаз. Кожа лица уже посерела, губы почернели, а глаза закатились. Палладио шепнул колдунье:

— Теперь вам известны, дорогая сестрица, каковы шансы на успех вашего жалкого предприятия. Вы мне не помешаете вновь воскресить Джека. И не помешаете созданию «Кадрили убийц».

Он поднял трость и вонзил ее в череп колдуньи, разлетевшийся на тысячи осколков. Потом потянул трость к себе и вытер о колеса кресла приставшие кусочки серого вещества.

— Больше нам здесь делать нечего, — произнес он. — Одиннадцать тысяч дьяволов готовы для церемонии? Ребенок не сбежал?

— Все готово, — ответила Ла Вуазен.

— Отправляйтесь на свой катер и хорошенько развлекитесь, — весело бросил он. — Вскоре мы покидаем Париж. Потрошительница почти восстановлена. Вперед.

Ганс-Фридрих узнал то, что должен был узнать. И увидел достаточно. Он уже присмотрел подходящую мышиную норку, в которой мог затеряться. Никто не обращал на него внимания. Он бросился бежать, семеня на своих коротких лапках.

Палладио почувствовал его присутствие и обернулся. Он указал на ежа концом трости в момент, когда тот исчезал за плинтусом.

— Поймайте этого ежа! — закричал он.

Ла Вуазен не среагировала или не успела среагировать. Ганс-Фридрих не стал ждать, чтобы убедиться в этом. Он двинулся по пути, указанному колдуньей, о которой скорбел, проскальзывая в пустоты между стенами и досками пола. Ни человек, ни зверь его не преследовали. Он выбрался в сады, беспрепятственно пересек их и добрался до причала, на краю которого остановился.

Паровой катер уносил Ла Вуазен в Париж. Ганс-Фридрих не стал ее догонять. Спустился вниз, в высокую траву, и подошел к урезу воды, к которой ромы приучили его относиться с подозрением.

Он слышал ужасные вещи о лагуне, истории о морских чудовищах, гигантских сомах, которые могли сожрать экипаж судна. Может, подождать следующий катер?

Ребенок-ром, которого ждала близкая смерть, и колдунья с великолепными зелеными глазами не простят ему такой слабости. Он не мог ждать возвращения катера. Еж с хрипом бросился в воду и храбро поплыл прочь от берега.

Ветер рвал на куски тучи, скопившиеся над городом. Луна, выходя из-за облаков, окрашивала берега в металлический свет. У реки ждали два неподвижных силуэта, словно души, которых забыл захватить с собой Харон.

Вверх по течению реки шла лодка. Пятеро гребцов в ней с уханьем налегали на весла. Последний рывок, и нос суденышка погрузился в береговой ил. Фигуры двинулись к лодке. Мужчины спрыгнули на землю и присоединились к ним. Из рук в руки перешел какой-то предмет. Гребцы перевернули лодку, потом вся группа направилась к ближайшим домам.

Люди углубились в квартал, прилегающий к Лувру, оставив величественный донжон слева и направляясь к церкви Сен-Эсташ, окруженной лабиринтом средневековых улочек. Людей уже было не семь, а пятнадцать, тридцать, пятьдесят, и они бесшумно шли по парижским улицам. К ним присоединялись все новые и новые спутники, выскальзывавшие из подворотен и с задних дворов.

Плотная армия вошла в сомнительного вида таверну на улице Сухого Дерева. Зал кабачка мгновенно стал тесным. Те двое, что ждали на берегу, склонились над предметом, который им вручили. Остальные стояли вокруг длинного стола и молчали.

— И что? — спросил Мартино.

Он отбросил капюшон и буквально извивался, пытаясь разглядеть лицо Моргенстерн, прятавшееся в тени рясы. Колдунья держала ежа в руках и нежно его поглаживала. Ганс-Фридрих Густавсон рассказывал ей, что произошло несколько часов назад.

— Вы по-прежнему не любите ежей, — ответила Моргенстерн после промежутка времени, показавшегося ему бесконечностью.

— И никогда не полюблю. Что случилось в Версале?

Колдунья движением головы отбросила капюшон на плечи и отпустила зверька, который подбежал к луже засохшего соуса на столе и начал его грызть. Ромы не сводили глаз с колдуньи. Они тоже кипели от нетерпения.