Золото гетмана - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Гладкий cтр.№ 75

И все же одному карамурсалу удалось избежать абордажа; он успел развернуться и направился к берегу. Но далеко уйти ему не дали. Иван Малашенко на передовой – сторожевой – «чайке», подчищавшей огрехи остальных, зорко следил за событиями. Он скомандовал, и вода под веслами запорожцев буквально закипела. Вскоре «чайка» догнала грузовой корабль турок, благо ветер почти стих, и они сдались на милость победителя.

Но это их не спасло.

– Всех за борт! – скомандовал наказной атаман; никаких следов остаться не должно…

Спустя час на поверхности моря плавали лишь различные деревянные части корабельной оснастки, обломки весел, соломенные тюфяки матросов, деревянные башмаки и прочие житейские мелочи. Но к обеду ветер усилился, и волны разнесли этот мусор по всему морю. Море спрятало в своих глубинах очередную тайну, и ничто не напоминало о недавнем сражении.

Только буревестник, паривший высоко в небе, мог наблюдать эскадру из пяти карамурсалов, которая держала курс на гирло Днепра. Галеры решили затопить, чтобы не мучиться на веслах, а «чайки» шли в кильватере лишь с двумя рулевыми, без команд, привязанные канатами к парусникам. Остальные казаки перебрались на карамурсалы.

Небо потемнело. Порывы сильного ветра словно граблями процарапали морскую гладь, и она стала шероховатой от небольших волн. Где-то вдалеке послышались раскаты грома, и испуганные чайки стали садиться на прибрежные отмели. Приближалась гроза.

Весна 1723 года выдалась в Глухове хмурой и дождливой. Мещане ругали, почем свет, и скверную погоду, и старшину, которая совсем перестала заботиться о народе, и свою неустроенную жизнь под двойным гнетом – царя и гетмана, только свиньям была благодать и полное удовлетворение, благо дожди шли теплые и по всему городу появилось много грязных луж, где так хорошо поваляться и понежиться.

Мрачный Полуботок сидел в глуховской резиденции гетмана и в который раз перечитывал указ царя Петра, словно пытаясь найти в нем что-то новое – хотя бы между строк:

«Божиею поспешествующею милостию Мы, Петр Первый, Император и Самодержец Всероссийский, и прочая, и прочая, и прочая.

Нашего императорского величества подданному, черниговскому полковнику Павлу Леонтиевичу Полуботку, и генеральной старшине, Наше Императорское милостивое слово:

Понеже сего июля 11 дня, по доношению вашему из Глухова июля 4, известно учинилось, что сего ж июля 3 дня, верный Наш подданный, Гетман Иван Ильич Скоропадский, волею Божиею умре, того ради Наше Императорское Величество указали Малую Россию, до избрания другого Гетмана, по прошению вашему, ведать и всей той Малой России управление чинить по правам малороссийского народа, вам, подданному Нашему, полковнику и генеральный старшине обще, только во всех делах и советах и в посылках в Малую Россию универсалов иметь вам сношение и сообщение с определенным, для охранения народа малороссийского, бригадиром Нашим, Вельяминовым. И как вы сию Нашу, Императорского Величества, Грамоту получите, и вам чинить по вышеписанному Нашему Императорского Величества указу; а в котором числе сия Наша Императорского Величества Грамота получена будет, о том к Нашему Императорскому Величеству в Правительствующий Наш Сенат писать, а Наш, Императорского Величества, указ о том к бригадиру Нашему, Вельяминову, послан. Писан в Москве лета 1722, июля 11 дня.

Подлинная подписана тако:

Канцлер граф Головкин

Граф Брюс

Граф Иван Мусин-Пушкин

Барон Петр Шафиров

Князь Григорий Долгорукий

Граф Андрей Матвеев

Князь Дмитрий Голицын

Обер-секретарь Иван Позняков».

