Ок-но - читать онлайн книгу. Автор: Максим Дегтярев cтр.№ 52

Алексеев нахмурился.

– По какому поводу я должен был ему ответить?

– Погибла станция в Секторе Улисса, в феврале прошлого года. Вы прилетали к нему и расспрашивали о последнем сообщении со станции. Там речь шла о каком-то открытии, которое профессор Рассвел якобы сделал. Припоминаете?

– Да, я был у него… в мае, кажется. Вашего профессора больше волновала судьба его гениальных открытий, чем погибшие люди. К тому же он не был биологом. Честно говоря, я-то думал, что он вирусолог или медик… Но он оказался астрофизиком и, как мне показалось, не совсем удачливым… Он все еще живет в своем медвежьем углу?

– Да, и переезжать не собирается, друидов раскапывает. По счастью, друиды оказались под боком.

– Хм, мертвые к мертвым…

– Вы это к чему?

– Да так, поговорка… Он прислал мне список статей, которые, по его мнению, могут содержать разгадку того послания. Но на самом деле, он прислал список гипотез, которые ему больше всего хотелось подтвердить. Я передал письмо специалистам, но те не приняли его всерьез. Им показалось сомнительным, что гравитационные аномалии имеют отношение к трагедии. Человеческий фактор, все дело в нем. Астрофизика на него не влияет, скорее, человеческий фактор влияет на астрофизику… или вы придерживаетесь другого мнения?

Он наклонил голову, словно собираясь меня боднуть. В такой ситуации я предпочел не иметь собственного мнения.

– Да какое у меня может быть мнение, – развел я руками. – О том, что произошло на станции я ровным счетом ничего не знаю. Рассвел сказал, что там было какое-то инфекционное заражение и даже убийство. Больше мне ничего не известно, поэтому буду вам очень признателен, если вы поделитесь своими соображениями. Конечно, если вам запретили разглашать результаты расследования, то тогда другое дело, настаивать я не имею права…

«Была б охота…» – мелькнуло в голове, едва не попав на язык.

– Запретили? – удивился он. – Кто?

– Галактическая Полиция, например, – ответил я, удивленный его удивлением.

– А, эти! – он отмахнулся. – Они только просили не передавать видеозапись в СМИ. Я и не передавал. И без их просьбы, я бы не стал публиковать видеозапись. Не стоит людям смотреть на такое.

– Зрелище не для слабонервных?

– Плевал я на чужие нервы! Не для праздного любопытства зрелище. Родственники Милна просили не публиковать, и я их понимаю. А до Галактической Полиции мне нет никакого дела, пусть сначала научатся делать свою работу, тогда посмотрим – выполнять их указания или нет.

Он рывком встал и понес пустую кружку к кухонной стойке.

Есть ли во Вселенной уголок, где уважают Галактическую Полицию? Если есть, то это должно быть очень странное место – там побывала ГП, но не побывали спасатели. Вряд ли такое возможно, ведь спасатели всегда прибывают первыми. Мне было очевидно, что у Алексеева нет особенных причин скрывать информацию. В то же время, представившись репортером, я не мог рассчитывать на предельную откровенность – если спасатели вообще умеют быть откровенными.

– Вам?… – указав на чайник, коротко спросил он.

Я молча наклонил кружку, показывая, что еще не допил. Он плеснул кипятка в старую заварку, облокотился на стойку и, раздувая всплывшие чаинки, стал медленно отхлебывать.

Мысленно досчитав до одиннадцати, я спросил:

– Вы позволите взглянуть на материалы расследования?

– Как вы собираетесь их использовать?

Черт, все нормальные люди спрашивают: «А что мне за это будет?»

– Не для публикации.

– А для чего же?

– Я интересуюсь незаконченными делами. Что-то вроде статистики. Нераскрытые тайны века. Вы наверное не обратили внимание, что я сказал «взглянуть». Просить копию я не стану.

– Да ладно вам, – пренебрежение, как ни странно, относилось не ко мне. – Кроме видеозаписи, там и копировать особенно нечего. Общие сведения об экипаже и станции, я думаю, у вас есть…

Я замотал головой.

– Нет и этого.

– Вы необычный журналист, – заметил Алексеев недоверчиво. – Ладно, если вас это так интересует, мне не жалко.

Оставив в покое кружку, он подошел к компьютеру, которого я не заметил из-за наброшенного на экран полотенца. Он вслепую набрал что-то на клавиатуре, посмотрел на полотенце; как бы передумав (я уловил касание клавиши «эскейп»), снова понажимал на клавиши.

– Вуа-ля! – сказал он и сдернул полотенце.

– Вы на Великого Мак-Магга не ходили? – спросил я, подсаживаясь к нему.

– Нет, а кто это?

– Фокусник.

– Не слышал… Советуете сходить?

– Вы опоздали. Его убили.

– Вон оно как! Сколько в жизни пропускаешь из-за работы, – с циническим смешком заметил он. – Очередная нераскрытая тайна века?

– Пока только месяца.

– То есть неизвестно – кто и за что…

– Неизвестно, но сначала займемся станцией, – я кивнул на экран.

– Да, тайны раскрываем в порядке общей очереди, – согласился он и начал читать, что-то, видимо, пропуская, а что-то добавляя от себя: – Значит так. Сектор Улисса, система звезды Горштейн-Торквилл двадцать две тысячи… в общем, номер по каталогу… Хм, даже название не успели придумать. Планет у звезды нет, зато полно мелких астероидов. К одному из них полтора года назад пристроили исследовательскую станцию «Телемак-Пи»… «пи» означает «пилотная», то есть предварительная или прототип, в общем, временная станция, созданная, прежде чем станет окончательно ясно, строить ли большую, постоянную станцию «Телемак-Один»…

– А зачем там станция?

– "Спэйс-Транзит-Инжениринг" планировал организовать на орбите энергоперекачку от звезды к Терминалу. Для транспортировки к новому Терминалу требуется огромное количество энергии, поэтому решили позаимствовать у звезды.

– А старый Терминал как называется?

– Вот, смотрите на номер, – ему лень было читать вслух большие числа.

Терминал ТКЛ-4010, последний действующий Терминал Канала в этой части галактики, самый удаленный от Земли, не говоря уж об удаленности от Фаона, который вообще в другой стороне. Новым Терминалом Алексеев назвал Терминал ТКЛ-4011. После неудачных технических испытаний он временно законсервирован.

– От десятого далеко до «Телемака»?

– Два дня летели.

У астронавтов странная привычка измерять расстояния не в километрах или световых часах, а в днях пути. И они никогда не уточняют, как быстро они летели. Потом случайно выяснятся, что они неделю мерзли в тормозных ваннах при десяти «же». А как после нее суставы ноют…

– Сколько «же» у спасательного корабля?

– Летаем, как положено, на трех.