Последний вираж штрафбата - читать онлайн книгу. Автор: Антон Кротков cтр.№ 40

Игорь с вдохновением принялся рассказывать, что еще ему известно о появившемся «на горизонте» самолете.

Внезапное появление вблизи ракетоносца пары истребителей застигло его экипаж врасплох. Сработала хитроумная тактическая ловушка. Механика ее была такова: зная от своей разведки о скором визите русского бомбардировщика, американцы заранее договорились со шведами, что те регулярно будут гонять вдоль границы свой старый патрульный SAAB. В «день X», вовремя получив информацию о приближении русского «гостя», коварные янки подменили шведский «летающий сарай» собственным самолетом дальнего радиолокационного обнаружения (ДРЛО). Его экипаж засек приближающуюся со стороны океана цель на пределе дальности своего радара. А дальше произошло то, что придумавшие данное тактическое новшество пилоты «фантомов» из элитной эскадрильи ВВС США с авиабазы Неллис назвали «скрытым уничтожением».

«Замаскированный» под «шведа» самолет ДРЛО «перекачивал» истребителям в режиме реального времени всю информацию о цели по защищенным каналам передачи данных. Поэтому пилоты перехватчиков могли не включать собственные бортовые РЛС, [31] раньше времени не обнаруживая себя. Соблюдая режим радиомолчания и таким образом сохраняя полную скрытность, истребители на форсаже понеслись навстречу русскому бомбардировщику. Чтобы не быть замеченными, «фантомы» подбирались к противнику, держась у самой земли, в зоне, плохо просматриваемой радиолокатором советского самолета. Перед самой атакой они сделали горку и сразу оказались в хвосте русского ракетоносца. Американские охотники немедленно произвели пуски ракет «sidewinder» и «sparrow».

Из-за того, что «фантомы» вынырнули в непосредственной близости от их машины, застигнутый врасплох экипаж советского ракетоносца не сумел вовремя среагировать на атаку. Врубать форсаж было поздно. Даже обладая разгонной динамикой истребителя, от ракеты на таком расстоянии не убежишь. А задействовать станцию постановки помех и начать отстрел противоракетных тепловых ловушек и дипольных отражателей летчики просто не успели. Фактически они позволили противнику спокойно подойти и в упор расстрелять себя.

Здесь, далеко за пределами цивилизованного мира, допускались действия за гранью добра и зла в европейском понимании этих понятий. Такова была безжалостная логика тайной войны, которая с конца сороковых годов шла между социалистическим лагерем и западным блоком во главе с США. «Холодная война» была в самом разгаре. Временами она становилась очень горячей. Только об этом знал лишь узкий круг посвященных с обеих сторон «Железного занавеса». После Карибского кризиса, едва не закончившегося ядерной катастрофой, сверхдержавы соблюдали негласное правило: не поднимать шумиху на весь мир по поводу своих локальных побед и поражений, если боевое столкновение произошло не на их территории или в непосредственной близости от их границ. Советской стороне предстояло молча проглотить обиду, сделав вид, что ничего не произошло…

Тревожные звуковые сигналы сообщили об одновременном пуске нескольких вражеских ракет. По мере приближения ракет к бомбардировщику писк аварийных сирен становился сильнее. Они быстро слились в один панический вой. Самолет сотряс мощный удар. Одна ракета взорвалась позади правого крыла «впритирку» к соплам двигателей, вторая вошла в фюзеляж в районе киля. Самолет качнулся на крыло. В кабине резко запахло сгоревшей изоляцией. Погасли на секунду, но тут же снова засветились все циферблаты и тумблеры на приборной доске — включилось аварийное освещение. Сознание Нефедова обожгла страшная мысль: он больше не увидит Марину и отца. Краем глаза Игорь ухватил нервно дрожащие пальцы бортинженера на приборной панели.

«Вот все и выяснилось, — сказал себе Нефедов, — наивный чудак! Теперь-то ты знаешь наверняка, что случилось с тем морским разведчиком и какую „блатную“ командировку уготовил тебе дорогой тесть!»

— Надеть гермошлемы! — крикнул командир.

Все быстро перешли на дыхание из индивидуальных кислородных приборов. И сделали это очень вовремя, ибо очередная ракета разорвалась рядом с кабиной, изрешетив ее осколками, что вызвало мгновенную разгерметизацию. Кабину наполнил свист врывающегося в пробоины воздуха. Не будь на летчиках защитного кислородного снаряжения, они бы мгновенно потеряли сознание и погибли на такой высоте.

Тем не менее на борту уже появились раненые и погибший. Осколки пробили пол прямо под ногами майора Кабаненко, и два кусочка раскаленного металла впились в его левое бедро. Управление самолетом тут же взял на себя второй пилот. Одним из осколков был убит бортинженер. Игорь не мог отвести взгляда от его остекленевших глаз на залитом кровью лице.

Рядом с машиной продолжали рваться крылатые снаряды. Многотонный самолет швыряло из стороны в сторону, словно он был сделан из фанеры. Со своего места Нефедов видел, как на приборной доске перед пилотами загорелись красные лампочки, сигнализирующие о пожаре двигателей. Летчики с трудом удерживали в руках сильно трясущиеся ручки-штурвалы, да и весь самолет трясло, словно в лихорадке. Но, несмотря на почти безнадежную ситуацию и ранение одного из них, пилоты не поддались панике. Они продолжали работать — делать все, чтобы спасти машину и экипаж. Страшно бледный от потери крови командир подсказывал второму пилоту, как лучше маневрировать.

— Влево, влево, Серега! Разворачивайся им навстречу. Надо «спрятать» сопла наших движков, тогда можно сорвать тепловое наведение ракет.

Не менее сложно приходилось штурману: все пилотажно-навигационное оборудование вышло из строя. Поэтому ему оставалось воспользоваться старым «дедовским» методом — навигацией по счислению. Но даже и этот метод оказался трудноприменимым из-за того, что осколки перебили приемник воздушного давления, так называемую «трубку Пито», и об истинной скорости самолета оставалось только гадать. Тем не менее штурман постоянно выдавал командиру курс и удаление от нейтральных вод. Оставалась маленькая надежда, что чертовы истребители не станут добивать их в международном воздушном пространстве.

Но второму пилоту все труднее становилось выдерживать курс. Машину сильно трясло. Три из четырех двигателей горели. Тяги же единственного уцелевшего мотора было недостаточно для того, чтобы выбраться из такой передряги. Высота постепенно терялась. Где-то рядом ходили перехватчики. Их пилоты еще наверняка не израсходовали все ракеты и готовились добить русский бомбардировщик.

К тому же по ходу дела постоянно обнаруживались все новые серьезные повреждения. Вывалилась одна стойка шасси, возникли проблемы с рулем направления. Мячиков грустно доложил, что огромным осколком разнесло вдребезги его аппаратуру. К счастью, сам хронический везунчик при этом не получил ни царапины. Но теперь нельзя было сообщить на базу о бедственном положении, в котором находился экипаж. Естественно, по этой причине не приходилось рассчитывать на оперативную эвакуацию в случае катапультирования. Впрочем, из-за специфики сверхсекретной операции вопрос об их спасении в случае возникновения каких-нибудь непредвиденных обстоятельств с самого начала оставался открытым.