Загадка о морском пейзаже - читать онлайн книгу. Автор: Антон Кротков cтр.№ 40

Перестрелка возобновилась. Прошел еще час. К берегу, дымя закопченной трубой, подошла двухмачтовая паровая шхуна. Это был контрабандистский корабль. С него были спущены шлюпки с подкреплением. Одновременно корабельные артиллеристы начали бомбардировать укрытие пограничников из пушки, установленной на носу корабля. Сотрясая воздух, тяжелый снаряд пролетел над самыми головами защитников «форта», и взорвался в лесу. Вражеские стрелки перестали стрелять, видимо, предоставив артиллеристам довершить дело. Следующее ядро упало с приличным недолетом, подняв при падении фонтан земли. Один шальной осколок размером с мужской кулак залетел в укрепление. Остывая, он шипел во влажной земле. Глядя на остроугольный кусок металла, товарищ Вильмонта воскликнул в бессильной ярости:

– Вот мерзавцы, что делают! Ведь это же наглость! Они нас в кровавое мясо, а мы их достать не можем.

Солдат отбросил бесполезный карабин и предложил господину офицеру поочередно застрелиться из его револьвера, чтобы, раненными, в бессознательном состоянии, не попасться в руки врага.

– Нет, подождем, пока в барабане останется только два патрона, – ответил Анри, вынимая и кладя револьвер на землю. – Впрочем, я готов драться даже кулаками. А пули для нас и у врага найдутся.

Солдат, ни к кому не обращаясь, крепко злобно выругался. Потом мрачно признался, что очень боится пыток.

Тут Вильмонт заметил выглянувшего из-за камня неприятельского стрелка и прицелился в него из винтовки. Но раньше, чем успел нажать на спуск, над ухом сухой веткой треснул револьверный выстрел. Воспользовавшись тем, что офицер отвернулся, солдат застрелился из его оружия.

Оставшись один, Анри тоже приготовился к смерти. Но тут на горизонте появился дымок. Через несколько минут там же возникла серая точка. С идущих к берегу шлюпок тоже ее заметили. Баркасы с подкреплением немедленно повернули обратно к шхуне. Находящиеся на берегу боевики тоже бросились к лодкам. В продолжающейся третий час драме наступил перелом. Радостное возбуждение, какое бывает лишь, когда приговоренному к смерти человеку неожиданно объявляют о помиловании, охватило Вильмонта. Его так и подрывало выскочить из своего укрытия и преследовать садящихся в лодки врагов, которые удирали, трусливо поджав хвосты. Но их и так ожидало справедливое возмездие: капитан контрабандистской шхуны приказал немедленно сниматься с якоря. Он уже рассмотрел в бинокль пограничный крейсер, спешащий отрезать его шхуну от нейтральных вод, и спешил выскочить из прибрежной трехмильной зоны, в которой пограничный крейсер мог применить свои пушки.

Дальнейшие события развивались очень стремительно: после непродолжительного по времени гула отдаленной артиллерийской канонады на горизонте поднялся в небо толстый столб черного дыма – это горела контрабандистская шхуна, которой не удалось уйти от погони. Затем на берег стали высаживаться матросы с приблизившегося к берегу пограничного броненосца. Затем в лесу, куда бежали не сумевшие попасть на шхуну контрабандисты, захлопали выстрелы. Уцелевшие преступники оказались между молотом и наковальней. Преследуемые подоспевшими бойцами Кукушкина, они выскочили из чащи и стали бросать оружие. Впрочем, этим еще повезло. Мичман с броненосца – высокий, статный красавец, с русыми бачками на энергичном лице, придерживался благородных правил в отношении побежденного противника. Видимо, хорошо зная мстительный нрав Кукушкина, мичман настоял, чтобы пленные были отправлены под конвоем его матросов на пограничный крейсер.

