Убить зверя - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 30

В мастерской жужжала электропила и восхитительно пахло опилками. Склонившись над станком, тщедушный человечек в допотопных мотоциклетных очках распускал доску на планки.

– Эй! – окликнул его Тюлькин.

Он стоял, как предписывали каноны снайперской стрельбы из пистолета – ноги на ширине плеч, а руки полусогнуты; старлей все-таки вернул "макарова" в наплечную кобуру, но застежку оставил расстегнутой.

– Как… Кто… Кто вы такие!? – воскликнул хозяин дома, с испугу шарахнувшись в сторону.

Допиленная до половины доска, которую ничто не удерживало, взлетела в воздух и, просвистев над самой головой Тюлькина, с грохотом обрушила одну из полок со всякой всячиной. Ошеломленный старлей машинально выхватил оружие, но Клевахин молниеносно сжал его запястье. При виде пистолета человечек охнул и, подпустив глаза под лоб, упал без сознания.

– Твою мать!.. – выругался Клевахин. – Чего стоишь, как столб!? – вызверился майор на Тюлькина. – Давай воду. Не хватало еще, чтобы он копыта откинул.

Старлей метнулся к точилу, где стояла жестяная банка из под тушонки с водой, схватил ее и начал лить обеспамятевшему прямо на лицо.

– Осторожней, – сказал майор, похлопывая человечка по щекам. – Если он не помер от разрыва сердца, то благодаря тебе захлебнется.

– Что… со мной? – глаза под мотоциклетными очками смотрели бессмысленно и дико.

– Пустяки, – бодро ответил Клевахин, помогая хозяину дома сесть. – У вас обморок. Мы из милиции, – предупредил он следующий вопрос. – У нас кое-какие проблемы, хотим посоветоваться, – майор решил поосторожничать, чтобы человечек опять не выкинул какой-нибудь фортель.

Глядя на тщедушного мужичонку, Клевахин чувствовал угрызения совести. Ему казалось, что они зря его напугали, хотя это и получилось нечаянно. Трудно было представить этого недоростка в роли грозного террориста-динамитчика. Хотя из собственного опыта он знал, что среди самых жестоких убийц и насильников как раз больше всего и встречается низкорослых мужчин.

– О чем… посоветоваться? – хозяин дома неторопливо снял очки и поднялся на ноги без посторонней помощи.

Он почти успокоился, и в его рачьих глазах навыкате начал постепенно разгораться огонек упрямства и неприятия. Вспомнив иконы в доме, Клевахин уже не сомневался кто перед ним. Ему приходилось встречаться с фанатическими приверженцами разных вер, и похоже этот тщедушный огрызок принадлежал к их сонму.

– Вы Усольцев Семен Антонович? – официальным тоном спросил майор.

– Да, – коротко ответил мужичок.

– Где вы находились в ночь?.. – Клевахин назвал дату.

– Дома, – не задумываясь и поспешней, чем следовало, сказал Усольцев.

– Кто это может подтвердить?

– Супруга, – голос Усольцева был ясен и тверд.

– А почему вы не спрашиваете зачем мы этим интересуемся?

– Вы – милиция, – мужичок неприязненно пожал плечами. – Вам все позволено.

– Это точно, – добавив в голос жесткости, отчеканил Клевахин – у него уже сложился план допроса.– А потому собирайтесь.

– Зачем? – голос Усольцева дрогнул.

– Поедете с нами. Старший лейтенант, наденьте на гражданина Усольцева наручники, – приказал майор.

– Как… почему!? – вскричал хозяин дома.

– Потому что ты врешь, как сивый мерин! – рявкнул Тюлькин, правильно поняв суть затеянной Клевахиным игры. – Давай свой грабли, ты, чучело гороховое.

– Вы не смеете!.. – взвизгнул Усольцев, забиваясь в угол. – Я буду жаловаться!..

– Мы тебя посадим в следственный изолятор к уголовникам… для начала дней эдак на двадцать. Вот ты им и пожалуешься, – издевательски осклабился старлей. – У многих из них, знаешь ли, нетрадиционные сексуальные наклонности, а если тебя как следует подмарафетить, то запросто сойдешь за потрепанную шалаву… конечно, при некоторой доле воображения и непритязательности вкусов.

– Нет! – вскричал побледневший Усольцев.

– Есть и другой выход из ситуации, – вступил Клевахин. – Вы нам расскажете то, что видели на кладбище – подробно! – а мы в свою очередь закроем глаза на ваши прегрешения перед законом.

Только не нужно отпираться. Это по меньшей мере глупо. У нас ваша зажигалка, почтовая сумка и динамит.

А значит и коллекция отпечатков пальцев. Всего этого достаточно, чтобы обвинить вас во всех смертных грехах и отправить лет на семь в тюрьму. Если, конечно, вы не пойдете нам навстречу. Подумайте. Даю вам две минуты, – майор демонстративно посмотрел на часы.

Он почти не врал Усольцеву. Забрать хозяина дома с собой значило потерять важного свидетеля. В следственном изоляторе Семен Антонович не прожил бы и неделю – Клевахин достаточно хорошо представлял кто его противник. Мало того, майор не собирался говорить о существовании Усольцева и Атарбекову – конечно, до поры до времени. Клевахин пока еще не знал, какая нужда погнала мужичка среди ночи на кладбище. Но то, что динамит принадлежал Усольцеву, майор практически не сомневался. И в душе он радовался своей удаче как зеленый стажер – брошенный почти наугад камень угодил как раз туда, куда нужно.

На лице Усольцева гамма чувств сменялась словно в калейдоскопе – от полного отчаяния до жесткого упрямства, свойственного религиозным фанатикам. Клевахин даже начал тревожиться за успех своей задумки – а вдруг Усольцев упрется, что тогда? Истинно верующий и к тому же не нюхавший тюремных щей – это тебе не какой-нибудь урка, его на понт не возьмешь. Можно, конечно, бросить Усольцева в жернова "мельницы" – когда подозреваемого допрашивают сутками без перерыва, меняясь каждые два часа – но все равно не исключено, что конечный результат в итоге будет нулевым.

Наконец Усольцев поднял голову и спросил:

– Что мне будет… за динамит?

– Преступные намерения и свершившееся преступление – разные вещи, – ответил Клевахин. – Мы оформим вам явку с повинной и чистосердечное признание. В тюрьме вы сидеть не будете – это точно.

– Ладно… – мужичок сморщился, будто намереваясь заплакать. – Я расскажу… все расскажу…

Клевахин облегченно вздохнул.

Балагула оказался прав – Чингиз, этот сукин сын, все-таки осмелился назначить "стрелку". И кому!?

"Положенцу", назначенному братвой для надзора над городом, вору "в законе", одному из главных авторитетов страны. Ну погоди, козел кастрированный!

Базуль не находил себе места от ярости.

– Этого пидора короновали в зоне на вора "в законе" всего лишь за хороший подогрев, [16] а мне пришлось в общей сложности оттрубить у хозяина [17] двадцать девять лет! – орал он, брызгая слюной, прямо в лицо Балагулы. – И теперь этот хмырь болотный думает, что он мне ровня!?