Рекреация - читать онлайн книгу. Автор: Игорь Борисенко cтр.№ 7

– Вена, старый аэропорт, управляющий ночлежкой Я должен сказать, что приехал о г. дяди Карла из Зальцбурга и хочу купить топну турнепса.

– Глупо звучит, да? Чем глупее, тем надежнее. Ладно, с Богом, приятель, – Женька подозрительно шмыгнул носом и принялся рассматривать потолок. – Постарайся вернуться… Понятно, что это – в первую очередь, для себя самого, но и для всех нас тоже. Нам нужны результаты, а еще больше нужен ты, живой и здоровый. Если ты, не дай боже, пропадешь, я буду чувствовать себя убийцей.

– Глупости. Просто, стар ты стал, Женек. Мы все делаем то, что должны, и жизнь наша идет так, как предначертано судьбой. До свидания, мой друг. Надеюсь, оно состоится.

– Ни пуха тебе!

– К черту!

Они коротко обнялись. Рядовой из аэродромной обслуги прикатил тележку со скафандром, а Лобанов побрел к автобусу старческой сгорбленной походкой. Мимо его ссутулившейся фигуры в обратную сторону прошел летчик – уже немолодой человек с заросшим недельной щетиной лицом и грустными коровьими глазами.

– Летим? – спросил Серега, пристально разглядывая мешки под глазами пилота.

– Нет, плывем! – бесцветным унылым голосом отозвался тот, глядя на пассажира, как на пустое место. – Что рассматриваешь, дядя? Не нравлюсь? Конечно, я и сам себе не нравлюсь. Вынули меня из недельного запоя. Видишь, у меня на роже написано «пьяница». Видно, очень ты кому-то не нравишься, что добрых летчиков на тебя изводить не хотят. Но ты, дядя, не боись: я летаю хорошо. Особенно с похмелья.

– Зачем же ты пьешь эту гадость, племянничек? Ее ведь из радиоактивного зерна делают! Ты уже весь светишься внутри, наверное.

Летчик, хмыкнув, полез по трапу.

– Ты лучше садись, а то поезд трогается строго по расписанию.

– А что, у вас разве нет каких-нибудь парашютов? – спросил Серега, заволакивая по трапу свою сумку.

– Ты откуда такой взялся, дядя? На самолетах полета лет, как ставят катапультируемые кресла!

– Ах да! – Серега хлопнул себя по лбу свободной рукой и улыбнулся. Однако улыбка тут же сползла с лица.

– Но мне они не нужны! – серьезно заявил летчик.

– Ты умеешь летать сам? – ехидно спросил Кременецкий.

– Если кто-то сумеет свалить мою птичку и не порвать меня на кусочки, то я полетаю сам. Несколько километров вниз – с полминуты полета. Конечно, потом будет некрасивая смерть, но разве лучше гнить в концлагере на границе с Пустыней или топтать песок в ней самой? Я думаю, ты со мной согласишься. Шевелись!

Серега залез на свое место, задвинул фонарь и кое-как приспособил сумку в ногах. Трап за бортом с тихим урчанием уехал прочь. На приборной доске замигала лампочка. Сначала Серега пришел в недоумение, потом догадался и нажал кнопку рядом с ней. Послышался голос пилота, еле слышный и глухой:

– Надень кислородную маску! Пристегнись! Сейчас мы будем маленько взлетать. Тебе тут передают: ни пуха, ни пера, аминь.

Маска была чудовищным сооружением, объединившим в себе кислородный прибор, переговорное устройство и прозрачный дисплей-забрало. Едва Серега защелкнул в замках ремни, самолет вздрогнул, негромко зарычали двигатели. Через боковые стекла было видно, что на стенах загорались лампы, обозначающие «дорогу в небо». Что творится впереди – не видать. Почти полкабины занимал огромный вогнутый экран радара, который в данный момент оставался безжизненно-темным.

– Помаши ручкой! – закричал летчик, хотя двигатели шумели не очень громко. Лампы за стеклом поползли назад. Вот так, очередное отбытие в неизвестность. Сейчас самое время философски осмыслить прошлое и органически перейти к раздумьям о будущем.

