– Я так не считаю, – вмешалась в разговор Джин Берчилл. – Возможно, я лезу не в свое дело, но мне кажется, что человек, который подбросил гробик к водопаду в Фоллзе, что-то знал о находках, сделанных в других городах, и…
– Согласна, – перебила Эллен Уайли. – Но мне представляется куда более вероятным, что вдохновение он черпал в вашей музейной экспозиции. А вы так не думаете?
Ребус пристально посмотрел на Эллен.
– То есть ты предлагаешь похерить четыре предыдущих случая? – спросил он.
– Я ничего не предлагаю, я только хочу сказать, что связь четырех первых гробиков с пятым по-прежнему остается под большим вопросом. Кроме того, мы до сих пор не уверены, что этот последний имеет какое-то отношение к исчезновению Филиппы Бальфур. – Ребус хотел что-то сказать, но Эллен подняла руку в знак того, что еще не закончила. – Если мы явимся с этим к детектив-суперинтенданту Темплер, она скажет нам то же самое. Нет, как хотите, но я уверена, что мы уходим все дальше и дальше от дела Бальфур. – И она поднесла чашку с кофе к губам.
Ребус повернулся к Девлину, который сидел рядом с ним.
– А ваше мнение, профессор?
– Я вынужден согласиться с мисс Уайли, хотя, признаюсь, и без большой охоты, ибо подобное решение будет означать для меня возвращение к безрадостному и унылому существованию никому не нужного пенсионера.
– Вы не нашли ничего интересного в отчетах о вскрытиях?
– Пока нет. По всем признакам обе женщины попали в воду еще живыми. На трупах есть ссадины и следы ушибов, но в этом как раз нет ничего необычного: на дне наших рек полно камней, и, упав в воду, человек всегда рискует удариться обо что-то головой, потерять сознание и захлебнуться. Что касается тела из Нэрна, то морские обитатели и приливно-отливные течения способны обезобразить труп просто до неузнаваемости, особенно если он пробудет в воде достаточно долго. Извините, но ничем больше помочь не в состоянии.
От всего есть польза. Пусть ваша информация ничего не добавляет к картине преступления, зато она может помочь исключить то, что не имеет к нему отношения, – сказала Джин Берчилл и посмотрела на Ребуса, надеясь, что он улыбнется, услышав от нее слова, которые говорил ей накануне, но, судя по его лицу, он слишком глубоко ушел в собственные нерадостные размышления. Ребус беспокоился, как бы Эллен Уайли не оказалась права. Если четыре гробика оставил один человек, а пятый – кто-то еще, то объяснить связь между всеми пятью преступлениями было практически невозможно. Ребус чувствовал, что связь есть, но не мог доказать это Эллен и другим. Бывают случаи, думал он, когда железной логике протоколов и актов необходимо предпочесть интуицию, и сейчас как раз такой случай и есть. Однако Ребус сомневался, что Эллен Уайли прислушается к его словам.
И, если честно, он не мог ее за это винить.
– Может быть, вы не откажетесь еще раз взглянуть на отчеты о вскрытиях? – спросил он у Девлина.
– С удовольствием. – Профессор с признательностью наклонил голову.
– Кроме того, мне бы хотелось, чтобы вы побеседовали с патологоанатомами, проводившими эти вскрытия. Я знаю, что иногда эксперты хорошо помнят детали.
– Совершенно верно.
Ребус повернулся к Эллен.
– Если хочешь, можешь доложить Джилл о работе, которую мы проделали. Я уверен – для тебя найдется место и в основной следственной группе.
Эллен Уайли выпрямилась.
– Ты хочешь сказать, что не намерен оставлять свое расследование?
Ребус устало улыбнулся.
– Я склоняюсь к тому, чтобы все бросить, но… через пару дней.
– Почему не сейчас?
– Я должен убедиться, что это тупик.
Ребус поймал брошенный на него взгляд Джин, в котором сквозило сочувствие. Должно быть, ей хотелось как-то его утешить, может, просто пожать руку или произнести несколько слов, и он порадовался, что присутствие других людей ее сдерживает. В противном случае он мог бы сказать ей какую-нибудь грубость. Например, что ни в каких утешениях не нуждается.
Если, конечно, не считать утешением забвение.
В дневной выпивке Ребус находил особое удовольствие. Днем в пабе время попросту исчезало, а вместе с ним и весь окружающий мир. Там ты чувствовал себя бессмертным, а выйдя из сумеречного зала в яростное сияние дня – смотрел на людей, спешащих по своим обычным делам, с ощущением, что мир переливается новыми красками. В конце концов, во все времена люди заливали лакуны в своем сознании алкоголем, но не сегодня… Сегодня Ребус решил ограничиться только двумя порциями спиртного, так как знал, что после двух стаканов еще в состоянии будет оторваться от стойки и выйти на улицу. Три или четыре стакана означали, что он останется в баре до закрытия или до тех пор, пока не отключится. Да, два стакана – это оптимально. Оптимально… Ему понравилось это слово – оно было такое уютно-округлое и подходило к случаю. Оптимально пьян…
В баре Ребус заказал водку с апельсиновым соком. Разумеется, он предпочел бы виски, но водка с соком не давала шлейфа. Он вернется в участок пешком, продышится, и никто ничего не учует, зато мир вокруг будет казаться ему симпатичнее и добрее. Когда зазвонил мобильный, Ребус решил было не отвечать, но на трели стали оборачиваться другие посетители, и он нажал кнопку.
– Алло?
– Угадать, где ты? – спросил женский голос, и Ребус узнал Шивон.
– К твоему сведению, я вовсе не в пабе, – быстро сказал он, и тут, по закону подлости, зеленый мальчишка, сражавшийся в углу с «одноруким бандитом», сорвал солидный куш – раздался характерный перезвон, и в лоток со звоном хлынули монеты.
– Что ты сказал, я не расслышала?
– Мне нужно встретиться с одним человеком…
– Ничего получше придумать не мог?
– Слушай, что ты хотела?
– Мне нужен человек, который просветил бы меня насчет масонов.
– Муссонов? – не расслышал Ребус. – Специалист по погоде?
– Ну при чем тут погода?! Масоны, понимаешь?… Тайные общества, особые рукопожатия, закатанные штаны и все такое.
– Ничем не могу помочь, я провалился на собеседовании.
– Но кого-нибудь из масонов ты знаешь?
Ребус задумался:
– А зачем тебе?
Шивон рассказала ему про последнюю загадку Сфинкса.
– Дай-ка подумать, – сказал Ребус. – А как насчет Фермера Уотсона?
– А он тоже масон?
– Судя по рукопожатию – да.
– Как ты думаешь, удобно будет ему позвонить?
– Наоборот, он будет рад… – Последовала пауза. – Ну вот, сейчас ты спросишь, не знаю ли я его домашний телефон, и выяснится, что тебе опять повезло. – Он вытащил записную книжку и продиктовал номер.
– Спасибо, Джон.