Королевы умирают стоя, или Комната с видом на огни - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Андреева cтр.№ 2

Анна отвернулась к стене. Медсестра зло сказала:

– Да будет. Не видите, что ли? Упрямая какая!

– Ты, Юля, помолчи. Ну, заколют ее аминазином, и конец всему. Надо проследить, чтобы девочка опять не сорвалась.

– Да что я ее одну должна караулить, что ли?! На мне целое отделение за копеечную зарплату! Сколько народу лежит, старушки почти не ходячие, а я с этой дурой молодой буду нянчиться! И она к тому ж ненормальная!

– Помолчи! Другие здесь затем, чтоб выжить, они и сами о себе позаботятся, а эта сама себе не поможет. Не видишь, что ли, – она умирать сюда пришла. Давай на каталку ее и в палату. И не отходи ни на шаг.

– В какую ее? В десятую, к молодым?

– Нет, туда, где две бабульки лежат. Там есть одна ходячая, бойкая, она и приглядит.

– И всетаки лучше бы ее к психам отправить, – пробубнила Юля, направляясь за транспортировочным средством и санитаркой.

Пока Анну везли по длинному белому коридору, она пыталась вспомнить только одно: что это значит – жить? Как она раньше жила? Но эти воспоминания не вызывали ничего, кроме отвращения, как и люди, трогавшие ее. В маленькой палате стояли четыре койки, две из них были застелены, на обеих занятых тумбочках в беспорядке перемешались стеклянные банки, пузырьки с лекарствами, таблетки, чайные ложки, бинты… Пахло старостью и болезнью. Когда Анну переложили на кровать, Юля поправила на ней одеяло, брезгливо проронила:

– Смотри у меня. Не вздумай чегонибудь с собой сделать, мне Светлана Степановна наказала. Сейчас бабульки с обеда придут, я им велю присмотреть. Вознито с тобой сколько! Подумаешь, королева! Анна Австрийская!

Медсестра еще раз презрительно фыркнула и ушла. Анна обессиленно прикрыла глаза. Ох уж это злополучное имя!

Все ее несчастья начались с отца. Он был чрезвычайно упрям, этот помешанный на своей мнимой гениальности художник с непонятно откуда взявшейся фамилией Австрийский. «Александр Австрийский», – расписывался он размашисто под своими странными картинами. Женился он поздно, но уже задолго до этого страстно мечтал о ребенке. Не о мальчике, как многие мужчины, а о девочке. И во что бы то ни стало хотел назвать ее Анной, хотя многие говорили, что не стоит казаться смешным. Быть Анной Австрийской – это еще не значит принадлежать к королевской династии. Но в семье Австрийских ждали принцессу, и после долгих лет бесплодного ожидания судьба наконец сжалилась над стареющим художником. Ребенок появился, и оказалась это долгожданная девочка.

Отец был счастлив несказанно, и вскоре после выписки из роддома в одном из московских загсов девочку записали как Австрийскую Анну Александровну. Толстая тетка в мохеровой кофте, поклонница Дюма, широко улыбнулась родителям и пошутила: «Поздравляю с новорожденной принцессой! Осталось только найти для нее короля!»

Детство Анны было отравлено злополучной фамилией: над ней смеялись все – и взрослые и дети. Отец занимался только тем, что писал никому не понятные и неприятные картины и тщетно пытался доказать окружающим, что картины эти гениальны. Увидев же Анну, улыбался грустно:

– А, принцесса!

Чуть трогал испачканными краской пальцами ее мягкие светлые волосы и возвращался к очередному недописанному холсту.

Мать, рядовая сотрудница районной библиотеки, всю жизнь тщетно пыталась свести концы с концами. Она то ругала мужа, то умоляла его взяться за какуюнибудь подработку. Мол, многие художники находят халтуру. Чтобы платили деньги, можно было и через себя переступить. Отец упрямился и пил, денег попрежнему не было, Анна ходила в заштопанных колготках и кофточках, которые, сидя на работе, мать перевязывала из старых вещей. Девочка постоянно слышала вслед: «Эй, королева! Ты чего такая облезлая? А еще Анна Австрийская!»

Аня мысленно ругала их всех: отца, мать, родственников, учителей, которые тоже не могли сдержаться, вызывая ее отвечать не просто по фамилии, а именно так: «А сейчас к доске пойдет Анна Австрийская». И в классе тут же раздавался дружный смех.

Спеша скорее повзрослеть, она рано вышла замуж. Да что там – рано! Это был скандал на всю школу, когда Аня забеременела в шестнадцать лет от своего же одноклассника, и родители поспешно и без лишнего шума их расписали.

От Вани Панкова все девочки в школе были без ума. Этому мальчику никакая девочка не могла отказать. И Аня не стала исключением. То, что Ваня снизошел до нее, оказалось настоящим подарком. Как мог такой парень полюбить такую девушку? О! Разницу между собой и Ваней Панковым Аня с самого начала усвоила четко. И долго гадала – за что же ей выпало такое счастье?

Может быть, все дело в ее необыкновенных глазах: светлосерых, с золотистой каймой вокруг зрачка, от чего создавалось впечатление, будто в этих глазах постоянно горят яркие ночные звезды. И еще Аня была высокого роста, худенькая, легкая, стройная. В шестнадцать лет она вся будто бы светилась изнутри, и к ней тянулись, как к солнечному лучу, возле которого и в самый пасмурный день можно согреться. Кончилось бурное увлечение необыкновенными глазами тем, что Ваня потерял всякую осторожность и не успел опомниться, как получил свидетельство о браке раньше, чем школьный аттестат.

За три дня до свадьбы случился грандиозный скандал. Отец Анны в категоричной форме заявил, что и после бракосочетания его дочь оставит свою девичью фамилию. Ох уж эта фамилия! Родня жениха поначалу обиделась всерьез, сам Ваня кричал, что не позволит унижать свое мужское достоинство, Аня рыдала всю ночь напролет и подумала уже, что останется вообще без мужа.

Но шумных Австрийских было гораздо больше, немногочисленные тихие Панковы сдались накануне свадьбы, и Анне от ненавистной фамилии избавиться так и не удалось. «Ничего, ничего, – думала она, ставя «королевскую» подпись в толстой регистрационной книге. – Не всегда отец будет мною командовать, когданибудь я вырасту…» Анне ко дню бракосочетания едваедва исполнилось семнадцать лет.

А через шесть месяцев, знойным летом, в семье появился еще один Александр Австрийский. Узнав, что и сын не будет носить его фамилию, Ваня Панков только вздохнул и пошел готовиться к экзаменам в институт: один ребенок от армии не освобождал.

Сквозь болезненную дремоту Анна почувствовала в палате какоето движение.

– Ой, молоденькаято какая!

– Говорят, самоубийца она.

– Святсвятсвят, Тамара Константиновна, грехто какой себя кончать!

– Тише, Надежда Михайловна! Спит, похоже…

Раздался скрип панцирных сеток, негромкое позвякивание чайной ложечки в стакане, шелест конфетных бумажек. Анна не выдержала и открыла глаза. Они сидели на кроватях, два божьих одуванчика, Тамара Константиновна и Надежда Михайловна. Одна совсем седенькая, сухонькая, другая полная, с густыми курчавыми волосами. Обе поглядывали на молодую женщину исподтишка, посасывая дешевые карамельки, пахло свежезаваренным чаем и ливерной колбасой. Анну вдруг затошнило, она застонала и повернулась на бок. Бабульки засуетились: