Погром в тылу врага - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Зверев cтр.№ 2

– Да ладно тебе смурнеть, – сказал Бережной. – Ты же настоящий мужик, справишься, подумаешь, личные неурядицы. Хотя, в принципе, я тебя понимаю. – Щеки замполита порозовели, он принялся разглагольствовать: – Одно дело быть мощным самцом, принимать твердые мужские решения, защищать Родину до последней капли крови, служить образцом для подражания и вся такая фигня. И совсем другое – банальная бытовая проблема, разрешить которую всемогущий мужчина не в состоянии и чувствует себя никчемной половой тряпкой. Мы беспомощная прослойка, люди ноги о нас вытирают. Как ты думаешь, Чак Норрис в состоянии самостоятельно поменять прокладку в протекающем кране? Да он, хоть тресни, не поймет, о чем речь и почему эта смазливая бестия, что делит с ним кровать, постоянно над ним насмехается по этому поводу. Ему проще одним ударом свернуть этот кран или заплатить сантехнику. Впрочем, меня куда-то понесло. – Бережной озадаченно покорябал непокорный рыжий хохол. – Уж заменить прокладку мы с тобой сумеем. Ты точно решил уйти со службы?

– Точно, – кивнул Олег. – Закончилась служба. Как календарь майя. Ты сам прекрасно понимаешь, что не мытьем, так катаньем меня из армии попросят. Очень я кому-то неудобен. Пройдет неделя, другая, намекнут, что контракт подходит к концу и перезаключать его обе стороны не намерены. Оно и к лучшему, вернусь на родину…

– Да перестань, – поморщился Бережной. – В глу*censored* сибирскую провинцию?

– Ага, примкну к полутора миллионам провинциалов нашего тихого уездного городишки, – усмехнулся Олег. – Выживу, на самом деле там не так уж плохо. Матери нужна поддержка, трудно ей без отца. Неприятности с квартирой тоже решать надо.

– Что такое? – встревожился замполит.

– Национальная правовая традиция, – пожал плечами Олег. – Сначала подписываем договор, потом его читаем.

– А с Валентиной ты окончательно разлаялся? – осторожно поинтересовался Бережной.

– Не доставай, – помрачнел Олег. – Любую допечет – четыре года скитаться по съемным квартирам, где даже полку прибить нельзя. Собственное жилье – запредельная мечта. Меня практически не видит, на денежном фронте без перемен, машина празднует совершеннолетие…

– М-да, орденоносец, блин… – посочувствовал Бережной, машинально хватаясь за бутылку и выцеживая в стаканы последние капли. Эффект от «лечения», похоже, проходил. Старший по должности снова погружался в меланхолию и инфантилизм. – Да ладно, Олежка, не грузись, – пытался он развеселить ротного. – Бабы – дело наживное. Оно и к лучшему, что жизнь кардинально изменится. Давай по капельке – за пофигизм. Я тоже со своей недавно повздорил: горячий кофе в постель подала, зараза, – вылила и умчалась со злорадным хохотом…

Обсудить особенности личной жизни замполита офицеры не успели. Из соседней палатки донесся гул недовольных голосов. Проскакивали и откровенно сомнительные выражения. Драки не было, просто люди бурно выражали недовольство. Телевизор продолжал работать, но уже не пел, а что-то вещал на неподражаемом латышском языке. И чем дольше он это делал, тем громче и недовольнее бубнили ротные офицеры. Раздался грохот, похоже, свалился раскладной стул. «Опомнись, Шура! – испуганно восклицал командир первого взвода лейтенант Оленич. – Ящик-то ни в чем не виноват, другого не будет…»

– Чего там такое? – насторожился замполит. – Надеюсь, не разборки на почве неприязненных взаимоотношений?

– Пошли смотреть, – вздохнул капитан Веренеев и принялся выбираться из продавленной раскладушки.

В соседней палатке было накурено и обстановка меньше всего напоминала клуб английских джентльменов. Распоясанные, полураздетые офицеры толпились возле портативного телеприемника, стоящего на колченогом стуле, и наперебой его костерили. Это была даже не дискуссия, а какая-то дружная хула.

– Прервитесь, товарищи офицеры, и объясните, что случилось, – сдвинув брови, сказал Олег.

– И можно не вставать по стойке «смирно», когда заходит старший по званию, – иронично добавил Бережной. – Впрочем, что-то мне подсказывает, что вы и не собирались этого делать.

– Мы возмущены, товарищ капитан. Нас оскорбили до глубины наших ранимых душ, – с чувством сказал лейтенант Григорий Оленич – смышленый и смешливый двадцатишестилетний командир первого взвода. И выстрелил указательным пальцем в телевизор. Но там уже не было ничего крамольного, новости с латышской стороны завершал прогноз погоды. Блондинка с неестественной улыбкой и бюстом аппетитного размера жестикулировала над картой латвийского государства. Но прелести дамы молодых и энергичных комвзводов в данную минуту не интересовали.

– Виноваты, товарищ капитан, мы сделали ряд резких заявлений, от которых ничего не изменилось и даже на душе не стало легче, – развивал тему уравновешенный и интеллигентный лейтенант из третьего взвода Максим Болдин. – В телевизоре один из региональных латвийских каналов показывает местные новости, другое тут не ловится. Под новостями бежит синхронный текст на русском языке – поэтому все понятно. Треть населения Латвии, как известно, – русские, и далеко не все разбирают латышский язык. Так вот. Диктор местного телевидения с радостным придыханием в голосе сообщил, что сегодня утром на восточной окраине города Домбеле в торжественной обстановке открыт памятник героически погибшим от рук советских оккупантов бойцам местного карательного батальона «Ваффен СС». Мэр произнес торжественную речь, депутаты сейма возложили цветы к подножию монумента, плакали старенькие ветераны, с надеждой глядя на молодую поросль с суровыми эсэсовскими лицами… Командир, это что за фигня? – Максим пристально воззрился на капитана, как будто это он был ответственен за возмутительное мероприятие.

– Твари, – фыркнул хмурый и циничный Шура Крутасов – сухой, как хворостина, командир второго взвода. – Это у них, типа, рост национального самосознания. А что вы хотите – территория рейхскомиссариата Остланд.

– Мы все понимаем, – развел руками Егор Запутный из четвертого взвода. – Но чтобы с такой наглостью – просто не верится… А что, интересно, думают по этому поводу их боссы из НАТО и Евросоюза? Там вроде бы не приветствуется…

– Глаза закрывают, – фыркнул зампотех Кудрявцев. – Делают вид, будто этого нет. Не говорите, мужики, вконец оборзели, ни стыда, ни совести. Это что же в мире творится? Товарищ капитан, с вами все в порядке? У вас такой вид, будто вас дверью прищемило.

В душе капитана Веренеева происходило что-то странное. На него навалились все неприятности разом – так еще и этот плевок в душу. Капитан не мог объяснить, какая муха его укусила. В принципе, подумаешь, проблема. С прибалтами все понятно. Они и дьявола на божничку поднимут, если решат, что дьявол активно выступал против советской «оккупации». Олег любил историю родной страны, особенно смутные периоды тридцатых, сороковых годов. Там до сих пор оставалось множество тайн, и даже достоверные факты разные заинтересованные стороны трактовали по-своему. Причин не любить советскую власть у латышей хватало – хотя никто не отменял такое понятие, как «латышские стрелки», на штыках которых и удержалась большевистская власть в 17-м году (а отнюдь не на китайских штыках, как многие считают). На службу к Гитлеру латыши валили валом. 15-я гренадерская дивизия СС – так называемая «Первая латвийская». 19-я гренадерская дивизия – «Вторая латвийская». «Латышский добровольческий легион СС», 2-я латышская добровольческая бригада СС… Бесчисленные батальоны вспомогательной полиции безопасности, регулярные, добровольческие батальоны – и орудовали эти парни не только в Латвии. Совершали диверсионные и карательные вылазки в Псковскую область, в Белоруссию, Польшу, убивали партизан, расстреливали мирное население. Советская власть для Латвии была не подарок, кто бы спорил. Лишь на первой волне репрессий до июня 41-го депортировали 17 тысяч латышей, а несколько сотен – расстреляли. Но почему же из 80 тысяч латышских евреев к моменту возвращения советских войск в 44-м выжило только полторы сотни? Кто их уничтожил? Советская власть? Как бы не так! Одна лишь «Латышская вспомогательная полиция безопасности», или, как ее еще называли, «команда Арайса», уничтожила почти 50 тысяч евреев. И эти аморальные ублюдки теперь считаются героями? А кто тогда родной дед Олега, командовавший саперным взводом и погибший при разминировании детского приюта в оставленной фашистами Елгаве? Имеются достоверные свидетельства, как советские солдаты выводили из подвала перепуганных детей. А в это время их командир удерживал взрыватель мины, зарытой эсэсовцами перед подвалом…