Не все сложилось в ту мозаику, которую замыслил черниговский полковник, а местами и совсем не так. Назначенный, приказной гетман – не всенародно избранный гетман. Это обстоятельство сильно угнетало Полуботка, не давало ему возможности по-настоящему насладиться властью. Получается, что он стоит ниже, чем какой-то заурядный бригадир, коих в России пруд пруди.

Мало того, из Сената поступил указ о назначении в Чернигов, Переяслав и Стародуб военных комендантов. А Коллегия дополнила его требованием фактического подчинения комендантам местных полковников. Это уже было чересчур.

Павел Леонтьевич вспомнил вчерашнее заседание Коллегии. Большего оскорбления ни ему, ни старшине еще не доводилось испытывать. Коллегия собралась в полном составе: сам Вельяминов, его помощники – полковник Кошелев и полковник Ушаков, подполковники Щепотьев и Жданов, майоры Молчанов и Лихарев, и генеральные старшины – судья Иван Чарныш, писарь Семен Савич, есаул Василий Жураковский и бунчужный Яков Лизогуб.

Коллегия была собрана по настоянию Вельяминова. Гетман без согласования с Вельяминовим издал важный универсал, в котором говорилось: «Полковникам всем в полках своих предостеречь накрепко, чтобы посполитые не показывали никакого самовольства против своих хозяев, а где будут происходить нарушения, то оных брать в тюремное заключение и по рассмотрении вины карать беспощадно». Бригадир сразу понял, что этим универсалом Полуботок пытается перехватить инициативу у Коллегии. Этого допускать было нельзя.

Однако сразу спор зашел за хлебные и денежные сборы. Этими вопросами раньше занимались старшины, но теперь бригадир перепоручил это делать своим присным. Кроме того, Вельяминов ввел еще и пошлины с пчельников и на табак. Затем Вельяминов выхлопотал по одному отставному унтер-офицеру в каждый малороссийский полк – для надзора за сборщиками. С его подачи государь велел возобновить отмененные Сенатом сборы с мельниц, с гетманских поместий, с продажи вина, не исключая ни старшин, ни знатных казаков, ни войсковых товарищей, ни владений церковных и монастырских.

Возмущению гетмана и старшин не было предела: своим грубым вмешательством в малороссийские дела бригадир фактически разорял украинских можновладцев, лишая их больших доходов. Свое видение проблемы Полуботок и высказал Вельяминову, благо особого пиетета перед ним не испытывал.

И тут бригадира прорвало. «Что твоя служба против моей?! – кричал гетману Вельяминов. – Ведаешь ли ты, что я бригадир и президент! Ты предо мной ничто!» Потом его гнев обратился и на старшин: «Я согну вас так, что и другие треснут! Ваши привилегии государем переменить велено, и поступать с вами я буду по-новому». А когда Полуботок указал бригадиру на его неприличное поведение, Вельяминов и вовсе взъярился: «Я вам тут указ, и никто другой!» Пришлось смолчать, потому что взбешенные старшины уже начали хвататься за сабли, и могла случиться большая беда.

Но сразу же после заседания Коллегии гетманом и старшинами была послана жалоба государю на Вельяминова – за то, что он непременно хочет на каждом универсале подписываться, и за то, что вздумал переменить слог в письме малороссийском, к которому народ и урядники давно привыкли.

Едва получив указ царя Петра о своем назначении, Полуботок тут же обратился к государыне с просьбою, чтобы она посодействовала скорейшему всенародному избранию гетмана. Кроме того, с различными представлениями по этому же поводу в Сенат и к государю в Петербург поехали наказной стародубский полковник Петр Корецкий и полковник переяславский Иван Данилович, бунчуковый товарищ Дмитрий Володьковский, судья Григорий Грабянка и старший войсковой канцелярист Николай Ханенко. Это были грамотные и толковые люди, имеющие хорошие связи среди российских вельмож. Но и они не добились желаемого результата.