Лампочки слились в полосу. Самолет резко подпрыгнул и вылетел наружу, в серый свет пыльно-облачного дня. Железная птица опять вздрогнула, отбросив землю прочь, за пелену. Серегу вжало в кресло, да так, что у него потемнело в глазах, вернее, в глазу.

– Эй! – задушено прохрипел он. – Потише, как тебя там! Я ведь не летака! Уж будь добр, в следующий раз так резко не дави на газ или что у тебя там.

Летчик что-то пробурчал себе под нос.

– Скажи, как тебя зовут, «покрышкин». Лететь-то нам еще долго. Я вот – Оскар.

– Еврей, что ли? – летчик долго и тяжело вздохнул. – А я – простой русский парень Серега. Кстати, лететь нам пять часов до Корсики, если повезет.

– А если не повезет?

– Тогда до Семипалатинска бывшего – часа полтора.

Они развернулись, рассекая серую пелену. Движения не ощущалось, потому что картина за окном ничуть не менялась. Серега… вернее сказать, Оскар, повертел головой, разглядывая многочисленные кнопочки, лампочки и экранчики. Кое-что можно было понять. Он включил радар. Экран засветился, отражая картину под крылом самолета. Способность радара «видеть» оказалась потрясающей: внизу быстро исчезала серебристая полоса Оби, украшенная темным, четко очерченным горбом ОбьГЭС. На берегу теснились разномастные зелененькие коробочки домов с южной окраины города, от которых туда, где экран кончался, стелилось изумительно точное отражение ландшафта со всеми его складками и выпуклостями. Светло-коричневые, ровные и плавно изгибающиеся полоски дорог, черные трещины оврагов, бесформенные пятна холмов и серебристые – редких озер быстро уменьшались, исчезая в ровной глади основного, темно-зеленого фона.

– Надень маску! – рявкнул вдруг летчик, заставив Оскара вздрогнуть.

– Разве мы высоко?

– Пять километров.

– Да… – Оскар послушно застегнул маску, которая автоматически включила внутренний микрофон. – Отличные глаза у твоей птички.

– Угу, отличные… Японские, новенькие, мать их. Смотрят на триста километров вперед и на сто назад. – Наконец в голосе пилота Сереги послышались человеческие нотки – гордость и теплота. – Этот хренов самолет лучшее, что только осталось в сибирских ВВС. Когда-то были еще МиГи-37-ые, но их всех посбивали…

– Как ты думаешь, сможем мы с тобой проскочить или нет?

– Хрена тут думать? Я вообще не думаю, – вдруг отрезал летчик, опять замыкаясь. – У меня вместо мозгов спирт.

Оскару ничего не оставалось делать, как прекратить разговор и сосредоточить все свое внимание на экране радара. Но и там не было ничего интересного. Внизу расстилалось большое коричневое пятно с тонюсенькими трещинками речек и пятнышками озер. Изредка из однообразия возникали небольшие россыпи еле заметных крапинок – города. Одна из россыпей все же выросла в довольно-таки большое пятно: это наверняка был Усть-Каменогорск, появление которого означало, что они уже над Казахстаном. Ничего не происходило. Никому не было дела до их одинокого самолета. Оскар взглянул направо, за стекло, и вдруг, только сейчас, понял: облака остались внизу! Они летели очень высоко, и далеко под крылом, там, где вид не загораживал плоский верх воздухозаборника, расстилалась желто-коричневая равнина, распаханная ветром в извилистые борозды. От горизонта до крыши над его кабиной разливался свет солнца, не сдерживаемый никаким озоновым слоем ультрафиолет. Стекло стало темно-серым еще тогда, когда они вынырнули из облаков, поэтому он ничего не заметил. Само солнце виднелось с противоположной стороны как мутное светлое пятно, размазанное по стеклу. Оскар, вытянув шею, глянул вниз, на коричневые, со светлыми гребешками, облачные волны. Удивительно! Их поверхность кажется непробиваемым препятствием, а рядом, на экране радара, можно увидеть все, что эта пелена так пытается скрыть…