Опрокинутый купол - читать онлайн книгу. Автор: Николай Буянов cтр.№ 106

«Продается дача в 5 км от города, дом, сад, 10 соток, погреб. Цена низкая. Звонить по телефону такому-то…»

– Хотите приобщиться к сельскому хозяйству? – улыбнулся я, уже поняв, в чем дело.

– Боюсь, садовод из меня еще более бездарный, чем вы, – ответила она в тон. – Только… Это ведь ваш номер телефона, верно?

Я вынужден был признать.

– Вы уж простите, но я позвонила в агентство, и мне сказали, что вы продаете, кроме дачи, еще квартиру и машину.

Она посмотрела на меня серьезными глазами и спросила:

– Боренька, что вы надумали? Вы хотите уехать?

Дарья смотрела на меня выжидающе, и я сказал то, чего не собирался говорить:

– Я совершил серьезное должностное преступление, Дашенька. Украл улику, указывающую на убийцу.

– И об этом никто не догадывается? – спросила она.

– Нет. Баллистическая экспертиза не проводилась, поскольку был признан факт самоубийства. Ни у кого не возникло сомнений, что Владимир Шуйцев застрелился, и у меня в том числе, пока я не увидел пистолет в его правой руке.

–А Шуйцев был левшой…

– Дело даже не в этом. Дело в орудии убийства. Я подменил его.

Она побледнела и замерла, и я был благодарен ей за то, что она не вскинулась, не округлила глаза и не принялась причитать: «Ах, боже, как вы могли! Как это необычно и неожиданно!» Словом, повела себя как надо. Замечательная женщина.

Я сходил в дом, повозился несколько минут и вышел, держа в руках завернутый в чистую тряпицу предмет. Развернул, привычно обхватив пальцами рукоять.

– Вот он. Из него убили Владимира.

Дарья подняла глаза.

– А тот, что остался у него в руке?

– Когда-то, несколько лет назад, мне пришлось задерживать вооруженного преступника…

Тот случай за давностью лет успел выветриться из памяти, оставив, однако, два вещественных напоминания: дырка на рукаве пиджака (пуля на пару сантиметров разминулась с предплечьем) и несданный (читай: утаенный) «Макаров» со спиленным номером. Пистолет был «чистый»: его хозяин готовился совершить вооруженный налет, да не успел. Именно этот «ствол» я положил в правую руку покойного, вынув из нее другой, тот, что сейчас лежал перед нами. Я не подозревал, что Владимир был левшой…

– Зачем вы это сделали? – тихо спросила Дарья. – Чтобы увести следствие от Маргариты Ермашиной? Вы хотели сами рассчитаться с убийцей?

– Маргарита не была убийцей.

Тяжело было выдавливать из себя слова… Впрочем, я вру, как всегда. Тяжело было держать их в себе, ловя недоуменные взгляды Славы, верного сподвижника (его, профессионала до мозга костей, не могла обмануть та полуправда, что я преподнес ему в больнице), глядя на безутешную скорбь Альбины Венгерович: для нее прошлое так и осталось здесь, в настоящем, где огни Осташкова проплывали за бортом теплохода, Глеб с капитаном пели дуэтом песни (только для нее одной!) и застенчиво белела на Крепостном холме тонкая колоколенка…

– Не была убийцей?

– Я неправильно выразился. Маргарита действительно убила Глеба (вахтер Юрий Алексеевич опознал ее по фотографии, несмотря на умело наложенный грим). Но Марка Бронцева и Владимира Шуйцева застрелил другой человек.

Я с досадой ударил себя по лбу так, что в голове зазвенело (Дашенька воззрилась на меня с некоторым испугом).

– Вот вам мое второе преступление: слепота. Я, дурень, оставался слепым даже тогда, когда Машенька Кугтель ткнула меня носом в то, что я отказывался видеть: «Где-то я читала о подобном – у Ле Карре или у Квина… Преступник подбрасывал сыщику улики против себя, этакие шарады, которые надо было разгадать. Ему невыносима была сама мысль, что убийство сойдет ему с рук…» – «Вы считаете арбалет одной из шарад?» – спросил я. И ошибся. Мы оба ошиблись, но лишь отчасти: не загадки подбрасывал убийца, и не тщеславие руководило им. Он не мог признаться в открытую, но везде, где можно, оставлял следы специально для меня, чтобы только я понял, и никто иной. Всадники на шоссе, серебряная стрела (оружие против нечисти), кассета, исчезнувшая из квартиры Марка Бронцева и неожиданно всплывшая – где? – у меня под носом, в кинозале студии, и убийца сидел рядом и кричал мне, просил, молил о помощи… А когда я равнодушно прошел мимо (смерть Глеба заслонила все, я не способен был соображать), мне подбросили последнюю, решающую улику: пистолет.

Я. раскрыл ладонь.

– Глеб выронил его на ночном шоссе, когда на его машину напали воины, посланные Главной Хранительницей. Что было потом, как он снова сел в «Жигули», как добрался до дома, он не помнил: последствия нервного шока. Только то, что он убил их всех, всех четверых. Пистолет же остался лежать на дороге, и подобрать его потом мог только один человек. Я не понял этого вовремя. А Маргарита – поняла. Еще там, в квартире Бронцева, когда мы осматривали труп.

(«У вас новая прическа?» Нянюшка Влада рассеянно улыбнулась в ответ. «Да, раньше я носила длинные волосы». На самом деле ее жест говорил о другом.

Два года подряд она убиралась в квартире Марка. Не одну сотню раз проходила позади кресла, куда «ведун» усаживал своих пациентов, и приподнимала руку, отодвигая в сторону листья пальмы. А тогда, у меня на глазах, она прошла к стеклянному шкафу («Посмотрите, все ли на месте?»), привычно вскинула руку и вдруг обнаружила, что пальму кто-то передвинул. А вместе с ней – и стол со свечами, и – главное – ковер… Зачем кому-то понадобилось двигать ковер? Смотри рассказы Конан Дойля: чтобы скрыть следы на полу.

– След волочения тела? – спросила Дарья, кутаясь в мой плед.

– Да. Она откинула ковер в сторону (опять же на моих глазах!) и увидела темную полосу. И открыла преступника.

Она поняла, что Марка убили не в ванной комнате, а в гостиной. И не из пистолета. Убийца неслышно подошел сзади (Бронцев был поглощен только что сделанной видеозаписью своего сеанса) и ребром ладони сломал ему шейные позвонки – Гарик Варданян поначалу принял это за результат удара о край ванны. Марк был уже в агонии, когда убийца оттащил тело в ванную и завершил дело выстрелом из «вальтера». Маленькая гематома на лбу – экстрасенс при падении ударился лбом об пол – подсказала мне, в сущности, верную мысль, и я спросил Гарика: могла ли женщина нанести подобный удар? Могла, ответил эксперт. В том случае, если она владеет каким-то боевым единоборством.

И я позвонил вам.

Я не видел, как она вскочила, – движение получилось размытым, словно белесая полоса мелькнула в воздухе («то ли девочка, то ли видение…»). Успел только подумать, что я, собственно, безоружен: пистолет Глеба, который я держал в руке, был не заряжен, а в рукопашной определенную проблему для Дарьи мог составить разве что Брюс Ли, но он вроде бы умер лет двадцать назад… Поэтому я не пошевелился. Дарья, впрочем, тоже. Только щеки ее вдруг покрылись алым румянцем, и она тихо, неверяще, спросила: