Святое возмездие - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Серегин cтр.№ 8

– А мне ведь с вами везет, – прервал тишину глава района. – Второй раз чудом жив остаюсь, прямо талисман какой-то… Вы, случайно, не заговоренный?

– Православие отвергает практику заговоров, – сурово отозвался священник.

– А жаль, – усмехнулся Щеглов. – Мне бы сейчас не помешало…

– В бога веровать надо, – вздохнул отец Василий. – А все остальное приложится.

– А я верю, – кивнул Щеглов. – И в храм аж в самую область езжу. Страсть как обожаю, когда поют. Такие, блин, голосочки! О-бал-деть!

– В храм ходить – это еще не все, – печально сказал отец Василий. – Человеческая вера в сердце живет, а не только в храме.

* * *

На одном из перекрестков к ним в хвост пристроился грузовичок под тентом, и Щеглов, похоже, обрадовался, а еще минут через пять отец Василий понял, что за Исмаила поминала в разговоре братва.

– Вы что, Николай Иванович, рехнулись?! – возмутился он. – Вы что делать собираетесь?!

– Да так, – усмехнулся Щеглов. – С черными по душам поговорим. Давно, блин, я с ними не базарил.

– Не смейте, – покачал головой священник. – Вы просто не понимаете, во что ввязываетесь.

– А вы не пугайте, – сквозь зубы откликнулся глава района. – Мне, блин, терять нечего. Или пан, или пропал!

Машина встала, и священник выскочил наружу, стараясь перегородить дорогу спрыгивающим из кузова грузовичка крепким парням в одинаковой черной форме.

– Назад! – превозмогая подступившую тошноту, закричал он. – Назад, безбожники! Вы что делаете?!

– Отойди, батюшка, – потянул его за мокрый рукав рясы Щеглов. – Это уже не твое дело.

– Как это не мое?! – возмутился отец Василий. – Это же дом муллы! Вы что, бойню по всему Усть-Кудеяру затеять хотите?!

– Глаза протри, поп! – зло выкрикнул Щеглов. – Бойня давно идет!

Поп вырвал руку и двинулся вслед за парнями. Позволить им спровоцировать вражду между конфессиями он не собирался. Захлопали двери, послышались гортанные крики, зазвенело битое стекло… Отец Василий ворвался в дом. Парни удерживали на полу двоих – муллу Исмаила и еще одного, по виду кавказца.

– В сторону! – скомандовал священник и оторвал от Исмаила того, что стоял к нему поближе.

Тот замахнулся, но священник перехватил его руку, стремительно провел подсечку и аккуратно уложил на пол. Кавказец, воспользовавшись сутолокой, вывернулся из рук удерживавших его парней в черном, сшиб одного плечом, второго подсек и бросил на пол и ломанулся в соседнюю комнату.

– Держи его! – крикнули сзади.

Священник, не обращая внимания на крики, метнулся спасать муллу. Теперь его удерживал только один.

– Ты куда суешься, поп?! Без тебя обойдутся! – заорали на него.

Священника схватили, ударили по голове и потащили прочь.

* * *

Он очнулся от прикосновения чего-то холодного к темечку. Отец Василий поднял глаза: прямо перед ним стоял парнишка в черной форме – он и обрабатывал ему рану на голове.

– Потерпите, – мягко произнес он.

Священник осмотрелся. Кавказца в комнате не было, видимо, сбежал. А тощего, тщедушного муллу удерживали двое, и третий, сам Бугров, методично бил его под дых затянутым в черную кожаную перчатку кулаком.

– Кто у тебя был? – спрашивал Бугров. – Чехи?

Исмаил обводил комнату обезумевшим от боли взглядом, но молчал.

– Я еще раз спрашиваю, – повысил голос Бугров. – Что у тебя делали чехи?

– Джихад… – пробормотал Исмаил. – Русский другой разговор не понимает.

Отец Василий встал, оттолкнул от себя мальчишку и шатаясь побрел к Исмаилу. Этот беспредел надо было кончать. Бугров отодвинулся и с недоумением уставился на священника.

– Сидели бы себе, батюшка, – заботливо покачал он головой. – Нельзя вам сейчас перенапрягаться.

Но отец Василий не слушал. Он подошел к мулле, хотел сказать, что хватит, что пора с этим завязывать, но тот посмотрел на своего «коллегу» неожиданно ясным взором и внятно произнес:

– Орыстан досымболса белимде карабалта болсын…

– Что? – не понял священник.

Мулла резко осел вниз, рванулся вправо, влево, высвободил руку и, сбросив с себя парней, сшиб отца Василия с ног и бросился к окну.

– Держи его! – заорал Бугров, но было поздно.

Исмаил вышиб раму своим тощим, гибким телом и вместе с осколками стекла вывалился наружу. Метнулись к окну и парни в черном, но отец Василий вскочил и перегородил дорогу.

– Все! – заорал он. – Хватит глупостей! Николай Иваныч! Остановись! Я буду жаловаться!

Все замерли. Пока никто так и не понял, кому собрался жаловаться священник, но люди видели – этот козел в рясе точно куда-нибудь да настучит!

– Ладно, – сказал Щеглов. – Хорош, Виктор Сергеевич. Если бы Исмаил что-нибудь знал, он бы уже раскололся.

– А хрен там! – зло возразил Бугров. – Ты просто, Коля, еще не знаешь, на что эти черные способны! Горло перережут и не зажмурятся.

– Хватит, я сказал, – повторил Щеглов и вышел за дверь.

Парни в черном неуверенно переглянулись.

– В машину! – гаркнул Бугров и, дождавшись, когда молодняк освободит помещение, повернулся к отцу Василию. – Знаете, батюшка, извините меня, конечно, за резкость, но такого откровенного предательства национальных интересов я от православного священника никак не ожидал.

* * *

Всю обратную дорогу в центр они молчали. Щеглов вел машину, отец Василий смотрел в окно. Снег уже почти засыпал газоны и, похоже, даже не собирался таять.

– Вы на меня не обижайтесь, ваше православие, – буркнул Щеглов. – Мне давно уже сказали, что у них на меня зуб.

– У кого – у них?

– У чехов…

– А при чем здесь мулла?

– Все они одним миром мазаны, все друг про дружку знают, и все друг за дружку держатся. Жаль только, что мы так не умеем.

– Зато мы умеем на пустом месте никому не нужный конфликт раздуть, – язвительно откликнулся священник. – Вы что, не понимаете, какую мне проблему создали?

– А при чем здесь церковь?

– А при том, что теперь каждая собака в городе будет думать, что в налете на муллу участвовал сам православный батюшка! Меня-то вы зачем в таком свете выставили?!

– Я думал, может, опознаете кого, – виновато проронил Щеглов. – И еще… честно говоря, я из-за Лариски сегодня сам не свой!

– А что с ней?

– Врачи говорят, мол, ничего серьезного, только лицо стеклом посекло. – Он горько хмыкнул. – Будто не понимают, что значит лицо для бабы.