Могила девы - читать онлайн книгу. Автор: Джеффри Дивер cтр.№ 110

Они направились туда, откуда только что прибыли. На север.

Сумасшествие? Да. Но Хэнди именно тем и гордился, что при всем своем невероятном сумасбродстве все еще оставался жив. Однако сейчас в их действиях был смысл — они стремились в такое место, где их стали бы искать в последнюю очередь.

«Черт с ним, пусть сумасшествие, — думал он. — Решение принято». У него там дела. Кое-кто ему остался должен.

Сочиненное Бетховеном для братьев в 1802 году «Хайлигенштадтское завещание» — это исповедь отчаявшегося музыканта, страдавшего от надвигавшейся глухоты, которая через полтора десятилетия станет полной.

Мелани Черрол знала об этом, поскольку Бетховен был не только ее духовным наставником и ролевой моделью, но часто приходил в ее музыкальную комнату, где, что неудивительно, прекрасно слышал. Как и она. Они мило беседовали о теории музыки и композиции. Оба сетовали на современную тенденцию, то есть на то, что в новых сочинениях не было ни мелодии, ни гармонии. Мелани называла это «лекарственной музыкой» — формулировка, которую с воодушевлением одобрил Людвиг.

Теперь Мелани сидела в своей гостиной, глубоко дышала, думала о великом композиторе и размышляла, уж не пьяна ли она.

В баре, в Вороньей Гряде, она вместе с переводчицей полиции Фрэнсис Уитинг и несколькими родителями заложниц проглотила две порции бренди. Фрэнсис связалась с родителями Мелани в Сент-Луисе и сообщила, что с их дочерью все в порядке. Завтра, сразу после операции Дэнни, они вернутся и задержатся в Хевроне — эта новость почему-то расстроила ее. Она сама не понимала, хочется ли ей, чтобы родители провели в ее доме несколько дней. Не долго думая Мелани выпила еще бренди.

Затем пошла прощаться с девочками и их родителями. Сестры-близняшки уже спали. Киэл сразу начала ругаться, но Мелани знала детей — их настроение переменчиво как погода — и не сомневалась, что вскоре девочка заскочит в ее комнатушку в школе и разложит на аккуратном столе свои последние картинки Людей Икс или открытки с «Могучими рейнджерами». Эмили, в дамской ночной рубашке с нелепыми оборками, крепко спала. Шэннон, Беверли и Джойслин никак не могли угомониться. С ними нянчились, любовно опекали, а они веселились и не слушались. По их жестам Мелани поняла, что девочки подробно вспоминают события ушедшего дня, о которых она сама предпочла бы поскорее забыть. Они придумали себе прозвище — Десятка из Вороньей Гряды. Даже поговаривали, что хорошо бы заказать майки с картинками. Понимание беды придет потом, когда все почувствуют отсутствие Сьюзан. А пока — ну почему не повеселиться? Как бы Мелани ни жаловалась де л’Эпе на поведение Глухих, она не могла не признать, что главное качество членов сообщества — жизнерадостность.

Мелани пожелала всем доброй ночи и отказалась от десятка приглашений переночевать. Никогда до этого вечера ей не приходилось столько раз подряд благодарить знаками и отвечать: «Нет, спасибо».

И вот она дома, где заперты все двери и окна. Зажгла благовония, выпила еще бренди — ежевичного, которым бабушка лечилась от судорог, — и теперь сидела в кожаном кресле и думала о де л’Эпе… то есть об Артуре Поттере. Потирая на запястье отметины от проволоки Брута, надела наушники «Косс» и так громко включила Четвертый фортепьянный концерт Бетховена, что уровень воспроизведения стало зашкаливать. Это была прекрасная музыка, сочиненная в то время, которое музыковеды называют «вторым периодом» Бетховена, подарившим миру «Героическую» симфонию. Композитор уже знал, что теряет слух, мучился сознанием этого, но еще не оглох.

Слушая фортепьянный концерт, Мелани размышляла, почему Бетховен написал его именно так. Наверное, ощущая надвигающуюся глухоту, придумал аккорды и соединил их в определенном темпе, чтобы даже неслышащий старик понял хотя бы душу его произведения. Ведь были и такие пассажи, которые она вовсе не слышала (тихие и невесомые словно дым), а волнение музыки передавалось низкими нотами, когда обе руки исполнителя падали на басовые клавиши и тема спиралью рушилась вниз, как заметивший добычу коршун. Фортепьяно поддерживали литавры и струнные оркестра, и это, как считала Мелани, сообщало концерту оптимистическое настроение.

Ощущая вибрации звуков и читая ноты с листа, она представляла все произведение и, как обычно, думала, что отдала бы душу за то, чтобы слышать его по-настоящему.

Послушать хоть раз, перед тем как умереть.

Во время исполнения второй части Мелани посмотрела в окно и заметила, что напротив ее дома внезапно замедлила ход какая-то машина. Странно, подумала она. В этой части улицы редко бывают посторонние. Улица кончалась тупиком, и девушка знала всех соседей по кварталу и их машины.

Сняв наушники, Мелани подошла к окну. Машина с двумя пассажирами остановилась напротив дома Альбертсонов. Это тоже показалось ей странным, поскольку она знала, что хозяева на неделю уехали. Мелани присмотрелась к машине: два человека — она не могла разглядеть их как следует, видела только силуэты. Пассажиры вылезли из автомобиля, прошли через ворота Альбертсонов и скрылись за живой высокой изгородью, отделявшей от улицы их владения. Затем она вспомнила, что у соседей несколько кошек. Наверное, друзья кормят животных, пока супруги в отъезде. Вернувшись в кресло, Мелани снова надела наушники. Да. Да…

Музыка, даже такой, какой она слышала ее, все-таки хорошо успокаивала. Больше, чем бренди, больше, чем общество родителей ее учениц, больше, чем мысли о непостижимом Артуре Поттере и его удивительной притягательности. Музыка волшебным образом избавляла ее от страхов минувшего июльского дня, наполненного порывами ветра.

Мелани закрыла глаза.

За последние двенадцать часов капитан Чарли Бадд заметно постарел.

Поттер разглядывал его в безжалостном люминесцентном свете тесного кабинета шерифа Вороньей Гряды, расположенного в одноэтажном деловом здании. Бадд уже не казался молодым — на вид ему было лет на десять больше, чем тому неискушенному полицейскому, каким он предстал перед Поттером утром. И, как у всех, кто провел здесь эту ночь, на его лице запечатлелось отвращение.

И — неуверенность. Потому что никто из них не мог сказать, не следствие ли предательства их провал. А если да, кто их предал. Бадд и Поттер сидели за столом напротив Дина Стиллуэла. Шериф, мрачно кивая, вслушивался в то, что ему говорили по телефону, затем передал трубку Бадду.

После бешеной гонки из аэропорта появились Тоби и Генри Лебоу, и аналитик уже оживил компьютеры, казавшиеся частью его самого. Самолет Анжи сделал разворот над Нашвиллом, и ее ожидали в Вороньей Гряде через полчаса.

— Понятно, — сказал Бадд и положил трубку. — Вот детали — и хорошего мало.

Два полицейских автомобиля с Хэнди и Уилкоксом, покинув бойню, направились на юг в расположенное в десяти милях полицейское управление Клементса. Между Вороньей Грядой и тюрьмой штата водитель первой машины — женщина, которая, вероятно, и была Присциллой Гандер, — резко затормозила (колеса оставили на дороге след длиной двадцать футов) и вынудила свернуть следовавший за ней автомобиль. Затем выхватила пистолет и убила сидевших рядом с ней и на заднем сиденье полицейских.