Научите меня стрелять - читать онлайн книгу. Автор: Анна Яковлева cтр.№ 25

Отойдя от чужой иномарки, я начала соображать и поделилась догадкой:

– Гошка, ты решил свести счеты с жизнью?

– Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

– Смотрю я на тебя и не могу понять: что бабы в тебе находят?

– Просто я не в твоем вкусе, – признал суровую действительность Никифоров.

– Ну это-то само собой. Но ты же редкий неудачник. Объясни, с чего ты взял, что эти люди, – я кивнула в сторону «ауди», – что-то тебе заплатят? Ты ничего не получишь, еще и должен останешься. Ты хоть понимаешь, что тебя кинут?

– Я допускаю такую мысль.

– Уже хорошо. И как ты подстраховался?

– Видишь машину? – Никифоров кивнул в сторону КамАЗа.

– Допустим.

– Это для них.

– А где селитра винодела?

– Ждет погрузку на другом причале.

– А эти не заметят разницу?

– Нет, потому что по бумагам это аммиачная селитра. Бумаги они видели.

– Гоша, это тебе не глупых одиноких баб охмурять, эти люди мигом тебя на фарш пустят. Ты взял аванс?

– Обижаешь. Конечно.

– Отнесешь Элеоноре.

– А че опять Элеоноре? – попытался возмутиться последователь Остапа Бендера.

– Объясняю: ты разбил ей сердце, и теперь ты ее вечный должник.

– Мне дешевле склеить ее разбитое сердце.

– Это вряд ли. Ее сердцем уже занят другой человек – хороший, порядочный и надежный, – втолковывала я Никифорову незнакомые ему слова.

Он раздул ноздри и стал сверлить меня взглядом:

– Это кто ж такой?

– Не твое дело.

– Все равно она меня любит.

– Уже нет, – ответила Элеонора, неслышно подойдя к нам, – не люблю.

Гошка нахмурился, полез в карман куртки и вынул несколько пачек долларов:

– Это тебе.

Эля посмотрела на деньги, потом на меня:

– Я не хочу с ним связываться, Кать.

– А мы и не связываемся, мы просто берем деньги, – успокоила я подругу.

Эля спрятала доллары в сумку.

– Если мы не погрузим селитру сегодня, – доверительно сообщил мне Гошка, – завтра мне хана.

– Почему?

– Потому что меня порвут.

– Кто, Гоша? Те, что в «ауди», или этот? – Я кивнула на представителя Северного Кавказа.

– Прясников, – разозлился почему-то на меня Никифоров. – Мне нужно отсюда валить, шкурой чувствую, что он сейчас здесь объявится. Может, ваш мент займется этим делом, чтобы мне не отсвечивать? Пусть помашет корочкой, отправит нашу селитру в Батуми.

– Ты уверен, что это селитра? Мне кажется, ты уже сам запутался, что, кому, куда поедет.

– Нет, в КамАЗе трансформаторное масло. А вон видишь, бортовой ЗИЛ с контейнером? Удобрение в контейнере. Это нашему другу Шалве.

– Георгий Петрович, тебе придется сменить внешность, паспорт, спилить подушечки пальцев, поменять город и даже страну. Когда они получат вместо селитры трансформаторное масло, они придут к Прясникову, а тот сразу пустит их по твоему следу…

– Денег хватит на все, что ты сказала, – беспечно отозвался Никифоров. – Так что, я могу уехать?

Отпускать его мне не хотелось.

– Гоша, давай ты осуществишь авторский надзор за своей идеей, а потом делай, что хочешь, – попросила я его.

В общем, пока я вникала в тонкости Гошиной аферы, КамАЗ с трансформаторным маслом въехал на причал и встал под стрелу крана. Масло должно было плыть в Турцию. Может, этим, в «ауди», повезет, и там такое масло дефицит?

На другом причале началась погрузка на корабль в Батуми. Контейнер Шалвы Гургеновича благополучно приземлился на палубу.

Мне пришло в голову, что Шалва не захочет отдавать деньги, потому что не видел, как грузили его удобрение, но я тут же отогнала эту неприятную мысль.

Никифоров пригласил Шалву в «жигули», я пристроилась к мужчинам и опять оказалась свидетелем.

– Шалва, – обратился Гоша к виноделу, – я все сделал, вон твой контейнер, вот документы, встречай бочки в Батуми и расти виноград.

– Где бочки? – не понял винодел.

– На корабле. Все погрузили уже. Только не шуми, хорошо? Я тебе обещал, что все сделаю, я все сделал. Давай деньги.

– Нет, так дела не делают, – подтверждая мои опасения, ответил Шалва Гургенович, – я не видел, что в контейнер.

– Вот, – Гоша ткнул пальцем в документ, – здесь написано, что в контейнере находятся твои бочки с удобрением. У меня есть другие покупатели, я сейчас свистну крановщику, он снимет с палубы твою селитру, и я отдам ее вон тем ребятам в «ауди». Они и так обиделись, потому что я продал удобрение тебе, а не им.

КамАЗ с бочками разгрузился и стал выезжать с пристани. Неожиданно «ауди» тихо тронулся с парковки напротив конторы, и Гоша, покинув наше общество, рванул ему наперерез, чуть не попав под колеса. Дверь «ауди» гостеприимно распахнулась, Гошка упал внутрь, и машина, набрав скорость, пропала из вида.

В тот самый момент, когда «ауди» увозил Никифорова, на пятачке возле диспетчерской появились новые лица. Внутренний голос мне подсказывал, что лица эти с погонами.

Один из мужчин, в джинсах и такой же куртке, подошел к кучке водителей и о чем-то у них спросил. Мужики покивали, огляделись по сторонам и пожали плечами. Без подсказки было ясно, что искали Гошку.

Шалва Гургенович продолжал вредничать.

– Разве так делают дела? – бубнил он.

– Дорогой вы наш, – уговаривала я, отдав ему свою руку для поцелуев, – ваша селитра через неделю будет в Батуми. Не волнуйтесь вы так!

Для убедительности я позволила себя обнять и даже прижалась к гостю. Он уже снял пиджак. Усы винодела кололись уже где-то в районе моей груди, он не на шутку распалился.

– Кето, – шептал он мне в бюст, – какой ты красивый, Кето, гогония, девочка моя.

Мне приходилось туго, но тут капитан милиции вспомнил о своем обещании, данном Егорову, и сунулся в «жигули».

– Ты опять за свое? – набросился Мишка на Шалву Гургеновича. – Выходи, поговорим.

Шалва Гургенович выйти не мог. Он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и простонал что-то на родном языке.

Я задом выползла из машины. Вид у меня был помятый. «Хочу домой», – в который раз за этот день подумала я.

Михаил посмотрел на меня с презрением, очевидно решив, что я ищу уединения с виноделом, и сплюнул себе под ноги.

Элеонора засмотрелась на Белого, да так, что не заметила лужу и вошла в нее обеими ногами. Мне было понятно ее состояние. Капитан милиции был в этот момент чрезвычайно хорош собой: румянец пылал на щеках, серо-голубые глаза сверкали, в его большом тренированном теле чувствовалось столько энергии и силы, что даже я им залюбовалась. За этим занятием меня и застал звонок Егорова.