* * *

Анри обходил поле боя в поисках потерянной фуражки, которую надо было вернуть подполковнику. Стоило спасть напряжению боя, и у него сильно разболелось расшибленное прикладом плечо. Придерживая покалеченную руку, капитан уговаривал себя, что ему еще повезло. Вокруг него стонали тяжелораненые и хрипели умирающие.

К Вильмонту подошел Кукушкин.

– Слава богу, вы живы! – облегченно воскликнул он, удивленно оглядывая капитана с головы до ног. Анри вдруг заметил, что его ботинки и весь костюм в крови. Но подполковник, не боясь замараться, заключил Анри в объятия:

– А я уже и не чаял вас найти живым.

Анри поморщился от боли. Перед глазами у него все поплыло. Подполковник заметил это и предложил поговорить с мичманом, чтобы жандармского капитана отправили на крейсер, где имелся лазарет, но Вильмонт отказался. Прежде ему надо было узнать, где находится лоцман Густафсон. Вскоре выяснилось, что среди пленных его нет. Оказывается, встретив шхуну в море на лоцманском катере и проводив ее до места высадки, осторожный чиновник сразу вернулся в порт. А когда узнал, что экспедиция разгромлена и его разыскивает полиция, подался в бега. Лоцмана арестовали только через четыре дня на хуторе в тридцати верстах от Гельсингфорса. Люди железнодорожного жандарма штабс-ротмистра Кошечкина смогли проследить за невестой Густафсона, которая решила проведать жениха. Как ни старалась женщина соблюдать осторожность, филеры оказались ловчее и сумели обнаружить убежище разыскиваемого преступника.

* * *

Кошечкин решил устроить арестованному контрабандисту первый допрос сразу на месте его задержания. Пойманный чиновник выглядел не самым лучшим образом: щеки заросли щетиной, волосы были нечесаны, белье несвежее. У него был воспаленный, бегающий взгляд затравленного, смертельно уставшего зверя. Густафсон сидел на стуле, выставленном на середину комнаты. Отвечая на очередной вопрос, задержанный поворачивался к тому, кто его задал, всем телом вместе со стулом.

У каждого офицера – и у пограничника, и у Кошечкина, и у Вильмонта – в этом деле имелся собственный интерес, поэтому каждый заготовил свои вопросы для Густафсона. Вильмонт терпеливо дожидался, когда коллеги расспросят задержанного про контрабандистские дела. Казалось, что лоцман даже рад, что до него первыми добрались пограничники и жандармы, а не его деловые партнеры, которые могли его обвинить в провале. Особенно лоцман страшился своего будущего тестя – таможенного деятеля Сибелиуса. Поэтому Густафсон облегченно заулыбался, узнав, что тот находится в тюрьме. Создавалось впечатление, что лоцман достаточно откровенен в своих ответах, так как стремится смягчить свою участь сотрудничеством с властями.

* * *

Выяснив все, что их интересует, коллеги уступили арестованного Вильмонту. Но как Анри ни бился, ему не удалось узнать ничего нового. Густафсон клялся и божился, что никому не передавал служебных сведений о царской яхте. В какой-то момент Кошечкин отозвал коллегу-жандарма в сторонку и сказал, кивая на задержанного:

– Вы ничего из него более не выжмете. Я эту кроличью душонку насквозь вижу. Если бы он что-то знал, то уже рассказал бы. Похоже, мы напрасно грешили на него в этом деле.

* * *

Однако через два дня Кошечкин сообщил Вильмонту, что появились интересные новости. Анри немедленно поспешил в железнодорожную жандармерию, в которой после ареста содержался лоцман. На этот раз он нашел Густафсона отдохнувшим, порозовевшим и даже вальяжным. Вместо тюремной робы арестант был облачен в бархатный домашний сюртук, завязанный в талии небрежным узлом. Его сияющий белизной жилет, душистые волосы и очки в тонкой оправе свидетельствовали об удивительном для его положения благополучии. Густафсон сидел в удобном глубоком кресле и по ходу беседы покуривал сигару. Происходящее совсем не было похоже на допрос, скорее на разговор трех приятелей.