Чародей - читать онлайн книгу. Автор: Джин Вулф cтр.№ 67

— Думаешь, ты смог бы такой размахивать?

— Он страшно сильный, Вил, — преданно заявила Этела.

— Да нет, — сказал Тауг девочке. — И я далеко не такой сильный, как твои друзья. К великому моему сожалению.

— Приходи к нам работать, — сказал Вил.

— К счастью, мне не придется. Мать Этелы здесь? Мне бы хотелось поговорить с ней.

— В доме. Я провожу тебя. — Он провел Тауга и Этелу в глубину кузницы, мимо штабелей огромных киркомотыг и лопат, и открыл дверь, достаточно большую для самого могучего ангрида.

Когда они вошли в дом, Тауг заметил:

— Вы работаете допоздна.

— Приходится. — Раб закрыл за собой дверь и протянул руку. — Я Вил.

— Тауг. — Тауг взял протянутую руку, говоря себе, что любая боль, которую он испытает от пожатия Вила, будет заслуженной; что будущий рыцарь должен быть не слабее любого кузнеца.

— Крепкий парень. Ты вполне мог бы махать молотом.

Тауг поблагодарил его.

Вил понизил голос:

— Ты ведь не слепой, верно?

Ну вот, он выдал себя.

— Да, — сказал Тауг. — Ангриды не брали меня в плен. Я зрячий.

— Пытался одурачить нас.

— Да, — повторил Тауг. — Глупо с моей стороны.

— Он из замка, — вставила Этела.

— Один из людей короля Арнтора?

— Я никогда не видел короля, — признался Тауг, — но я действительно его подданный.

— Мы тоже были его подданными. Все мы. — Пустые глазницы Вила смотрели в точку пространства, находящуюся левее и ниже лица Тауга, но рука уверенно нашла его плечо.

— Я родился в Гленнидаме, — сказал Тауг.

— Впервые о таком слышу.

— Наша деревня совсем маленькая. — Тауг немного помолчал. — Мы хранили секреты вольных отрядов — снабжали разбойников пищей, пивом и всем прочим, поскольку они обещали защищать нас. Иногда они просто у нас отбирали.

— Вы почитали нас, — раздался новый голос, — поскольку Дизири сделала для вас доброе дело, когда предложила спрятать ваших детей от ангридов-налетчиков.

— Баки?

Из темного угла выступила эльфийская дева в обличье женщины из человеческого племени, с волосами такими рыжими, что казалось, они светятся в полумраке и время от времени трепещут, словно языки пламени.

— Это… это мой друг, Этела. — Тауг сглотнул, глубоко вздохнул и с трудом продолжил: — Уверен, она станет и твоим другом тоже. Баки, эту девочку зовут Этела, я веду ее домой, к матери. Я собираюсь взять Этелу в замок и накормить, коли мать позволит. А это Вил. Он здесь работает, и я уверен, он замечательный кузнец. Тебе же нравятся кузнецы?

— Почему она голая? — спросила Этела.

— Я сестра Баки, и я люблю кузнецов. — Она пробежала пальцами по руке Вила. — Руки у кузнецов крепкие, как наковальни. Ты куешь мечи, Вил?

— Не… — У него сорвался голос. — Не очень хорошие.

— Если хочешь, я научу тебя, как выковать меч, которым можно расколоть боек молота.

Тауг притянул к себе Этелу:

— Где твоя мать?

— Думаю, в следующей комнате, подслушивает.

— Правда? С чего ты взяла?

— Просто я так думаю, и все.

Тауг кивнул:

— Давай выясним.

Оставив Ури в объятиях Вила, они торопливо прошли через кухню. В следующей комнате находился камин — маленький, просто крохотный, по меркам замка Утгард, но все равно значительных размеров. В нем дотлевали угольки, и две рабыни спали на теплой золе.

Третья — бледнолицая черноволосая женщина в драном черном платье — сидела, неестественно выпрямив спину, на высоком табурете. В тусклом свете от камина ее широко раскрытые глаза казались темными, как сливы.

— Вот моя мама, — объявила Этела.

Тауг прочистил горло.

— Рад с вами познакомиться, мадам. Я оруженосец Тауг.

Женщина не пошевелилась и не промолвила ни слова.

— Я нашел Этелу в Утгарде — я имею в виду, в городе, — совсем одну. С ней могло что-нибудь случиться.

Не зная, слышит ли его женщина, Тауг умолк. Она не издала ни звука.

Тягостную паузу заполнила Этела:

— И чуть не случилось.

— Поэтому, — кивнул Тауг, — я привел ее домой. Но она замерзла и голодна, и потому я бы хотел взять вашу дочь в замок и накормить, коли вы не возражаете.

Таугу показалось, что голова женщины чуть изменила угол наклона, буквально на волосок.

— К вашему королю, — с усилием продолжал Тауг. — К королю Гиллингу. Может, я сумею раздобыть для нее еды и одежду потеплее.

Одна рука шевельнулась, как шевельнулись бы на слабом сквозняке перья мертвого голубя, и Этела поспешно подошла. Женщина принялась настойчиво шептать, а девочка то и дело повторяла «хорошо, мама» и «да, мама».

Потом Этела вернулась к Таугу:

— В общем, она разрешила, только нам лучше уйти сейчас же, и побыстрее.

Тауг согласился. Он отвел взгляд от охваченной страстью пары на кухне и дернул Этелу за руку, призывая поторопиться. Позади них что-то пробудилось от сна: балки огромного дома заскрипели и затрещали.

В кузнице два раба ковали кирку: один держал кусок докрасна раскаленного железа клещами, другой бил по нему молотом, определяя форму заготовки (как показалось Таугу) легким постукиванием. Тауг и Этела стремительно прошли мимо, и если двое у наковальни услышали шаги, то никак не показали этого.

— Что тебе сказала мама? — спросил Тауг, когда они трусцой припустили по улице.

— Идти быстро!

— Я знаю, но что еще?

— Хозяин проснулся, — задыхаясь, проговорила Этела. — Если он услышал вас…

Остальные слова заглушил дикий рев, раздавшийся позади. Обернувшись, Тауг мельком увидел ангрида, чудовищно толстого и высокого, с тремя руками. Подхватив Этелу, словно куклу, Тауг бросился бежать во весь дух, но в следующий миг взлетел в воздух, пойманный громадной лапищей за плащ сзади. Несколько мгновений, показавшихся ему вечностью, он лихорадочно пытался вытащить руки из прорезей, молясь о том, чтобы плащ порвался и он освободился. Еще две огромные лапищи сомкнулись у него на поясе.

Ангрид заговорил. (Или он считал, что заговорил.) Тауг слышал лишь голос дикого зверя: громоподобное рычание, которое обратило бы в паническое бегство самого огромного медведя из всех, когда-либо бродивших по белу свету. Тауг испустил пронзительный вопль, и впоследствии повторить все, что он прокричал потом, — все клятвы, данные Оргу или любому оверкину, который пришлет на помощь Орга, — он мог не успешнее, чем воспроизвести обращенные к нему тогда слова Логи.