Северная война - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Бондаренко cтр.№ 9

Был еще нехилый шанс переломить ситуацию на корню, был! И этим шансом грех было не воспользоваться…

Егор привычно облачился в свой армейский мундир, прицепил на бок шпагу с золотой ручкой — царский подарок на свадьбу, велел заложить карету.

— Саша, а как же завтрак? — опечалилась жена. — Там кухарка напекла сырников, блинчиков наготовила с разными начинками: с грудками рябчиков, с грибами жареными, с налимьей печенью маринованной… Давай я тебе узелок маленький соберу с собой?

— Не стоит, мое сердечко! — легкомысленно улыбнулся Егор. — Я в полку поем. Солдатские щи и кулеш — тоже пища знатная. Да, кстати! — вспомнил неожиданно: — А что там Вася Волков вчера толковал — про амура неожиданного, что посетил его? Это не к тебе ли, молодуха, он воспылал страстью нежной?

— Что ж говоришь-то такое? И как не стыдно тебе, охальнику!

— А что? — лукаво и довольно улыбнулся Егор. — Ты же, Меньшикова Александра Ивановна, самая красивая женщина на Москве! Разве не так?

— Ну не знаю, право…

— Так, так! Самая — стройная, красивая, длинноногая, страстная… Что же странного, что и Васька влюбился в тебя по самые уши?

— Да ну тебя, шутника! — мягко улыбнувшись, польщено покраснела Санька. — Мало ли на Москве других красавиц? А Васино сердце царевна Наталья украла, сестренка царская, а Васька, в свою очередь, ее сердечко девичье своровал…

Егор сразу стал очень серьезным. На Руси царевны всегда являлись особой кастой: иногда их выдавали замуж — за заграничных принцев, королей и герцогов, но русскому человеку, сколь богат и знатен он ни был бы, даже подумать плотски о дочери или сестре царской было смертельно опасно для жизни. А если серьезное чего намечалось, так и буйной головы можно было запросто лишиться. Были, знаете ли, прецеденты… Вслух он только выдохнул расстроенно, от души:

— Да уж, обрадовала ты меня, женушка любимая, обрадовала! Только этого нам и не хватало сейчас — для полноты ощущений…

— Да я все понимаю, Саша! — нахмурилась и загрустила Санька. — Но неужели ничего нельзя сделать? Надо же как-то помочь ребятам! А, Саша? Тем более что и ты сам отчасти виноват — в этом амуре…

— Как это — я виноват?

— Да вот так! Кто велел подполковнику Волкову регулярно наезжать во дворец Преображенский и усердно заниматься с царевичем Алексеем этим вашим «карате»? Ты и велел! Василий и ездил — честно занимался, Наталья — воспитательница царевича, наблюдала за этими занятиями, как ей и положено по ее обязанностям. Вот и приключился — вдруг и незаметно так — амур этот, нечаянный… Ты, Саша, только не торопись, подумай! Вдруг да и придумаешь чего…

Он только печально покачал головой:

— Всего два варианта есть у Василия и Натальи, не считая третьего: дыбы и плахи для подполковника и черного клобука монастырского для царевны. Первый реальный вариант — тайно обвенчаться да и сбежать от царского гнева — в страны европейские…

— А второй?

— Победить Карла Двенадцатого, прогнать шведов из Прибалтийских стран. После чего и страны эти забрать под русскую руку, под протекторат — научно выражаясь. Раз шведам этот протекторат не возбраняется, знать, и нам — возможно. Если Василий лично, возглавляя воинскую часть, возьмет на свою шпагу город Митаву, то есть у него и все шансы, чтобы стать Великим герцогом Курляндским… Можно будет, при должном старании, четко оформить данное мероприятие, закрепить документально. Тогда уже и мезальянса не будет: Курляндский герцог — вполне достойный жених — для русской царевны…

— Отлично все ты придумал, любимый! — как маленькая девочка, звонко хлопая в ладоши, запрыгала на одном месте Санька. — Вот и сладится все…

Целуя жену в сладкие и податливые губы, Егор подумал — неожиданно для самого себя: «А ведь идея не так уже и смешна, как кажется на первый взгляд! Семейное счастье Василия и Натальи — это только внешняя оболочка, за которой спрятан глубинный и очень значимый смысл. Зачем будущей России нужна кровавая Анна Иоанновна, любительница жирной буженины? Да и вся эта гнусная „бироновщина“ в целом? Это же можно будет, поставив над Курляндией своих проверенных людей, такой гигантский исторический шаг вперед совершить! Столько сохранить жизней людских! Не говоря уже о финансах, могущих быть спасенными от бессовестного разграбления алчными и бессовестными людьми…»

Карета медленно — как и предписывалось строгим внутренним распорядком — проезжала через стандартный военный городок, являвшийся местом стационарного расквартирования (на период отсутствия военных походов и полевых учений) Преображенского полка. Длинные бревенчатые казармы, выстроенные в три — почти ровных — ряда, просторные амбарные помещения, треугольные погреба, разнообразные полковые мастерские, прачечные, конюшни, артиллерийские арсеналы, склады, почерневшие кузницы, бани…

Несмотря на то что местами горели яркие костры и тут и там на веревках сушились какая-то верхняя и нижняя одежка, вокруг ощущался крепкий образцовый порядок.

«Действительно получился автономный, знатный и настоящий такой городок! — взволнованно вертел головой во все стороны Егор, жадно вдыхая полной грудью знакомый специфичный запах, и думал: — Здесь — мой второй дом, и это не просто высокопарные слова! Запах армейского стационарного лагеря — лучший аромат на этой прекрасной планете, для тех, кто понимает, конечно…» Высунувшись из открытого каретного окошка, он велел Митьке-денщику, который на этот раз выступал в роли умелого кучера:

— Правь, деревенщина, на восточный край, к тем вот дальним баракам! Правый — это солдатская тюрьма, гауптвахта по-иноземному, а левый — изба пыточная. Ты же первый раз в полку? Вот и запоминай, пригодится…

«Как же можно — без пыточной избы! — ехидно и насмешливо заблажил внутренний голос. — Времена же у нас нынче темные, страшные, жестокие… Как без пыточной — вершить дела праведные да справедливые? Отменил бы ты, братец, это подлое дело, а? Кто-то ведь должен это сделать первым!»

Егор понимал, что внутренний голос абсолютно прав, но, но…

— И без этого — дел полон рот! — недовольно пробормотал он, опускаясь обратно на каретное сиденье. — И почему это я один должен быть белым и пушистым, привлекая тем самым нездоровое внимание к своей персоне? Ладно, ладно, вот закончится эта война, которая, кстати, еще даже толком и не началась, вот тогда-то ужо явим всем образец человеколюбия и милосердия…

Возле темно-серого и громоздкого сруба пыточной избы неторопливо прогуливались, лениво и вяло переругиваясь между собой, Василий Волков и подполковник Андрюшка Соколов — командир четвертого батальона. Завидев подъезжающую карету начальника, спорщики прекратили свои незлобивые прения и быстрым шагом пошли навстречу.

— Ну и чего ругаемся, други мои? — поинтересовался Егор, ловко спрыгивая с приступка кареты на пожухлую осеннюю травку. — Не поделили что важное?