Между плахой и секирой - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Брайдер, Николай Чадович cтр.№ 61

Существовало, впрочем, мнение, что установки Кирквуда оказывают на окружающую среду и негативное влияние. Во-первых, они отнимали у Вселенной энергию, предназначенную совсем для других целей, что могло замедлить или, наоборот, ускорить ход времени, а также отрицательно сказаться на звездной энергетике. Во-вторых, существовала теоретическая возможность, что некоторые отклонения в режиме работы установки Кирквуда способны привести к нарушению принципа причинности, являющегося, как известно, одним из краеугольных камней мироздания. И если первое предположение не оправдалось (смешно думать, что паруса отнимают энергию у ветра, мешая тем самым перемешиваться земной атмосфере), то второе вскоре получило прямое подтверждение. В истории науки этот эпизод получил название «эффекта Успенского училища».

Небольшой, но древний город Успенск-Мишкин, расположенный где-то между Припятьским морем и Смоленским тропическим заповедником, был известен не только Успенским собором тринадцатого века и могилой татарского баскака Мишке (Мишки), сначала этот храм спалившего, а потом на его развалинах крестившегося, но и училищем, готовившим специалистов средней квалификации для обслуживания установок Кирквуда.

Само собой, что в лабораториях и мастерских училища имелось немалое количество образчиков этой чудо-техники, начиная с монстра, занимавшего пятую часть объема учебного корпуса, и кончая карликами, чьи размеры не превышали железнодорожного вагона. Их гоняли во всех режимах, включая критические, едва ли не ежедневно разбирали и вновь собирали (при этом каждый раз какие-то детали оставались лишними, а каких-то не хватало), а также подвергали другим издевательствам, на которые во все времена были так охочи студенты. Никаких чрезвычайных мер безопасности не принималось, поскольку в те времена установки Кирквуда считались такими же безопасными, как стоящие на мертвом якоре суда.

Жили студенты весело, любили устраивать друг другу и своим преподавателям всякие безобидные каверзы, на счет которых до поры до времени и списывались разные необъяснимые явления как в самом училище, так и в его окрестностях.

Нередко бывало так, что опытнейшие преподаватели начисто забывали свой предмет и начинали нести всякую околесицу о секретах создания философского камня, о деферентах и эпициклах орбит, описываемых Солнцем и планетами, якобы вращающимися вокруг Земли, о количестве бесов, способных разместиться на кончике иглы, и о мичуринском учении в биологии. В свою очередь некоторых распоследних студентов, имевших до того академическую задолженность едва ли не по всем предметам, посещали вдруг блестящие идеи, смысл и значение которых было суждено оценить только потомкам.

Лишь впоследствии, когда отрицательное влияние установок Кирквуда на принципы причинности было окончательно доказано, подобные эффекты стали называться индетерминизмом, а проще говоря — антивероятностью.

Именно благодаря эффекту антивероятности в стенах училища случались необъяснимые исчезновения и столь же необъяснимые появления людей (но уже других), что повергало в ужас отдел кадров и местком. На гранитном фасаде внезапно возникали бронзовые мемориальные доски с датами рождения и смерти ничем себя пока не проявивших и еще вполне цветущих аспирантов. Всеобщий любимец кот Васька завтра мог превратиться в дикого и злобного манула, а послезавтра — в пугливого и хрупкого лемура.

Эффект антивероятности настолько искажал учебный процесс, что вышестоящая инстанция издала приказ, согласно которому к каждой отрицательной оценке, выставляемой студентам Успенского училища, автоматически добавлялись два балла, а от каждой положительной отнимался один. Таким образом практически все они учились на четверки.

Особенно не везло директору училища, человеку с немалыми заслугами, твердыми убеждениями и слегка гипертрофированным чувством собственного достоинства. Началось все с того, что, посетив однажды туалет (не по нужде телесной, а с целью выявления курящих студентов), он вместо привычных унитазов, писсуаров и умывальников обнаружил там притон в стиле Дикого Запада, которым заправляла разбитная красотка, всем видам одежды предпочитавшая корсет из китового уса и ажурные чулки с шелковыми подвязками. (Заметьте — это в мужском-то туалете!) Картина расстроила директора до такой степени, что он впервые в жизни выпил стакан какого-то отвратительного пойла, именовавшегося здесь «настоящим шотландским виски», и сыграл с красоткой в «блэк джек».

Впрочем, последствия, вызванные эффектом антивероятности, не всегда были столь безобидны. Очередное происшествие из той же серии едва не закончилось для директора инфарктом. Находясь в президиуме одного торжественного собрания, он вместо почетных и заслуженных государственных наград вдруг обнаружил на своей груди какие-то тусклые бронзовые и серебряные бляхи. Как выяснилось впоследствии, это были: нагрудный знак «Ветеран торговли Карфагенской республики», рыцарский орден Святого Духа третьей степени и целый набор медалей, среди которых выделялись «За усмирение польского мятежа 1863–1864 гг.», «XX лет РККА», а также железный крест с дубовыми листьями. Соответствующие документы, надлежащим образом оформленные, лежали во внутреннем кармане директорского пиджака.

В конце концов училище посетила представительная комиссия, в состав которой входили лучшие специалисты по теории и практике установок Кирквуда. После долгой и скрупулезной работы было решено, что причиной всех этих загадочных происшествий является чрезмерное рассеивание нового вида энергии, вызванное отсутствием некоторых электронных блоков, предназначенных для контроля параметров работы самой мощной установки. Вскоре была обнаружена и пропажа — блоки понадобились студентам для создания сверхмодного игрового автомата, не только владевшего всеми известными шулерскими приемами, но и способного изобретать новые.

Лаборанта, отвечавшего за электронику (а вернее, просто имевшего неосторожность однажды за эту ответственность расписаться), примерно наказали — лишили квартальной премии, да еще перенесли отпуск с июля на декабрь, что вынудило беднягу вместо Ниццы отправиться на отдых в Кейптаун. Директору дали инвалидность, дубликаты всех пропавших наград, хорошую пенсию и отставку. Зато абсолютно все установки Кирквуда были теперь снабжены надежной системой контроля, исключающей какие-либо неприятности даже в случае прямого попадания авиационной бомбы.

Многочисленные и въедливые испытания подтвердили, что демона антивероятности, рожденного энергией сдвига и расщепления пространственно-временных связей, можно считать укрощенным, и если он еще способен как-то проявить свой коварный нрав, то только с позволения хозяев (уже начавших с лихорадочной поспешностью конструировать оружие, принцип действия которого основывался на только что открытом эффекте).

Впрочем, необходимо заметить, что все виды имевшегося к тому времени вооружения были исключительно оборонительного характера. К моменту появления Эрикса на свет человечество окончательно изжило не только войны, но и локальные конфликты, хотя напряженность между отдельными государствами и этническими группами продолжала существовать. Но развязать войну в открытом, до предела компьютеризированном обществе, где каждая песчинка и каждый листок могли иметь глаза, было весьма затруднительно, да никто и не стремился к агрессии. В этом-то как раз и состояла третья особенность (после создания всепланетной информационной сети и овладения новым видом энергии), отличавшая эпоху Эрикса от эпохи развитого социализма и загнивающего капитализма, в которой довелось жить Зяблику, Смыкову и иже с ними. Короче говоря, ни сам Эрикс, ни его современники не были способны к насилию, а уж к убийству — тем более.