Государевы конюхи - читать онлайн книгу. Автор: Далия Трускиновская cтр.№ 81

Он кивнул, и точно так же, молча, они пошли к «Ленивке».

Третьяк Матвеев, Томила и Филат уже были там. Плясица Дуня с ними не пошла — была у нее на Москве родня, где можно переночевать.

Последним подошел Семейка.

— Ну, сговорился, — коротко сказал он Данилке. — Сегодня же и поедет. Да больше трех дней я у него не выпросил.

Данилка вздохнул. Он понимал, что и за это должен быть Ване благодарен, однако три дня на розыски убийцы, не оставившего никаких следов, — маловато…

Федосьица, оказавшись в кружале, чувствовала себя неловко — того гляди прочь погонят. Не любили целовальники баб, которые приходят пьющих мужей уводить!

Третьяк, который, коли судить по оживлению, был в кружалах частым и любимым гостем, догадался, в чем дело.

— А мы вот целовальника попросим — он нам особое местечко отведет, — сказал Третьяк. — Они люди умные. У них всякие тайники бывают.

На сей раз тайник оказался несложным — целовальник, Левонтий Щербатый, просто-напросто отвел все общество в погреб. Ему и раньше доводилось скоморохам такие услуги оказывать.

В погребе всякого добра хватало. Были там беременные бочки в тридцать и полубеременные — в пятнадцать ведер.

— Это еще не бочки, а бочата, — сказал выразившему удивление Данилке Щербатый. — Вот в обителях иногда такое стоит — диву даешься, как она, бочка, вообще в подвале оказалась! Не иначе, как сперва ее туда уложили, а потом над ней своды возводили. С места их даже никогда не сдвигают, а наливают и вино выпускают через особые дырочки с трубками.

Расселись на пустых бочатах и, дождавшись, пока целовальник уйдет, приступили к военному совету.

Ежели деревянная харя и впрямь примета для отыскания клада, то не с кладом ли увязана гибель купца Горбова? Эта мысль казалась самой разумной.

— Выходит, надобно нам побеседовать с кладознатцами, — сказал Третьяк. — У меня есть один знакомец, он обычно на Москве промышляет.

— Ну так он на прочих и выведет! — брякнул Данилка.

Семейка негромко рассмеялся.

— Дитя ты еще несмышленое. Они-то, кладознатцы, друг с дружкой на ножах. Каждый утверждает, что его кладовая роспись самая верная, а у других — тьфу, одно вранье и блядни. Ему-то, поди, о себе нужно первым делом позаботиться.

— А ежели по-умному? Завести разговор о соперниках — глядишь, и проболтается?

— Не проболтается, они ушлые, — разочаровал товарища Семейка. — Однако с чего-то тебе начинать надо. Вот и ступай, благословясь, вместе с Третьяком к его кладознатцу. Кто он таков? А, Третьяк?

— Звать его Абрамом Петровичем, откуда родом — шут его ведает, годами немолод. Божится, что сорок лет клады ищет, и немалое количество их уж взял.

— Погоди, дядя Третьяк! — перебил Данилка. — Да коли он хоть один путный клад взял — какого лешего ему дальше этим промыслом заниматься? Купил бы себе дом, завел хозяйство, лавки с товаром! А коли он сорок лет клады ищет — значит, мало что хорошего сыскал!

— Парень дело говорит, — поддержал Томила. — Я всяких умалишенных видывал. Ежели человек сорок лет одним и тем же занимается, а добра не нажил, — стало быть, его таракан обидел.

— Какой таракан? — едва ли не хором воскликнула молодежь — Данилка с Федосьицей и Филат.

— Сказывают, коли таракан спящему в ухо заберется, то все внутри головы он выгрызает. И человек ума лишается, — объяснил Томила. — Ну, растолкуй нам, дуракам, свет Третьяк, как это возможно — сорок лет клады находить и не разжиться?

— Очень просто, — не совсем уверенно начал Третьяк. — Прежде всего — не каждый день он по клады ходит, а только если попадает ему в руки кладовая роспись. Она тоже на дороге не валяется, за нее иногда большие деньги платить надобно.

— А чего же их продают? — опять не понял Данилка. — Будь у меня кладовая роспись — сам бы по ней клад взял.

— Вот про это ты того кладознатца, Абрама Петровича, спроси. Он-то расскажет, как клад одним в руки дается, а другим — не дается.

— Угомонитесь вы, — сказал Семейка, не имевший охоты слушать бесплодные рассуждения. — Скажи лучше, Третьяк, где твоего кладознатца искать.

— А я откуда знаю! — даже с некоторой обидой воскликнул скоморох. — Он ведь, паскуда, как промышляет? Он вызнает, где у какого купца, или дворянина, или даже боярина денежные неурядицы, и к нему является с кладовой росписью — мол, вот он, клад, хоть сию минуту бери, да в одиночку не могу, нужны людишки с лопатами, нужна телега с конем, и еще там всяких расходов насчитает. Тому же человеку людишек не нанимать — своя дворня есть, и кони на конюшне зря овес жуют, и прочие расходы ему по плечу. Вот они уговариваются, как клад делить, и Абрам Петрович отправляется его брать. Иногда и месяц копается по оврагам, и два, бывает, что и попусту. А то еще люди сами его находят. Он сказывал — боярыня одна была!..

Третьяк ни с того ни с сего расхохотался.

— Ну, что — боярыня?! — перебил его Томила, который тоже хотел перейти ближе к делу.

— Боярыня?! До старости дожила, а ума не нажила. Она странницу приютила, а та повадилась вещие сны видеть. Как утро, так и бежит докладывать, — тут Третьяк прямо преобразился, зачастил тоненьким умильным голосочком: — Матушка-голубушка, кормилица-заступница, свет наш ясный, видела я, что в селе Болячки, в крайней крестьянской избе под печкой клад лежит, сундук турецкого золота! А где то село — этого ей во сне не показали. Боярыня приказывает — спи дальше, авось увидишь! Так, верите ли, вскоре вся дворня стала вещие сны смотреть. И с вечера боярыня прямо приказывала, кому о чем увидеть надобно. И такие вот дуры бывают! Бабьей дурости и в ступе не утолчешь!

— И как, много они насмотрели? — видя, что скоморох без скоморошества обойтись не может, смиренно спросил Семейка.

— Я полагаю, немало, — уже без прибауток отвечал Третьяк. — Особенно когда сговорились про одно и то же врать. Тогда боярыня велела призвать кладознатца. Где-то она слыхала: коли клад неправильно берешь, он еще глубже в землю уходит. Абрам Петрович возился с ними, возился, нашли они ту деревню Болячки! Ночью на шести телегах за кладом выехали!

— Нашли?! — прямо привскочил с бочонка Данилка.

— Нашли, — весомо произнес скоморох. — Изба-то старая была, так они под печью конский череп нашли. Видать, в тех краях так полагалось — для оберега. Но Абрам Петрович с нее за свои услуги вроде бы немало взял.

— Вот то-то и беда, — заметил Томила. — Нам ему платить нечем.

— Так нам же и не клад нужен! — воскликнул Филатка.

Возник спор — за что, собственно, платить деньги кладознатцу? С одной стороны, вроде бы и без его помощи клад сыскали! С другой — от него не те сведения нужны, без которых клада не взять, а те, которые помогут на след убийцы выйти. Третьяк с Томилой чуть друг дружке в бороды не вцепились…