Визит-14 - читать онлайн книгу. Автор: Александр Авраменко cтр.№ 18

Отвлёкся я. Вот и Николя косится. А чего? Списочек то у меня давно готов. Менделеев, Зелинский, Аносов, Доливо-Добровольский, Джевецкий, Александров, Блинов, Можайский, Брусилов, Луцкий, Лесснер, Рябушинский…

— А этот то купчина тебе зачем?

Бесцеремонно перебивает меня соратник.

— Хе, а что, по твоему безоткатку действительно Курчатов изобрёл?

Тот чешет коротко стриженый затылок, затем нехотя кивает. Продолжаю:

— Мосин, Токарев, Фёдоров, Менделеев…

Опять перебивает:

— Менделеев два раза!

— Это младший. Который танк изобрёл.

— Раньше Пороховщикова?

— Знаешь, пусть уж тот лучше летает, чем изобретает. Есть у тебя Мгебров, точнее, будет. Да ещё Кегресс где-то ошивается… Обойдёшься.

— Отдай мне Бенца.

— Ни фига себе! А мне кто будет авто изобретать? У тебя своих вон сколько!

— Он же производственник, будет мне промышленность строить.

— У тебя, говорю, своих гениев хватает. Вон, Савва Морозов. Помоги ему, и он тебя не забудет и не продаст.

— А как же «морозовская стачка»?

— Ты вообще историю не помнишь?! Ему эти мануфактуры уже давно в то время не принадлежали. Его же в реале Витте и K° разорили задолго до этого! Хорошо, что ты их военно-полевым судил…

И опять склоняются головы над конспектами, картами, тетрадями… Организация прежде всего спецслужб, чтобы ЖИТЬ и править СПОКОЙНО. У меня — гестапо. У него — КГБ. Единая функция, единое направление. Организация профтехучилищ. Кадры нужны. Грамотные и подкованные. Которые могут воспринять и поддержать новую политику. Постройка новых железных магистралей стратегического назначения и переход на единую колею для России и Германии, плюс объединение их в ОДНУ систему. Организация единой БАНКОВСКОЙ системы. Единой организации здравоохранения. Единой ПРОМЫШЛЕННОЙ машины. Пусть частники работают сами по себе. А вот государственный сектор должен быть ЕДИНЫМ для обеих держав. Пусть они будут замкнуты друг на друга наглухо. Чтобы потом НИКТО НИКОГДА не смог разорвать эти связи…

— Что с Гитлером будешь делать?

Спрашивает меня Николай.

— А ничего.

— КАК?!

— Помогу ему в Академию Художеств поступить, рисует то он отлично! Куда до него тому же Церетели!

Мы оба смеёмся, вспомнив урода на Москве-реке, которым молодые мамаши пугают младенцев в столице. В свою очередь задаю встречный вопрос:

— А с Лениным что думаешь?

— Вопрос сложный… если честно, то пока не решил. Скорее всего, отправлю его по обмену опытом к тебе. Пусть занимается адвокатурой.

— Рискуешь.

— А что делать? Сажать его не за что пока… Да и потом, тёмный ведь лес вокруг него. Столько всего нагородили. То он чуть ли не святой, хоть крылышки пришивай, то ли монстр в человеческом облике…

