Учебник для детектива - читать онлайн книгу. Автор: Джедедайя Берри cтр.№ 60

Впереди Анвин углядел часть пейзажа, отличающегося от всей остальной картины: пятно яркого, сверкающего света размером с несколько городских кварталов. Здания вокруг пятна отражали этот свет, и вся эта территория раздувалась и извивалась, словно дышала. Анвин сперва решил, что это море, что вода влилась сюда, все еще посверкивая, прямо из сна Сары Ламек и затопила эту часть города. Но Анвин мог хорошо слышать это явление, так же хорошо, как видел его, и это был отнюдь не звук накатывающихся волн, что достигал его слуха. Из этого места исходила какая-то гудящая музыка, навязчивая и повторяющаяся мелодия.

Это был луна-парк, средоточие аттракционов и развлечений, и Ламек вел его именно туда.

— В большинстве случаев, — продолжал супервайзер, — главная проблема заключается в том, чтобы остаться невидимым для субъекта вашего изучения. Для того чтобы пребывать в чьем-то сне — а это совсем иное, чем исследовать и изучать запись на пластинке, — нужно стать частью этого сна. И как в таком случае должен действовать супервайзер, чтобы избежать обнаружения? Вся премудрость заключается в том, чтобы все время держаться в собственной тени спящего, в самых темных уголках его сознания, в щелях и закоулках, куда он сам не смеет заглянуть. Обычно таких местечек обнаруживается просто уйма.

Переулок перед ними разветвлялся, расходясь в разные стороны. Ламек остановился и заглянул внутрь каждого прохода. На взгляд Анвина, они являли собой зеркальное отражение друг друга. Его провожатый в нерешительности остановился, потом пожал плечами и выбрал тот, что уходил влево.

— Однако супервайзер ограничен в своих исследованиях тем, что снится подозреваемому, — продолжал Ламек. — Человеку может присниться дверца шкафа, но если он ее в своем сне не откроет, супервайзер не сможет заглянуть внутрь этого шкафа. Вот почему мы учимся тому, как заставить наших подозреваемых проделать то, что нам нужно. «Разве тебе самому не хочется увидеть, что там лежит?» — можем мы нашептать ему. И подозреваемый начинает раздумывать, а потом открывает дверцу, и вот вам пожалуйста! — там хранится память об убийстве, совершенном им всего лишь в прошлый вторник.

Анвин оглянулся назад, на переулок, по которому они сюда пришли: его несколько обеспокоили сомнения, что одолевали Ламека на перекрестке, где переулок разделился надвое. До того супервайзер выбирал дорогу без каких-либо колебаний. А раз он не знает деталей им самим придуманной картины, то, наверное, подвергает себя определенному риску. Может, они свернули не туда?

— Любопытная вещь, — продолжал Ламек. — Устройство, используемое мисс Полсгрейв, каким-то образом немного раздвигает границы наших исследований. Когда изучаешь запись на пластинке, то видишь вещи, находящиеся за гранью того, что попадает непосредственно в поле зрения подозреваемого: можешь заглянуть за угол, открыть книгу, пошарить под кроватью. Этот механизм, по-видимому, может воспринимать низкочастотные эманации, исходящие из глубин подсознательного. Он обладает своего рода периферийным зрением и видит вещи, недоступные ни спящему, ни супервайзеру. Это еще одно наше преимущество перед Хоффманом.

Анвин, по-прежнему глядя через плечо назад, увидел нечто, крайне его изумившее: открылась одна из дверей, в переулок тихонько проскользнула женщина и последовала за Ламеком, держась ближе к стене — тень среди теней, быстрая, как капли дождя. Когда на ее лицо упал случайный луч лунного света, Анвин вздрогнул и чуть не проснулся. А в помещении третьего архивного отделения его ноги задергались и запутались в одеяле.

Это была дочь мисс Гринвуд в своем клетчатом пальто, туго перетянутом поясом, и с волосами, плотно зашпиленными и забранными под серую шляпку.

Ламек не заметил, что кто-то проник и внедрился в его сон. Анвин крикнул ему, дернул его за рукав плаща, указывая в сторону преследовательницы. Женщина в клетчатом пальто шла следом за ними, всего в нескольких шагах позади. Анвин был ей невидим — она была частью записи на пластинке, — но она неотступно следовала за Ламеком, останавливаясь только для того, чтобы поправить на голове свою серую шляпку. «Она спит, это позавчерашняя ночь, и через несколько часов она отправится на Центральный вокзал и уронит там свой зонтик, а у меня не хватит ума его поднять».

Они приближались к передвижному парку развлечений. Улицы здесь были пронизаны расплывчатым белесым светом, и теперь Анвин ясно слышал музыку — это играла шарманка. Супервайзер свернул за угол, вытирая глаза и моргая. Анвин последовал за ним, женщина в клетчатом пальто тоже.

— С тех пор как Агентство приняло исследование сновидений в качестве своего стандартного метода работы, — начал разъяснять Ламек, — в первый раз происходит такое, чтобы не имеющий должных полномочий оператор узнал правду о том, чем занимаемся мы, супервайзеры. Если вы и на самом деле видите все это, мистер Анвин, тогда вы один из двоих подобных счастливцев. Полагаю, вы легко догадаетесь, кто второй.

При упоминании фамилии Анвина женщина в клетчатом пальто сощурила глаза и оглянулась вокруг. Не увидев никого другого, она продолжала идти за ними, но теперь отстав на большее расстояние. Стало быть, дочь Клеопатры Гринвуд знает, как его зовут. Интересно, а знала она, кто он такой, когда уронила зонтик на Центральном вокзале? Каким-то образом ей удалось наняться на работу младшим клерком и затем получить повышение и занять стол Анвина. Но она явно обладала такими талантами и способностями, что сумела внедриться даже в сон опытного супервайзера. Клео, конечно, могла волноваться насчет благополучия своей дочери, однако, по мнению Анвина, та вполне могла и сама о себе позаботиться.

— Неделю назад, — заметил Ламек, — кто-то украл у меня экземпляр «Руководства по расследованию преступлений» и передал детективу Сайварту. Он, конечно, читал эту книгу и раньше, знал ее содержание от корки до корки. Но в этом издании имеется нечто иное. В него включена восемнадцатая глава, детально описывающая технику под названием «онейрическое исследование». Сайварт пришел в ярость. Почему все эти годы от него скрывали данный метод работы? Почему никто ему ничего про это не говорил? Почему я ему об этом не сказал? Именно этот вопрос он задал мне, когда в то утро вломился в мой кабинет.

И мне нужно было что-то ему сказать. И я сказал ему правду о том, что главный контролер счел онейрическое исследование слишком опасным, чтобы включать его во все последующие издания, не считая самого первого. Эту тайну можно доверить только супервайзерам. Детективы, хотя и пользуются плодами этого метода работы, должны оставаться в неведении, если угодно. А Сайварту не нравилось пребывать в неведении. И он заявил мне, что все равно выиграет эту войну.

— Какую войну? — спросил я его.

— Войну против Еноха Хоффмана, — ответил он. — Он полагал, что если сумеет проникнуть со взломом в спящее сознание своего врага, то каким-то образом узнает все его секреты. Словно забыл, что Хоффман много лет прятался и что благодаря нашим усилиям он не может как следует развернуться. Словно забыл, что никто из лучших наших супервайзеров никогда не рискнет даже на полминуты забраться в сознание этого человека. Сайварт считал, что счеты между ними пока еще не сведены.