– Дайте контактный номер местного представительства Фаонского Страхового Общества, – потребовал я.
– По частным компаниям справок не даем, – ответил робот, и в его голосе сразу появились живые, человеческие интонации.
– Сдохни, скотина, – вполне по-человечески пожелал я ему.
– Второе слово не идентифицировано, пожалуйста переформулируйте вопрос, – попросил робот бесстрастно.
Я прошел в зал билетных автоматов. Там было пусто, поскольку, как я уже сказал, пассажиры предпочитают резервировать билеты заранее. От билетного автомата я надеялся добиться условий страхования имущества и контактный номер ФСО. Какой-то хмырь в промасленном комбинезоне подумал, что я собираюсь купить билет до Хармаса. Он встал рядом и, скривив губы в мою сторону, прошептал:
– Индивидуальный рейс. Два дня против четырех. Те же деньги. Идет?
– Лицензия есть? – спросил я громко.
– Забыли, – прошептал он и куда-то испарился.
Два дня против четырех означает приблизительно вчетверо большее ускорение. Однажды я воспользовался такой частной посудиной. На «индивидуальный» рейс пришло шесть пассажиров вместо допустимых трех. «Ничего, – сказал капитан, – ускорение так вас сплющит, что вы не заметите тесноты». И он оказался прав: я вообще ничего не заметил, потому что выключился вплоть до посадки.
Контактный номер ФСО я все-таки нашел. Ответил мне вежливый господин по фамилии Элвис. Я сказал, что он-то мне и нужен. Элвис обрадовался и объяснил, как найти его контору.
Господин Элвис, вместе со столом и креслом, парил в бескрайнем голубом небе. За его спиной парили гигантские золотые буквы "Ф", "С", "О". Белый полукруглый пол обрывался пропастью за полметра до стола.
– Вы, кажется, уже на пути в рай, – сказал я, высматривая за его спиной белые крылышки. Нимба не было, это точно.
– Грустная шутка, – кивнул Элвис. Он был молод, судя по румянцу на гладких щеках – здоров, и раньше времени в рай не собирался. – Чем могу быть полезен? Наша компания предоставляет целый спектр услуг…
Стол подплыл к полу или пол к столу – я не заметил и не почувствовал.
– Я не за этим, – и я назвал себя.
– Детектив?
– Да, нанятый вашим руководством.
– Я уже все рассказал нашему следователю, – быстро пробормотал он.
– Хм, странно, что вас не уволили… Сейчас меня интересует Сведенов. Как вы с ним познакомились?
Вопрос уже сам по себе подразумевал сговор. Стол, кресло и Элвис отшатнулись.
– Он наш постоянный клиент, – пролепетал он.
– Давно?
– Еще до моего прихода на эту должность.
– И он зашел к вам, чтобы застраховать шкатулку?
– Нет, нет, – запротестовал Элвис, – такими мелочами представительство не занимается. Если бы полис выписывал я, ошибки бы не произошло. Дело в том, что страховку на имущество в капитанском сейфе оформляет компьютер после того, как пассажир подтвердил, что намерен лететь данным рейсом и что он согласен с условиями страхования. Предоставление капитанского сейфа – это своего рода дополнительная услуга. Сведенов воспользовался ею, когда подтверждал бронь. А к мне он заходил подписать полис на груз в контейнере.
– Что он вез?
– Как всегда: картины, антиквариат разный…
– И пропавшей шкатулки вы не видели?
– Ни в коем случае! Шкатулку, насколько мне известно, принимал второй пилот.
– Ладно. Итак Сведенов зашел оформлять полис на картины. Дальше что?
– Ничего. Все документы уже были подготовлены нашим центральным офисом. Требовалась только его подпись. Я сказал ему, что контейнер погружен на корабль, все таможенные формальности соблюдены, ему нечего беспокоиться…
– А он выглядел обеспокоенным?
– Нет, не выглядел! Это выражение такое «вам не о чем беспокоиться» – вежливое… впрочем, я вижу, вежливость в вашей конторе не в цене. А у нас – в цене. И я сказал ему: «Господин Сведенов, не извольте…»
– Понял, не трещи!
Он сам виноват – сказал, что хорошим манерам меня не учили. Значит, так тому и быть.
– И больше вы ни о чем не говорили?
– О страховке – нет.
У Элвиса затряслась правая щека. В его-то годы – и уже нервный тик.
– Тогда о чем?
– Он спросил, где находится медпункт.
– А вы тут же предложили ему застраховать здоровье…
– Нет. Зачем страховать больного человека? – искренне удивился Элвис.
– Согласен, мое предположение выглядит глупо. Он был болен?
Элвис задумался.
– По-моему, ему нездоровилось. Теперь я припоминаю… Я спросил его, что с ним. Он ответил, что все в порядке, мол, требуется небольшая консультация. Я объяснил, как найти медпункт. Больше мы не разговаривали – он сразу ушел.
– С чего вы взяли, что ему нездоровилось, если он сказал, что все в порядке?
– Выглядел он бледновато. И тяжело дышал. Я тогда подумал, что он запыхался. До конца посадки оставалось минут пятнадцать.
– Запыхавшиеся люди не бледнеют. Скорее, они краснеют. Вам это не пришло в голову?
– Теперь пришло…
– И теперь вам кажется, что он нервничал.
– Вероятно, да…
– Вероятно кажется или вероятно нервничал?
– Нервничал.
У Элвиса затряслась левая щека, правая – перестала.
– Так какого черта вы болтаете тут мне, что он ни о чем не беспокоился? – С этими словами я сошел с пола, ступил на голограмму неба и шагнул к столу. – Издеваетесь над следствием, да? – Я употребил любимое выражение инспектора Виттенгера.
Элвис вцепился в край стола. Он подумал, что сейчас я схвачу его за шиворот и вытащу из-за стола – так поступают все разъяренные детективы.
– Я имел в виду, что он не беспокоился насчет страховки. Я только страховку имел в виду, больше ничего, поверьте…
– Элвис, – внушал я ему. – Я сейчас спасаю твою задницу. Как ты заметил, я интересуюсь Сведеновым, а не тобой. Если мне по-прежнему придется вытаскивать из тебя слова клещами, я займусь тобою лично. Уяснил?
– Да, господин… господин детектив, уяснил.
– Ты отправил его в медпункт. А он?
– Н-незнаю… сказал спасибо и ушел.
– Куда?
– Думаю, в медпункт.
– Но ведь до посадки оставалось пятнадцать минут. Когда бы он успел?
– Может, не пятнадцать, может – двадцать… – засомневался вконец задерганный Элвис.
– Пришлешь показания в письменном виде, – велел я ему, уходя.