Состояние аффекта - читать онлайн книгу. Автор: Ева Львова cтр.№ 9

Лишь только увидев фамилию Коли-проходимца, я сразу поняла, что стою на верном пути, ведь именно капитан Жакетов сопровождал моего отца и нейрохирурга Фишмана на симпозиум в Израиль, и с удвоенным интересом погрузилась в чтение рассказа. Едва появившись в детдоме, Жакетов тут же установил свои порядки, собирая с каждого воспитанника дань в виде половины полдника. Вскоре в детдоме появился Лева, обладающий потрясающим скульптурным талантом. Мальчик наловчился лепить из жеваного хлеба самые разные фигурки, раскрашивать их гуашью и покрывать в кабинете труда мебельным лаком, а Жакетов придумал менять эти фигурки во время полдника на три печенья, положенных каждому воспитаннику детдома. Два из них он забирал себе, одно отдавал скульптору. Но вскоре этот бартер пресекла старшая медсестра, обнаружившая во время обхода в тумбочке у Николая невиданные залежи печенья и тараканов, пирующих этим богатством. Однако помимо художественных Лева отличался еще и математическими способностями. Жакетов придумал применение и этим талантам приятеля: стал возить его в парк Горького, где играли в шахматы любители со всей Москвы, и предлагать доморощенным гроссмейстерам на деньги сыграть со своим младшим братом. Лева почти всегда выигрывал, удивляя бывалых игроков. Таким образом, Николай за вечер зарабатывал на Леве до ста пятидесяти рублей. Часть денег Жакетов отстегивал воспитательнице, которая отпускала мальчишек в культпоход, а остальное забирал себе. Леве не доставалось ничего – он готов был работать бесплатно, лишь бы иметь возможность покидать унылые стены детского дома.

На вырученные деньги Жакетов покупал напильники, из которых в школьной мастерской старшие мальчики делали отличные ножи, а также закупал табуретки, из ножек которых получались шикарные нунчаки. Все это вооружение Коля-Доктор относил на ближайший рынок, где и сбывал по сходной цене. В один из торговых дней Жакетова задержали с товаром и доставили в отделение милиции. За производство и торговлю холодным оружием подростку светила колония, однако им заинтересовались люди из КГБ. Прибывший оттуда человек выслушал жалостливый рассказ Жакетова о пьянице-трудовике, которому нет дела до того, что за предметы тачают ребята во вверенной ему мастерской, и на вопрос, на какие средства Жакетов закупал напильники, Коля рассказал о талантливом мальчике Леве.

Буквально на следующий день в детдом приехал полковник из органов и попросил познакомить его с Левой. В конце беседы гэбист заявил, что он собирается усыновить этого ребенка, и попросил как можно скорее подготовить документы. А через пару лет в детдом пришел запрос из военно-медицинской академии. В бумаге говорилось, что Николай Жакетов принят в вуз и следует как можно скорее переслать туда его бумаги и препроводить его самого. Глава о Коле-Докторе заканчивается рассуждениями автора о том, что дальнейшая судьба этого изобретательного ребенка ему неизвестна, но ясно одно: Жакетов наверняка достиг небывалых высот.

Прикрыв глаза, я стала анализировать прочитанное. Итак, если верить рукописи Панкратова, получается, что отец сказал правду. А не доверять директору детского дома у меня нет причин. Кроме того, отец упоминал Жакетова, и в рукописи значилось это же имя. Не думаю, что имеются в виду однофамильцы. Но выяснить, что же на самом деле произошло в спецотделе «Сигма», я смогу, только побывав в Жуковском. Пока я размышляла, под каким предлогом можно заявиться в институт экспериментальной биофизики, раздался вызов коммуникатора. Вытащив прибор из сумки, я увидела, что по мне соскучилась Ида Глебовна. Нажав клавишу приема, я как ни в чем не бывало ответила:

– Да, бабуля, слушаю тебя.

