Крест и корона - читать онлайн книгу. Автор: Нэнси Бильо cтр.№ 101

У брата Эдмунда имелся еще один вопрос:

— Настоятель, почему вы сказали, что корона ни в коем случае не должна попасть в руки епископа Гардинера?

Тот вздрогнул:

— Потому что епископ, вполне вероятно, попытается сам ее надеть и править Англией.

— Но в нем нет королевской крови, — возразила я.

У нас за спиной раздался голос брата Тимоти:

— Королевская кровь может течь и в жилах внебрачных отпрысков. Между прочим, сам король Этельстан был сыном наложницы.

Брат Эдмунд недоуменно покачал головой:

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы знаете, каково происхождение епископа Гардинера? — спросил настоятель. — Да, в открытую он об этом не говорит, но я полагал, что в определенных кругах сие известно.

Я почувствовала, как на меня накатывает волна страха.

— И каково же происхождение Гардинера? — спросила я.

— Епископ ведь, кажется, из семьи торговцев, да? — сказал брат Эдмунд. — Отец его, если не ошибаюсь, продавал сукно и скопил достаточно, чтобы отправить сына учиться в Кембридж. Разве нет? По крайней мере, это все, что я знаю.

— Королевская кровь в нем течет по материнской линии, — пояснил брат Тимоти. — Ее звали Еленой — она была незаконнорожденной дочерью Джаспера Тюдора, [41] дядюшки Генриха Седьмого. В жилах Джаспера текла кровь королей Франции, унаследованная от матери, королевы Екатерины Валуа, вдовы Генриха Пятого.

— Выходит, епископ Гардинер приходится родней его величеству по отцовской линии, — заключил брат Эдмунд.

А я снова услышала яростный в своей фанатичности голос в камере Тауэра: «Я служу дому Тюдоров!»

Настоятель откашлялся.

— А теперь мы должны проделать одну церемонию. Эти святыни находились у нас на хранении на протяжении многих поколений, но сегодня они будут разделены и помещены в место, недоступное для еретиков Томаса Кромвеля. Брат Эдмунд и сестра Джоанна, если желаете, я дам вам свое благословение.

Мы получили благословение настоятеля Мальмсбери. Признаться, я толком не слышала, что он говорил, — так была поражена всем, что сегодня увидела и узнала.

Когда мы с братом Эдмундом вышли на просторную темную монастырскую лужайку, там гулял ветер. Перистые облака неслись по небу, закрывая звезды. У входа на улице нас ждали Джон и Лука.

— Брат Эдмунд, — сказала я, — должна спросить у вас, кого вы имели в виду, обещая настоятелю никогда не давать корону тому, кто может воспользоваться ею во вред?

Брат Эдмунд посмотрел на меня:

— Думаю, вы прекрасно понимаете, кого я имел в виду, сестра Джоанна. И вы наверняка согласны со мной.

Я сцепила руки.

— Вы прекрасно знаете: меня отправили в Дартфорд, чтобы обнаружить местонахождение короны и сообщить об этом Гардинеру. Я не испытываю никакой любви к епископу, но он обещал мне, что корона будет использована для спасения монастырей, а не для их уничтожения.

Голос брата Эдмунда прозвучал очень тихо:

— И каким образом он собирается сделать это?

— Не знаю! — воскликнула я. — В Тауэре он мне этого объяснять не стал. Возможно, если в его руках окажется корона, он с ее помощью докажет всему христианскому миру, что святыни — это не суеверие. Мы знаем, что корона наделена сверхъестественной силой. Вспомните, что случилось с теми, кто пытался ею завладеть. Епископ Гардинер может угрожать королю короной и таким образом вынудить его приостановить уничтожение монастырей. — (Мой собеседник отрицательно покачал головой.) — Брат, но какой смысл епископу Гардинеру отправлять меня в монастырь с этой тайной миссией, если в его намерения входит лишь приблизить нашу судьбу? — настаивала я. — И к тому же он оставил в Тауэре в качестве заложника моего отца.

— Но вы слышали, что говорил настоятель, — сказал брат Эдмунд. — Как мы можем судить об истинных намерениях Гардинера? Прежде мы не знали тайну происхождения епископа. Этельстан утверждал, что корону может носить только тот, кто «чист». Боюсь, что священник, в жилах которого течет королевская кровь, то есть незаконнорожденный вроде Гардинера, вполне подпадает под это определение. Теперь, когда нам это известно, мы не можем допустить, чтобы корона попала в его руки. На совести Гардинера множество предательств. Риск слишком велик.

Мне нечего было ему на это возразить. Мы шли к выходу из монастыря, и я ощущала смертельный холод. Но не от ледяного вечернего ветра, который трепал мои волосы и заставлял дрожать колени. Холодно было мне оттого, что я понимала: мои цели и цели брата Эдмунда с этого момента больше не совпадают.

На обратном пути в Дартфорд состояние брата Эдмунда улучшилось. По утрам он уже не выглядел изможденным. Я не видела у него на лбу капелек пота, прекратились его вспышки раздражительности. Казалось, какой-то новый источник силы укрепил его. Мне бы радоваться этому, но в том, что с ним происходило, я видела нечто зловещее. Мы оба были изысканно вежливы друг с другом в дороге, в гостинице, за обедом. Разумеется, я хотела знать, что намерен делать брат Эдмунд после нашего возвращения в Дартфорд, но одновременно и опасалась этого знания. За все время я ни словом не обмолвилась о поисках короны.

Но не проходило ни минуты, чтобы я не думала об этом. Я преисполнилась убеждения, что в Дартфорде тоже есть подземные помещения — «темный дом» — и именно там и спрятана корона. Если вспомнить историю о посещении монастыря принцем Артуром, то вход в «темный дом» должен был находиться где-то в передней части здания, а не там, где обитали монахини. Уполномоченные уже обыскали покои настоятельницы и ничего там не нашли. Но оставались еще другие комнаты и коридоры.

Я спрашивала себя, не обнаружатся ли на втором гобелене Говардов, сотканном в Дартфорде (на том, что висел в доме Норфолка в Ламбете), недостающие сведения, необходимые мне, чтобы найти корону? Хорошо бы взглянуть на него, но, с другой стороны, не слишком ли велик будет риск? Ламбет находился на южном берегу Темзы, по другую сторону от Лондона, довольно близко от Дартфорда. Герцогу Норфолку, граф-маршалу королевства, принадлежало столько домов, что его частенько вообще не бывало в Лондоне. Родовое гнездо герцога и вовсе находилось в Восточной Англии. Вероятность того, что он окажется в своем ламбетском доме, была невелика.

Но оставалась еще одна проблема. Я не хотела, чтобы брат Эдмунд сопровождал меня.

В последнее утро нашего путешествия, когда мы поили лошадей у гостиницы, в которой переночевали, я сказала:

— Как вы думаете, брат, к полудню мы доберемся до Лондона?

Он кивнул, проверяя седло своей лошади.

— Да. А в Дартфорд успеем еще до темноты.