Наперегонки со смертью - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 55

– На память еще не жаловался.

– Телефон записан на другого человека, но на всякий случай, когда будешь звонить, представься племянником. Ни моей фамилии, ни имени не называй. Старайся говорить намеками.

– Понял… – Я немного заколебался, но все решил добить удачный момент до ручки. – Петр Никанорович, у меня есть еще одна просьба. Если сможете…

– Куда денешься… – пожал плечами помрачневший Дубов. – Говори.

– Мне нужен больничный. Официальный, не "липа". Чтобы при проверке, что вполне возможно, комар носа не подточил. Я заплачу сколько нужно. Какой-нибудь грипп, ОРЗ или что-то в этом роде. Высокая температура, кашель, постельный режим. С последующими осложнениями, которые могут длиться до трех недель. Чтобы я мог отлеживаться где угодно, не обязательно в своей постели. Мне не хочется терять работу из-за прогулов. К тому же я получу на эти дни пусть плохонькое, но все-таки алиби.

– Нет проблем, – коротко отрубил немного смягчившийся Дубов, который, похоже, ожидал что-то и вовсе несусветное. – Пятьдесят баксов. – Он посмотрел на меня насмешливо, с хитринкой.

Бывший пахан думал, что такой большой, как для обычного заводского экспедитора, суммой он меня уел. Мысленно расхохотавшись, я полез в карман, достал пятидесятидолларовую бумажку и молча положил ее на стол. Чего, чего, а денег у меня сейчас хватало. Я мог бы преспокойно купить подержанную импортную машину, которая была мне в создавшейся ситуации край необходима, да вот только главная трудность заключалась в регистрации этой тачки. Я должен был предъявить в ГИБДД свои документы, что могло оказаться последним шагом в западню.

Дубов вызвал Жорика и мы распрощались. Несмотря на удачный исход задуманного мною мероприятия по обретению надежной крыши, на душе у меня было тревожно.

Человек предполагает, а Бог располагает…

Жорик вел меня по закоулкам Гнилушек точно так, как народный герой Иван Сусанин водил поляков по лесам. Мне уже приходилось топтать тротуары этой городской "достопримечательности", и не раз, но я даже не предполагал, что воровской микрорайон может быть таким несуразным. Он был похож на запутанную пряжу: улицы заканчивались тупиками, переулки упирались в ворота, номера домов напоминали лотерею, когда неизвестно какой номер будет следующим, а постройки разнообразного назначения, вплоть до сортиров, лепились друг к другу так плотно, будто это была птичья колония. Еще более интересной оказалась ситуация с названиями улиц. Похоже, вопросом их переименования серьезно не занимались со сталинских времен. А если кое-где и имелись новые таблички, уже перестроечного периода, то они висели рядом со старыми.

И трудно было понять, идешь ты по улице какого-то там партсъезда, или тебя занесла нелегкая на убогий проспект имени известного диссидента, которого из зоны конвоировали прямо в парламент.

Но я не только шел, мне еще нужно было запоминать дорогу. (На чем, кстати, и прокололись самонадеянные поляки, полностью доверившись в этом вопросе Сусанину).

А это был труд явно не для среднего ума. Потому когда наконец Жорик доставил меня по назначению, я был весь в мыле. И вовсе не от физических нагрузок. Просто моя бедная голова пошла кругом от умственных сверхнагрузок и разогрелась до точки кипения, как ржавый и прохудившийся паровой котел. Все эти повороты, перелазы, проходные дворы, калитки и ворота смешались в одну кучу, и я в сотый раз мысленно повторял маршрут, чтобы потом не запутаться. И все из-за того, что, как я уже знал, жители Гнилушек очень неохотно делятся адресными сведениями с посторонними. Так их приучила нелегкая и часто беспутная жизнь. А мне по причине конспирации вовсе не хотелось выглядеть среди аборигенов Гнилушек белой вороной – чужаком.

Финишная прямая к моей "норе" находилась в проходном дворе. О том, что он проходной, видимо, знал только ограниченный контингент людей, специальности которых почему-то не указаны в КЗОТе – кодексе законов о труде. Мы с Жориком сначала зашли в полуразрушенный дом без окон и дверей. А затем, очутившись в его дворе, преодолели груду битого кирпича возле хлипкого деревянного забора и протиснулись в узкую калитку. От нее тянулась вымощенная диким камнем узкая дорожка, ограниченная с одной стороны задней стеной какого-то длинного строения, а с другой – чем-то наподобие плетня, залатанного ржавой жестью и мягкой отожженной проволокой. Дорожка привела нас к еще одной калитке, уже пошире и попрочнее первой, запертой на внутренний замок.

– Это твой, – буркнул мой не очень разговорчивый провожатый, сунув мне в руки ключ. – Потом вернешь. Открывай…

Замок оказался хорошо смазанным и на мои усилия ответил мягким щелчком. Калитка отворилась и я очутился на территории какого-то маленького предприятия, возможно, местпромовского. Судя по запущенности, буквально кричавшей со всех сторон ограниченной высоким забором площади, оно приказало долго жить. Однако, на удивление, ни сама территория, ни здания не были разграблены местными жителями.

Мало того, возле наглухо закрытых ворот (их заложили изнутри железными конструкциями) стояла сторожка и из ее трубы шел дым. Значит, этот промышленный труп охранялся. И, судя по крепкому, без единой дырки, забору, очень даже неплохо.

– Вон твоя "гостиница", – не без насмешки сказал Жорик, указывая на одноэтажное административное здание (судя по выцветшей вывеске) из красного кирпича с заколоченными досками входной дверью и окнами. – Пойдем, покажу парадный вход.

Прямо скажу, вид моей новой обители меня не впечатлил. Но что делать, обстоятельства…

Официант и наперсник Дубова в одной особе повел меня не к административному зданию, а к пристройке, где валялись бочки с давно испорченной краской, старые оконные рамы, битый шифер, мешки окаменевшего цемента и вообще всякая всячина, имеющая отношение к строительству. За всем этим добром находилась замаскированная пыльной брезентовой занавеской дверь высотой не более полутора метров, больше похожая на калитку, но по крепости не уступающая той, что находилась в подвалах "Охотничьего домика".

– Дальше иди сам. Посторонним туда нельзя. – С этими словами Жорик передал мне еще один ключ. – Занимай любой номер. Покеда… – Он криво, с плохо скрытым недоброжелательством, осклабился.

– Бывай…

Судя по всему, официант меня недолюбливал. Это обстоятельство мне очень не нравилось. Никогда не знаешь, какую пакость может сделать человек, который имеет на тебя зуб. Интересно, чем я не угодил этому шнурку бывшего пахана? Может, ему мои манеры не нравятся? Или он ревнует меня к своему боссу? А, что гадать… Чужая душа – потемки.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день… Так подумал я, увидев внутреннее убранство своей "гостиницы". Только в хорошем смысле. Она была оборудована блестяще: ковровые дорожки, диванчики, шикарные кресла, в холле стоял огромный телевизор марки "Сони" и видеомагнитофон, на стенах, отделанных светлыми импортными панелями, висели картины (в основном эстампы), а в керамических вазах стояли искусственные цветы и зелень. Меня никто не встречал. Здесь даже не было стойки администратора. На первый взгляд создавалось впечатление, что "гостиница" пуста. Но только на первый. В холле к стене была прикреплена доска с номерами, на которой висели ключи. И таблички с надписью "Занято". Таких насчитывалось шесть. Пять комнат оказались свободными. Я выбрал ключ под восьмым номером и пошел устраиваться.