— С волками жить, по-волчьи выть…

— Согласен. Но делать что-то надо с ним. Оставлять в покое нельзя…

Так проходит неделя. Плотно, только с короткими перерывами на приём пищи. Моя дорогая Донна не находит себе места — чем так околдовал её царственного супруга русский царь? Неужели действительно в России нашлась нечистая сила, отсидевшаяся от святой инквизиции в глухих сибирских лесах? Ездила в лютеранскую кирху в Немецкой слободе, ставила свечку. Да заказала экзорцизм на всякий случай. Мне смешно и весело. Фон Людендорф показал, что свой хлеб даром не ест. Она ещё из кирхи выйти не успела, а мне уже доложил всё. Неплохая спецслужба получается! Николай от зависти даже побледнел, и капельки пота на носу выступили… Наконец вроде бы всё. Все планы на будущее утверждены, пусть пока и вчерне. Отработкой деталей пускай царедворцы занимаются. А нам — только следовать намеченному пути. У моего коллеги другая проблема — кадры. Острейший голод на тех, кто сможет протолкнуть реформы. Нет, в перспективе мы, конечно, знаем, на кого можно будет опереться. Скажем, лучший менеджер всех времён и народов Лаврентий Павлович Берия. Не было в истории более гениального организатора. Но вот ведь незадача — маловат ещё… И тот же Токарев, гениальный оружейник — малолетка ведь по сути своей. Зато есть возможность выделить ему Императорскую стипендию и отправить на учёбу в Политехнический Институт. Если уж он самоучкой таких штук наизобретал, то что будет, когда за плечами фундаментальное образование повиснет? И, конечно, Мосин… Я вытребовал у Коли его к себе в Германию. Нет, не на совсем, конечно! Что я, в самом деле… пускай парень а для меня он совсем ещё молодой человек, попрактикуется у Манлихера, Максима, Дрейзе. Может, в будущем изобретут нечто вроде знаменитого Калашникова. Да ещё будущий генерал Фёдоров ему что подскажет… Ведь невооружённым глазом видно, что в нём Божья искра горит… В последний вечер перед отъездом из России мы с Николаем гуляем по Неве. Не в том смысле, аки Исус Христос ножками по волнам, а в том, что на царской яхте, в тёплый вечер, под негромкую музыку вышколенного оркестра пьём чай и кофе на верхней палубе. Одни. Только семьи. Моя Донна и наследники, и его матушка Дагмара вместе с дядьями. Датчанка косится на меня, когда думает, что я её не вижу, мягко говоря, ненавидящим взглядом. Пытаюсь исправить ситуацию и, испросив позволения, приглашаю её на тур вальса. Замечаю, что Николя делает тоже самое по отношению к моей супруге. Та тает. Ещё бы! Не отнять, что Николай Второй был довольно красивый мужчина! А ещё он включает на всю катушку ухватки двадцатого века, плывёт моя кайзерин! Ещё как плывёт! Ладно. Моё дело немного успокоить Александру Фёдоровну, как её окрестили на Руси. Чувствуется напряжение в хрупкой, несмотря на рождённых ей детей талии, на которой лежит моя ладонь. Вот что её интригует — моё чудесное выздоровление! Весь мир был поражён, когда после случайного удара молнии его Величество Кайзер Германии Вильгельм II вдруг начал действовать парализованной рукой. Помню, это вызвало такой всплеск моды на лечение электрическим током… Именно благодаря ей мне так легко удалось пропихнуть в Рейхстаге закон о электрификации Рейха. Млин! Слова то какие жуткие! Рейх… А на деле всего-навсего — Отечество. Держава. Тоже гестапо — политическая полиция. У нас, помню, было ГПУ. А благодаря Адольфу Алоизычу да Генриху, не птицелову, Гиммлеру — до сих пор ужас и отвращение вызывает… А ведь дело не в словах, а в функциях. Тем же героином и от насморка лечили, и наркотик жуткий…

— Соболезную вашему горю, императрица… Я знаю, какого потерять близкого человека.

Та вскидывает недоумевающие глаза. Надеюсь, что она видит в них то уважение, которое я на самом деле испытываю к ней. Женщина интереснейшей судьбы, воспринявшая всем сердцем новую Родину, и немало сделавшая для неё…

— Вы… вы действительно так чувствуете, или это только вежливые слова?

— Мне искренне жаль.

— Но ваши войска, оккупировав Данию позволяли себе неслыханное!

— Я знаю. Но меня тогда ещё не было. И чем же я виноват, что вину нескольких отщепенцев вы переносите на целый народ? Когда я уеду, ваш сын, надеюсь, исправит ваше предвзятое мнение о кайзере…