Боги слепнут - читать онлайн книгу. Автор: Роман Буревой cтр.№ 82

Она положила на стол свёрток с едой, поставила бутыль вина.

– Тебя наверняка редко навещают.

Кумий тоскливо улыбнулся. Почему-то был не рад её приходу. Даже возможности нормально поесть – тоже не рад. А уж Гимпа он и вовсе не хотел видеть. К гениям Кумий испытывал странную ревность. Подумаешь, бывший гений! Разве это что-то доказывает?

– Я принесла вино с пряностями. У тебя есть чаши? – Ариетта принялась распоряжаться сама, видя, что Кумий сидит, не двигаясь, и глядит в одну точку.

– Напьёмся? – предложил Гимп. – Уж больно тошно.

– Это точно, – подтвердил Кумий. Он пил и ел, а тошнотворное чувство не убывало, а росло.

– Пытался придумать анекдот про Бенита, но ничего не получается. А у тебя?

– Я придумал библион. Это получше анекдота.

– В последнее время библионы походят на анекдоты, – заметила Ариетта.

– Зачем мы пишем книги? – спросил вдруг Кумий.

– "Помни о смерти, единственное, что вырвет тебя из её власти, это твои стихи, все остальное, хрупкое и тленное, исчезает и гибнет, как сами люди" [89] , – отвечала Ариетта словами Плиния.

– Книги тоже смертны, – вздохнул Кумий. – Как та, о которой я узнал сегодня.

А мне так хотелось прочесть историю бродячего философа, распятого на кресте.

– О чем ты? – встревожился гений.

– Я прочёл рассказ, как была написана книга. А самой книги, увы, нет.

Такое бывает?

– Дай сюда! – закричал Гимп и вырвал рукопись из рук Кумия.

Перелистнул страницы. «Серторий»… «Береника»… Едва Гимп прочёл эти имена, как волосы у него зашевелились. Неужели опять? Неужели напрасно он тысячу лет назад расправился с этими бунтарями?.. В ярости он принялся мять и рвать страницы.

– Что ты делаешь? – закричал Кумий и попытался отнять рукопись, но Гимп оттолкнул его, и поэт свалился на пол между ложем и столом. Попытался встать, но так неловко упал, что не мог повернуться и барахтался на полу, кляня гения.

Ариетту эту возня забавляла, и она рассмеялась. А Гимп уже щёлкал зажигалкой.

Беспомощный, Кумий смотрел, как горит рукопись. Гимп тоже смотрел, как пляшут язычки пламени. И лишь когда только чёрный комок остался от белых страниц, перевёл дух.

– Гений этой книги оказался необыкновенно силён. Просто фантастически!

Едва явившись, он чуть не убил меня, – пояснил Гимп и, обессиленный, опустился на ложе. Он как будто и не замечал, что Кумий пытается подняться. – Я должен был его уничтожить. Или он бы уничтожил меня. И Империю вместе со мною.

– Гений книги? – переспросил Кумий, наконец выбираясь из нелепой ловушки.

– У книг есть гении? – Сердце его заколотилось в горле – то ли от страха, то ли от восторга.

– Ну да. А разве ты не знаешь, что едва начинаешь писать книгу, как у неё появляется гений. И умирает он либо вместе с рукописью, если книга не издана, либо вместе с последним экземпляром. Память о книге, как память о человеке, не продлевает гению жизнь. Лишь графоманские сочинения не осенены гением.

– Значит, и мои книги… – задохнувшись от внезапного открытия, начал было Кумий.

– Нет, – оборвал его Гимп. – Теперь нет. Так было. Совсем недавно. А теперь – нет. Ныне гении больше не рождаются. Они только умирают.

– Что ж это такое! – воскликнул Кумий и почувствовал, что на глаза против воли сами наворачиваются слезы. – Выходит, больше нельзя написать гениальную книгу?

– Выходит, что нельзя.

– Почему?!

– Потому что в мире больше нет гениев. Кроме одного гения Рима.

– Да к чему тогда этот самый гений?! – Кумий плакал уже по-настоящему. – Я написал прекрасную книгу. Самую лучшую! Гениальную! И что же? Она превратится в серенькое ничто только потому, что написана в наше подлое время?! Что ж это такое…

Ариетта не вмешивалась в их спор, лишь подливала в свою чашу вино.

Гимп вдруг вскрикнул и закрыл лицо руками. Ариетта к нему обернулась. И выронила чашу. Та упала и разбилась. Одна из трех уцелевших чаш Кумия. Ну вот, явились! Одна бьёт посуду, другой жжёт чужие сочинения.

– Я ослеп, – простонал Гимп. – Я вновь ослеп.

– Знаешь, какой это библион! – стонал Кумий и тряс за плечо слепца.

Ничегошеньки ты не знаешь. А ещё гений!

«По настоятельному требованию Бенита все сенаторы независимо от пола, возраста и здоровья записались в армию добровольцами».

«Сегодня день ковки щитов. Скачки в честь бога Марса. Диктатор Бенит заявил, что лично примет участие в скачках».

«Акта диурна». Канун Ид марта [90]

Валерия не обманула. Однажды вечером, заканчивая очередную страницу, Кумий заметил, что комнату наискось перечеркнула чья-то тень. Он поднял голову и увидел преторианца на пороге. Сердце остановилось. Холодный пот разом прошиб до костей. Кумий замер, так и не отыскав на клавиатуре нужную букву. Все мысли пропали. Окончание главы смыла из мозга волна животного страха.

– Привет, – сказал преторианец голосом слишком высоким для мужчины и слишком низким для женщины, и шагнул в комнату.

Тогда Кумий понял, что это женщина-гвардеец.

Кумий ощутил бешеное биение крови в висках, ему казалось – голова лопнет.

Сейчас лопнет и…

– Я – Верма, – сказала женщина в броне-нагруднике с мечом у пояса. – Из охраны Дома весталок. Меня прислала Валерия.

– Вот и хорошо, и хорошо, – залепетал Кумий и погладил себя по груди, успокаивая сердце, как встревоженную кошку. – Я ждал… я рад… я готов…

К чему готов? Что такое он мелет! Он замолчал и вопросительно глянул на Верму. Несмотря на странный наряд, женщина казалась красивой.

– Эти дары прислала Валерия. – Она поставила корзину на стол и уронила чашу. Предпоследнюю.

Кумий кинулся поднимать её и замер, глядя на стройные ноги Вермы. Красная туника выше колен ей очень шла.

– А что, гвардейцы из охраны Дома так же целомудренны, как и весталки? – спросил он, собирая осколки, но при этом умудряясь искоса поглядывать на ноги Вермы.

Быть наглее и настойчивее Кумий пока опасался – эта женщина могла размазать его по стене – буквально.

– Кто как. – Верма выкрутила из машинки начатый лист, пробежала глазами строки.

– А ты?