Щепки плахи, осколки секиры - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Брайдер, Николай Чадович cтр.№ 97

В этом вихре гневных выкриков, страстных молитв и лязга извлекаемой из ножен стали резким диссонансом прозвучал спокойный и ясный голос дона Хаймеса:

— Сударь, если вы и в самом деле побывали в Эдеме, то наверняка прихватили с собой какое-нибудь доказательство этого поистине счастливого события.

— Естественно, — не стал отпираться Смыков.

— Уж не плоды ли это с Древа Познания?

— Как можно! — столь наивный вопрос молодого кастильца, казалось, даже возмутил Смыкова. — Плоды с Древа Познания, как и прежде, являются для смертных запретными. Но нет никакой нужды покушаться на них. В Эдеме каждая травинка имеет волшебную силу. Вот полюбуйтесь, — он помахал в воздухе мешочком с остатками бдолаха. — Это средство способно заживить любую рану, одарить человека силой льва или выносливостью мула, вылечить от неизлечимого недуга…

— Весьма интересно… — произнес дон Хаймес с сомнением. — Хотя и малоубедительно… А не соизволили бы вы доказать волшебную силу этой панацеи на деле?

— С удовольствием… Но как? — Смыков сделал вид, что растерялся. — Я не вижу поблизости ни больных, ни раненых.

— Очень просто. Верните моего дядюшку в мир живых. Думаю, он заслужил это своими подвигами, которые вы нам здесь так живописали. — Дон Хаймес сделал поклон в сторону гроба.

— Мое средство предназначено для продления жизни, а отнюдь не для ее возвращения в уже давно остывшее тело… — потупился было Смыков, но, услышав зловещий ропот грандов, тут же пошел на попятную. — Впрочем, почему бы не попробовать.

Пройдя сквозь ошалевшую толпу к гробу, он стянул с головы дона Эстебана шарф, поддерживающий нижнюю челюсть, а затем затолкал весь бдолах в рот лжепокойника.

По сценарию, разработанному Смыковым, дон Эстебан должен был разыграть сейчас душераздирающую сцену воскресения из мертвых, сопровождаемую конвульсиями, нечленораздельными выкриками и зверской мимикой. Однако случилась непредвиденная накладка — часть бдолаха угодила в полость носа.

Дон Эстебан буквально подпрыгнул в гробу и чихнул так, что монета, по старинному обычаю спрятанная у него за щекой и предназначенная для расплаты с паромщиком царства мертвых Хароном, вылетела наружу и угодила прямо в бритую тонзуру настоятеля храма.

Шок, пережитый всеми присутствующими (за исключением, естественно, Смыкова и дона Хаймеса, находившихся между собой в сговоре), по глубине и силе мог быть сравним разве что с тем ужасом, который в конце времен суждено испытать нашим потомкам, ставшим свидетелями Страшного суда. К счастью, кастильцы отличались отменным здоровьем (слабаки в этой стране умирали еще в раннем детстве), поэтому до инсультов и инфарктов дело не дошло.

Дон Эстебан чихал еще минут пять, а затем, выпростав руку в сторону алтаря, где среди прочей церковной утвари должны были находиться вещи, символизирующие кровь и плоть Господню, просипел:

— Вина! Ради всего святого, вина!

При этом рубашка на его груди распахнулась, обнажив напротив сердца страшную рану, которая вследствие связанных с чиханием усилий, вновь начала кровоточить.

Это было слишком даже для кастильцев, закаленных жизненными невзгодами, постоянными войнами и религиозным подвижничеством. Падре, ушибленный в голову монетой, едва-едва не побывавшей в цепких лапах Харона, рухнул на колени первым и во весь голос принялся возносить хвалу Создателю. Его примеру немедленно последовали все участники мессы, из заупокойной вдруг превратившейся в благодарственную. Пали ниц даже те из грандов, кто с юных лет привык сиживать в храме на персональном месте. Певчие, не менее бледные, чем сам оживший покойник, подхватили молитву, и под сводами собора загремел величественный хорал «Тебя, Боже, славим…».

Кубок сладкого церковного вина, преподнесенный дону Эстебану церковным служкой, был лишь прелюдией к началу бесшабашной попойки, без которой, естественно, не мог обойтись человек, отлежавший бока в собственном гробу.

Правда, некоторые наиболее богобоязненные из грандов пытались усовестить воскресшего, приводя ему в пример Спасителя, который сходное событие отметил не кутежом, а проповедью. На это обнаглевший дон Эстебан возражал в том смысле, что Спасителю действительно не было нужды напиваться, поскольку его кровь и так приравнивается к вину, чего нельзя сказать о простом смертном, чудесным образом разделившем судьбу Бога. В заключение он заявил, что за время, пока его душа скиталась в эмпиреях, тело застыло до такой степени, что без помощи вина даже не способно двигаться.

Про скитания души дон Эстебан, конечно, заикнулся зря, потому что со всех сторон сразу посыпались вопросы типа «Довелось ли вам лицезреть престол Господень?» и «Действительно ли ангелы небесные бесполы, как это утверждают теологи, или прелести плотской любви доступны им наравне с прочими божьими созданиями?».

К чести дона Эстебана, он выпутался из этого затруднительного положения довольно легко, пояснив, что душа, по каким-то причинам покидавшая тело, при возвращении назад забывает все, что ей пришлось увидеть и услышать на том свете.

— Это похоже на сон, — говорил он, подставляя свой кубок под струю вина. — Едва только проснувшись, помнишь все до мелочей. А уж как позавтракал, все воспоминания улетучились. Даже забываешь, что тебе привиделось — кошмар или сладостные грезы.

— Неужели вы даже страха не испытывали? — интересовался кто-то из слушателей.

— Почему же, — обстоятельно отвечал дон Эстебан. — Вначале было очень страшно. Особенно когда я понял, что умираю без святого причастия и не вернув долги кредиторам. Но зато потом наступило полное блаженство. Примерно как от кувшина доброй малаги. Из такого состояния возвращаться к земной жизни совершенно не хочется. Вселяясь обратно в тело, моя бедная душа горько рыдала.

Все без исключения гранды согласились остаться на пир, который дон Эстебан устроил в честь своего чудесного воскрешения. Средства на это благое дело ссудили те самые ростовщики, которые уже успели мысленно распрощаться со своими денежками, а ныне вновь воспрянули духом.

Явилось и много новых лиц: городской голова с супругой, все церковные иерархи, оказавшиеся на этот момент в городе, блудницы, из тех, кто разрядом повыше, офицеры местного гарнизона. Всем вновь прибывшим дон Эстебан охотно демонстрировал свои раны — входное отверстие пониже левого соска и выходное под лопаткой.

Пока гости еще были относительно трезвы, Смыков сумел заручиться заверениями в том, что кастильцы соберут войско для похода на аггелов, а также развернут пропагандистскую кампанию по поводу переселения всех желающих в Эдем. Особенно привлекла эта идея престарелых грандов, надеявшихся вернуть себе молодость и здоровье.

Многих, конечно, смущало то обстоятельство, что в земном раю нельзя развлекаться охотой, скачками и петушиными боями. Зато всех (не исключая и особ духовного звания) радовало известие, что чувственная любовь возведена в Эдеме в ранг высокого искусства.

Короче, праздник удался. Вино лилось рекой, слуги, приглашенные из соседнего трактира, сбились с ног, уже порядочно подвыпивший епископ не забывал благословлять каждую перемену блюд, а некоторые дамы и кавалеры даже пустились в пляс.