Темногорск - читать онлайн книгу. Автор: Роман Буревой cтр.№ 14

– Десять минут на сборы, уезжаем! – приказал Чебаров. – И чтоб одета была как надо, а не в этом старье!

– Я… сейчас…

Глаша поднялась, хватаясь за оледеневшие перила крыльца.

– Своим ничего не говори! – вступил в разговор Пашка. – Записку напиши. Мол, уехала в Питер. На заработки. – Он опять окинул сальным взглядом бывшую одноклассницу.

Глаша кинулась в дом, вытащила из комода белую до полу накидку, в которой вернулась из Беловодья, сунула ноги в сапожки на каблуках. В первый попавшийся мешок покидала без разбору белье и платья.

«Вот и все, вот и все», – вертелась в мозгу какая-то отчаянная мысль.

«О, Вода-Царица, я же в будке собачьей готова была жить, – вспоминала Глаша, давясь слезами. – Только чтоб рядом с детками. Л теперь уводят эти гады! Куда? Зачем?»

Думала вернуться домой королевой, а вышло – как на шлюху подзаборную на нее все глядят. Зря, ох зря красотой она обзавелась. Мечталось: красота ей счастье принесет и любовь безоглядную… а вышло – горе одно, ненависть да злобу. Нету места такой красоте в деревне Пустосвятово.

«Лучше бы я и не воскресала!» – подумала Глаша с тоской и, чмокнув на прощание Валюшку с Васяткой, вышла на крыльцо.

– Тина, девочка моя, не спишь? – Эмма Эмильевна поскребла ногтем дверь.

– Не сплю, – отозвалась Тина. Она в самом деле не спала, а пребывала между сном и явью. Грезила наяву и никак не могла вернуться в подлинный мир.

Впрочем, какой из них подлинный, бывшая возлюбленная Романа до конца еще не решила.

– Мне сегодня Михаил Евгеньевич приснился, – сказала Эмма Эмильевна, бочком протискиваясь в комнату Тины и усаживаясь подле кровати на венский неустойчивый стульчик. – Просил на Уткин о поле сходить, новый экземпляр «Мастера» на развале приобрести. А то без него эту книгу никто не купит, боится, что заваляется. Пропадет.

Вдова говорила об умершем муже как о живом. Это при жизни Чудодей не мог в магазине мимо нового издания «Мастера и Маргариты» пройти, непременно покупал.

У Чудодея уже было двенадцать экземпляров «Мастера», пять из них еще тех давних, талонных лет, когда дефицитные книги за талончики на сданную макулатуру продавались. А кроме этих пяти «макулатурных» экземпляров – совершенно удивительный том самосшитый, каждая страница сфотографирована и на белую бумагу подклеена – копия с самого первого, еще журнального издания. Эмма Эмильевна рассказала Тине по секрету, что каждый день поутру Чудодей брал непременно другой том, не тот, что вчера листал. Потому что у книги, как у человека, силы источаются, ей тоже отдохнуть надобно, в себя прийти. И каждый раз с утра Михаил Евгеньевич читал непременно первые страницы романа. Покойный Чудодей был книжным колдуном, и первые страницы книги ему особую силу давали. Потому что автор в эти первые страницы всегда больше всего энергии вкладывает. Даже если он и не первыми их написал, а, к примеру, в конец думал вставить, а потом переиначил. Читателя сочинитель обмануть может, а вот колдуна – никогда. Чует колдун, где в книге главная сила сокрыта.

К тому же текст его всегда предупреждал. Если беда какая-то, неприятности, опасность, тот тут непременно страницы с допросом Иешуа откроются, а если что-нибудь радостное, удача, то про проделки кота и Коровьева или про осетрину второй свежести.

Теперь вечерами Тина заходила в кабинет Чудодея, включала настольную лампу, снимала какой-нибудь том наугад и непременно читала отрывок вслух. Ей казалось, что Чудодей ее слышит.

– Непременно купим, – ответила Тина.

– К тому же тебе прогуляться надобно, чтоб румянец на щеках заиграл, – добавила вдова Чудодея. – То-то бледненькая ты у меня. Губы совсем белые. Я пойду чайку вскипячу. А ты вставай.

Тина поднялась, пошла умываться. Долго разглядывала себя в зеркальце над умывальником. Все-таки неплохо она выглядит. А бледность…

Так Роман говорил, что водные колдуны редко бывают румяными. У них у всех кожа прозрачная, будто не кровь, а вода течет в жилах.

Нет, ну почему Тина все время повторяет: Роман говорил, Роман считал… Нет больше в ее жизни этого человека, и точка! Смыло! Но это приказать себе просто, а выполнить – ох как сложно. Бот пьет Тина чай, а при этом непременно вспоминает, что Роману чай с перечной мятой заваривала.

И колдун, сделав первый глоток, непременно говорил: «Сегодня чай замечательный».

Но больше этой фразы Тина не услышит.

Она спешно поднялась и отправилась одеваться.

Накинула Тина на голову белый пуховой платок, что вязала всю зиму серебряными спицами, надела шубку беличью, Романа подарок.

– Сегодня нам повезет! – объявила Эмма Эмильевна, беря Тину за локоть. – Точно-преточно повезет.

Они шли по Ведьминской под ручку, раскланиваясь со знакомыми и вежливо улыбаясь незнакомым. Две одинокие женщины старательно делали вид, что у них все хорошо.

– Да, повезет, – подтвердила Тина после паузы.

Апрель, а надо ж, как холодно, лед на лужах, земля – будто кость, хотя снега уже и не видно нигде. Небеса яркие, ярчайшие просто. Весенние небеса. Странно, что за всю осень и зиму нового в Темногорске ничего не построили. Как стояла бетонная коробка на том участке, где умер Чудодей, так и стоит. И дворец Аглаи Всевидящей по-прежнему лежит в руинах, смердит от него горелым на весь Темногорск. Чудится даже – синеватый дымок меж обугленных бревен вьется.

Женщины остановились. Как раз в этот момент между черных бревен что-то сверкнуло.

– Я сейчас! – крикнула Тина, устремляясь на пожарище.

Протиснулась между обломками и почти сразу увидела на земле белый сахаристый камешек. Кусок мрамора, что ли? Подивилась Тина, камень подняла. Оказался осколок вовсе не мраморный. Только взяла его молодая колдунья в руки, камешек тут же принялся таять. Минутка-другая – и пролилась на черную землю пожарища кристально чистая вода.

– Лед, – фыркнула Тина, отряхнула ладони и заспешила назад, на дорогу.

Послышалось ей, правда, как где-то далеко зажурчал меж камней говорливый ручеек. Оглянулась. Руины были мертвы по-прежнему.

– Ну что там? – спросила Эмма Эмильевна.

– Ледышка простая, – отмахнулась Тина. – Я ее случайно растопила.

А вот и Романа Воробьева дом. То есть водного колдуна господина Вернона. Сердце Тины заколотилось. Ворота заперты, на калитке бумажка приколота: «Приема нет». Отдыхает колдун. Ну и лады, пусть у него все хорошо будет. Тина за него всем своим сердцем разбитым порадуется.

Уже когда отошли изрядно, Тина оглянулась: не зовет ли ее Роман? Но нет, то ветер холодный в спину дунул. Никто на улице не появился и Тину не окликнул. А если бы окликнул, пошла бы она? Хватило бы сил не пойти? Она даже представила, что Роман кричит: «Тина! Тина!»