Убить президента - читать онлайн книгу. Автор: Лев Гурский cтр.№ 19

Мысли о пиве окончательно прогнали все мои подозрения насчет переворота или чего-то вроде того. Пиво – это всегда хорошо. Нынешнее поколение выбирает пиво. Осталось еще несколько рутинных дел минут на пятнадцать. А потом – в буфет, в буфет и еще раз в буфет.

Тут дверь моя внезапно приотворилась, и заглянула сама директорская Аглая. Губы бантиком, прическа «не-тронь-меня», очки в японской оправе. И зовет всегда меня не Аркашей и даже не Аркадием, а исключительно по отчеству – Аркадий Николаевич.

– Извините, Аркадий Николаевич, – произнесла Аглая, щурясь через свои японские линзы. – К вам тут… Я провожу к вам?

Своей секретарши, заметим, у меня нет, а Аглая редко снизойдет. Только если что-то особенное. Челентано, допустим, меня ищет, все коридоры обегал. Последний раз она вот так лично ко мне заглядывала, когда ко мне на передачу пришла Настасья Кински. Я вдруг обеспокоился, что назначил рандеву какой-то киношной знаменитости, а тут из-за всех этих генеральских дел забыл. Я бросил взгляд на календарь.

– Кто там? – поинтересовался я с важным видом. В том смысле, что, мол, если опять Челентано, то скажите, пусть зайдет попозже.

– Тут генерал к вам, – отрапортовала Аглая. Видно, чин все-таки подействовал на нее. Жаль, что я не генерал, а всего лишь Полковников. – Генерал Дроздов, командующий Таманской дивизией.

Я подскочил. Вот вам и личные неприятности! Пусть с опозданием на несколько часов, но ведь не забыл. Вот это точность, я понимаю.

– Бегу, – сказал я, но на всякий случай выглянул в окно: не на танке ли, по своему обыкновению, прибыл товарищ генерал?

Танка поблизости не наблюдалось. Вероятно, генерал Дроздов сделал исключение и приехал так по-дружески, налегке.

Или оставил свой танк в засаде.

Я доехал до «Кропоткинской» и вышел на Гоголевский бульвар. Рабочий день заканчивался, и надо было поторапливаться. Не хватало еще упереться в закрытые двери почтового отделения. У меня уже однажды такой случай был, и тоже связанный с почтой. Хорошо, что тут идти по крайней мере всего два шага. Минут шесть, если даже двигаться совсем прогулочной походкой. Я управился за три и вскоре уже входил в подъезд дома номер 23. Маленькое почтовое отделение занимало две комнатки на первом этаже. Площади явно не хватало, и деревянные абонементные ящики держали почти у самого входа, в таком тесном предбанничке. Это было очень кстати. Найдя нужный бокс, я огляделся. Не хотелось при всем честном народе доставать свою универсальную отмычку. Никакого честного и даже нечестного народа, однако, вокруг не было. По крайней мере, за тем стеллажом из ящиков, за которым стоял я сам. Вот и славненько.

Я извлек свой инструмент из футлярчика и осторожно вставил это чудо воровской техники в замочную скважину. Что хорошо в нашей универсальной отмычке – так это ее приспособленность ко всем случаям жизни. Дверной замок, зажигание автомобиля, несгораемый шкаф – все пожалуйста. Только что на сейфах с секретом я ее не испытывал. Не доводилось мне вскрывать сейфы. Все больше как-то абонементные ящики попадаются.

Замок послушно щелкнул, и дверца распахнулась. Сперва мне показалось, будто в боксе вообще ничего нет. Потом я заметил в глубине серый конверт. Судя по тому, что конверт не заклеен, это явно не письмо. Сделав такое гениальное умозаключение, я медленно раскрыл оставленный конверт.

Да уж. Легких и быстрых ответов на любые вопросы находка эта точно мне не принесет. Вот новые вопросы – это наверняка.

Я еще раз обозрел трофеи. Итак, что мы имеем. Пистолетный патрон – одна штука. Репертуар Большого театра на эту неделю – тоже одна штука. Наконец, полиэтиленовый пакет, в который упакована упомянутая бумажка с перечислением спектаклей Большого, – тоже в количестве одной штуки.

Рассмотрим все внимательно. Патрон положим обратно – пусть над ним поколдуют эксперты. А вот репертуар… Запаковали ведь его в полиэтилен, значит – для чего-то надо было. Я внимательно исследовал бумажку. Ну, конечно. На обороте я обнаружил большой круг, изображенный небрежным росчерком шариковой ручки, и рядом слова. Точнее, полслова и две буквы. Андр.ДА. Я развернул целлофан и, держа глянцевый листок с репертуаром за самые краешки, повертел его и так, и эдак. Ага. Ясно. Я бережно положил листок обратно в целлофан, стараясь случайно не коснуться очерченного круга. Это чей-то отпечаток пальца. Нигде так не держатся отлично папиллярные узоры, как на глянцевой бумаге. Это – тоже экспертам. Может быть, хотя бы они мне подскажут, кто такой этот Андр.ДА. Без этого зацепиться буквально не за что. Отчество и фамилия вообще сокращены до инициалов, а имя Андрей – самое что ни на есть распространенное. Не густо. Если, так тщательно искали эту чепуху, если веселая троица мордоворотов собиралась меня из-за этого убить – значит, тут есть ключ, который мне неведом. Давай-ка еще раз, сначала. Патрон ключ может дать, только если оружейники, баллисты и трассологи найдут здесь что-то необычное. Но это вряд ли, патрон как патрон. Загадочного Андра искать в Москве можно разве что методом тыка. Остается отпечаток пальца. Это уже кое-что.

Я сунул конверт в карман, запер бокс и вышел из подъезда. В дверях я нос к носу столкнулся с молоденьким парнем, который медленно, как муравей, тащил в руках огромную стопку книг. Я отпрянул, но поздно: парень потерял равновесие, качнулся и с ужасом стал наблюдать, как книги из его стопки вываливаются на асфальт.

Уважение к книге у меня в крови. От бабушки-учительницы. Мы и с Ленкой-то познакомились в книжном. Она мне потом призналась, что первый раз увидела человека (то есть меня), который-де с книгой обращался как с бабочкой, будто боялся ненароком стрясти пыльцу с крыльев.

Бабочки из стопки бедного парня норовили все разлететься в разные стороны, и мне ничего не оставалось, как броситься на помощь. Вместе мы восстановили стопку почти без потерь. Долетела до асфальта и чуть запылилась только одна книжка. Ясное дело, детектив. Правда, не переводной. Сейчас, когда начала возвращаться мода на советские детективы брежневских времен, все эти милицейские шлягеры поперли опять косяком. Тот, который я поднял с асфальта, назывался «Петровка, 38».

Хорошая подсказка, подумал я, помогая парню донести всю пачку прямо до двери его квартиры, помещавшейся в том же, что и почта, подъезде. Парня звали Женей, он был учителем, а детективы читал сверх школьной программы. Когда сильно уставал от Тургенева и Солженицына, самый смак было иметь под рукой наготове «Петровку, 38».

Парень Женя встретился мне очень вовремя. Не будь его стопки, я бы, наверное, и не вспомнил, что к нашим экспертам обращаться не обязательно. Есть в Москве место, где то же самое сделают вне очереди и без бумажной волокиты.

Именно там, на Петровке. В царстве моего хорошего знакомца, милицейского гения Сережи Некрасова. Принято считать, что наша контора и милиция дружат меж собой как кошка с собакой. Когда-то это почти соответствовало действительности, и мы взаимно терпеть не могли друг друга. МУР сменил гнев на милость, когда к одной спецслужбе прибавилось еще две и выяснилось, что, например, охранцы, пожалуй, ничем не лучше чекистов – и даже хуже. Старый враг был все-таки лучше новых двух, и с нами уголовный розыск заключил выгодное для нас всех перемирие. С тех пор контакты наши стали чуть больше неформальными, а потому появление человека с Лубянки в МУРе уже, не вызывало косых взглядов.