– Добрый вечер, Агата, – откликнулась Ида Глебовна. – Ты собираешься сегодня на дачу?

– Ага, собираюсь.

– Тогда прихвати два килограмма муки. К нам в гости едет моя старинная приятельница Катя Меллина, мы с ней раньше вместе работали в институте. Мука закончилась, и я не могу угостить ее фирменным тортом. Не забудешь заехать в магазин?

– Ну что ты, бабуля, обязательно привезу все, что нужно!

Вот оно! Бабушкину подругу с работы мне посылает само провидение! Если с умом подойти к делу, думаю, она может оказать помощь и провести меня на территорию режимного объекта. Стараясь не радоваться раньше времени свалившейся на меня удаче, я глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы успокоиться, и двинулась в магазин за мукой.

* * *

К тому времени, когда я вкатила на участок, Екатерина Меллина уже распивала на террасе чаи. Приветливо поздоровавшись с ухоженной пожилой блондинкой, я выложила на кухне муку и отправилась наверх переодеваться. Проходя мимо кабинета деда, я услышала непривычно громкий голос, которым Владлен Генрихович с кем-то разговаривал по телефону. Остановившись около приоткрытой двери, я стала прислушиваться к разговору.

– Я точно знаю, что он в Москве, – кричал дед, повышавший голос крайне редко. – И очень прошу тебя выяснить, где он остановился и по возможности пресечь попытки общения с девочкой. Все, что о нем узнаешь, тут же сообщай мне.

Затем я услышала, как в кабинете раздались шаги, дверь внезапно поползла в сторону, и я поспешила ретироваться в свою комнату, пока меня не поймали за не слишком-то приличным занятием, которое дед называет подслушиванием, а я именую оперативным сбором информации. Вернувшись на террасу, я обнаружила гостью сидящей в кресле и просматривающей журнал по фитнесу. Эти журналы бабушка покупала каждый месяц, но вовсе не для того, чтобы изнурять себя тренировками, а с целью обзавестись новыми рецептами полезных блюд, не слишком отягощенных калориями. Однако бабуля ни разу ничего оттуда не приготовила, продолжая выпекать пышные расстегаи и сдобные штрудели.

Вот и теперь, разжившись мукой, бабушка тут же отправилась на кухню и приступила к изготовлению своего фирменного торта, а я осталась развлекать ее приятельницу. Не зная, с чего начать, я стала говорить о погоде, о небывало жарком лете, обрушившемся на Москву, и о том, что умираю, как хочется в отпуск. Я прямо из кожи лезла вон, стараясь установить с гостьей контакт, найти общие темы и в конце концов подвести ее к мысли, что было бы неплохо пригласить меня к себе на работу в обеденный перерыв. Мы могли бы вместе перекусить в их институтской столовой, о которой бабушка и дед до сих пор хранят самые теплые воспоминания. Однако моя собеседница, закусив губу, напряженно молчала, теребя массивный перстень с крупным камнем на указательном пальце правой руки. Нервозность сквозила в каждом ее жесте, и я, проболтав без умолку минут десять и так и не получив ответного отклика, растерянно замолчала, подумав, что, должно быть, говорю что-то не то. Повисла гнетущая тишина, и я краем глаза рассматривала все еще красивое лицо Меллиной, ее аккуратный нос, тонкие губы, сжатые так, что кожа на высоких скулах натянулась и побелела до синевы.

– Екатерина Андреевна, вам нехорошо? – успела спросить я, прежде чем Меллина кинула на меня быстрый взгляд и сказала:

– Агата, я, собственно, не столько к Иде пришла, сколько к тебе. Меня подозревают в убийстве Оли Ворониной, она работала со мной в лаборатории. Возьмешься меня защищать?

– Само собой, я возьмусь вас защищать, – горячо заговорила я, не помня себя от радости. Это мой единственный шанс узнать правду про отца, и упустить его ну никак нельзя! – Вам предъявили обвинение?