И явилось новое солнце - читать онлайн книгу. Автор: Джин Вулф cтр.№ 3

Мне пришел конец, и я это понимал. На «Самру» в помощь моряку, упавшему за борт, с кормы свисала длинная веревка. Имелась ли такая веревка на этом корабле, я не знал; но даже если и так, мне не было бы в этом проку. Беда (чуть было не написал «трагедия») в том, что я не упал за поручни и меня не уносило за корму, я поднимался над лесом мачт. И я продолжал подниматься – точнее, удаляться от корабля, потому что так же запросто мог бы падать головой вниз – с той же скоростью, с какой прыгнул вначале.

Подо мной – во всяком случае, под моими ногами – корабль казался удаляющимся серебряным материком; его черные мачты были тонкими, как ножки сверчка. Вокруг меня горели бессчетные звезды, сверкая во всем своем великолепии, какого никогда не увидеть на Урсе. Одно время – не потому, что я думал о чем-то, а совсем наоборот – я искал его; он должен быть зеленым, думал я, как зелена Луна, но тронутым белым цветом там, где ледяные шапки закрыли наши стылые земли. Я не нашел ни Урса, ни оранжево-малинового диска Старого Солнца.

Тогда я понял, что смотрю не в ту сторону. Если Урс еще вообще виден, то он должен быть где-то наверху. Я посмотрел туда, но увидел не наш Урс, а все растущий, вращающийся, клубящийся водоворот цвета смоли, чернее сажи. Он был словно огромный вихрь пустоты; но его окружал тонкий обруч яркого переливистого света, будто в нем танцевали мириады звезд.

Тут я осознал, что без моего ведома произошло чудо – произошло, пока я сидел и выписывал скучные строки о мастере Гурло или о Асцианской войне. Мы вошли в ткань времени, и черный как сажа водоворот отмечал конец вселенной.

Или ее начало. Если так, то блистающий обруч звезд – сонм молодых солнц, единственное по-настоящему волшебное кольцо, которое будет известно этой вселенной. Я приветствовал их радостным кличем, хотя никто не слышал его, лишь Предвечный и я сам.

Я притянул к себе свой плащ и вынул из него свинцовый ящик; подняв его над головой обеими руками, я швырнул его, выбросив из невидимой воздушной оболочки, из окрестностей корабля, из вселенной, которую мы с ним знали, в новое творение, как последний подарок от старого.

И тут же моя судьба поймала меня и потянула назад. Не прямо вниз к тому месту палубы, с которого я поднялся – так я мог и убиться, – но вниз и вперед, и я увидел под собой пролетающие верхушки мачт. Я вывернул шею, чтобы увидеть следующую – она была последней. Прими я на пять-семь элей вправо, верхушка мачты размозжила бы мне голову. Но я пролетел между ней и реей стакселя, слишком далеко от снастей. И обогнал корабль.

Немыслимо далеко и под другим углом появилась еще одна из бесчисленных мачт. Парусов на ней было, как листьев на дереве, – и не знакомых уже мне прямоугольных, а в форме треугольника. Некоторое время мне казалось, что я обгоню и эту мачту, потом – что врежусь в нее. Я лихорадочно вцепился в висевший в пустоте кливер.

Меня крутануло вокруг него, как вымпел при перемене ветра. Я удержался, хотя его холод обжег мои руки, повисел несколько мгновений, дыша тяжело и часто, и метнул себя вдоль бушприта – ибо эта последняя мачта была бушпритом – со всей силы, какая только имелась в моих руках. Что ж, невелика беда, если я ударюсь о нос корабля; самым сокровенным и единственным моим желанием было коснуться обшивки палубы где угодно и как угодно.

Вместо этого я угодил в стаксель и заскользил по простору его серебряной поверхности. Он и казался одною лишь поверхностью, сплошным светом, ибо телесности в нем было не больше, чем в шепоте. Он развернул меня, распростер и сбросил, заставив крутиться и вертеться, как ветер осенний лист, на палубу.

Точнее, на одну из палуб, поскольку я никак не мог убедиться в том, что палуба, на которую я вернулся, была той самой, откуда я отправился в полет. Я лежал на ней, пытаясь отдышаться – хромая нога мучительно ныла – и почти не удерживаемый притяжением корабля.

Я дышал все так же часто и тяжело и даже еще чаще и после сотни таких жадных вдохов понял, что моя воздушная оболочка больше не способна поддерживать во мне жизнь. Я попытался подняться. Хоть я уже почти совсем задохнулся, это оказалось даже слишком легко – я чуть было не уплыл вверх снова. Крышка люка находилась в каком-нибудь чейне от меня. Я доковылял до нее, распахнул ее последним усилием и захлопнул за спиной. Внутренняя дверь открылась словно сама собой.

Сразу же мне стало легче дышать, будто свежий ветер ворвался в затхлую темницу. Выйдя в коридор, я в спешке снял ожерелье и некоторое время стоял, вдыхая холодный чистый воздух, совершенно не понимая, где нахожусь – лишь с блаженством осознавая, что я снова внутри, на борту корабля, а не мотаюсь, как обломок кораблекрушения, между его парусами.

Коридор был узкий и светлый, освещенный до боли в глазах голубыми световыми пятнами, которые медленно перемещались по его стенам и потолку, мигали и, казалось, таращились внутрь коридора, вовсе не являясь его частью.

Ничто не ускользает из моей памяти, если только я не в обмороке или в полуобморочном состоянии; я вспомнил весь путь от моей каюты до люка, через который я выбрался на палубу, и этого коридора в нем не было. Те коридоры были разукрашены, как гостиные замков, увешаны картинами, с полами, натертыми до блеска. Здесь бурое дерево палубы сменил зеленый ковер, похожий на травяной, который мелкими зубчиками цеплялся за подошвы моих сапог, так что мне казалось, будто эти маленькие сине-зеленые лезвия и вправду стальные.

Передо мною встал выбор, и выбор не из приятных. За мной был люк. Я мог снова выйти наружу и искать по всем палубам свою часть корабля. Или же я мог двинуться по этому широкому проходу и поискать ее изнутри. Недостаток последнего заключался в том, что я легко мог потеряться во внутренностях корабля. Но разве это хуже, чем потеряться в снастях, как это недавно произошло со мной? Или в бесконечном пространстве между солнцами, как это едва не случилось только что?

Я стоял у люка в нерешительности, пока не услышал голоса. Они напомнили мне о том, что мой плащ все еще самым забавным образом завязан полами на поясе. Я развязал его и едва успел это сделать, как люди, чьи голоса я услышал, показались в конце коридора.

Все они были вооружены, но общее между ними на этом кончалось. Один из них выглядел вполне обыкновенным человеком, каких можно каждый день увидеть в доках Нессуса. Другой принадлежал к роду, которого я никогда не встречал в моих путешествиях, высокий и осанистый, как экзультант, с кожей не розовато-коричневого цвета, какой мы гордо именуем белым, а действительно белой, точно пена, и такими же белыми волосами. Третьей была женщина, ростом лишь чуть пониже меня, а в руках и ногах крепче всех женщин, которых я только видел. За этой троицей, как бы гоня их перед собой, высился рослый человек в сплошном доспехе.

Думаю, они прошли бы мимо меня без единого слова, если бы я захотел, но я вышел на середину коридора, заставив их остановиться, и объяснил свое затруднение.

– Я уже доложил, – сказал человек в доспехах. – За тобой явится кто-нибудь или меня отправят с тобой. Пока ты должен пойти со мной.