Сыч - птица ночная - читать онлайн книгу. Автор: Лев Пучков cтр.№ 37

— Чего ищем? — хмуро поинтересовался плохо выспавшийся Поликарпыч. — Скажи — может, я посторонним взглядом…

— Вчера с одним муда… эмм… не очень хорошим человеком куда-то здесь заехали, — неохотно сообщил я. — А сейчас не могу вспомнить — замело. Черт-те что…

— Это нам на руку, — неожиданно сделал вывод Поликарпыч, зевая так, что щелкнуло что-то за ушами. — Завтра в ночь тоже будет падать. Нашу колею занесет. Так что не переживай — худа без добра не бывает.

— Действительно, — после непродолжительного раздумья согласился я. — Ну и дюдель с ним, с этим нехорошим человеком, переживем. Покатили на силикатный…

Прибыв на заброшенный силикатный завод, расположенный в семи километрах от Стародубовска, мы развлеклись стрелковой тренировкой: я пристрелял полученный пистолет, погрелся, припоминая особенности перемещения с короткоствольным оружием и в качестве поощрительного приза дал Поликарпычу три раза пульнуть по кирпичам. Три кирпича, поставленные на кладку в пятнадцати метрах, разлетелись на части, хмурое чело Поликарпыча озарила счастливая улыбка, и он не преминул напомнить:

— В армии я отличником был. Так что смотри — если что… А вообще — щелкает он. Не совсем бесшумный.

С этим трудно было не согласиться: выстрел гасится полностью, но слышен металлический лязг кожуха затвора. Я пользовался этой штуковиной в боевых условиях: практика показывает, что при стрельбе ночью на открытой местности в полной тишине звук хорошо слышен на расстоянии до 50 метров, то есть на дальности наиболее эффективного огня. Однако та же самая практика показывает, что в условиях полной тишины приходится действовать крайне редко: как правило, вокруг есть строения, глушащие звук, а также множество источников посторонних шумов — домашние животные, машины, электроприборы, наконец, сами люди. А по всем остальным характеристикам «ПБ» меня вполне устраивал.

Затем мы с Поликарпычем предприняли марш-бросок по маршруту: силикатный — Сухая Балка, где мы в течение четырех часов прилежно выдалбливали одиночный окоп нестандартной конфигурации для стрельбы стоя, а затем тщательно его маскировали.

Грунт успел промерзнуть, на 70 процентов состоял из щебня. Хорошо, предусмотрительный Поликарпыч прихватил лом — в противном случае наша затея могла не осуществиться. Окоп вышел на славу. Он располагался в самом конце перешейка со стороны ЗОНЫ, точно посреди двух глубоких колей, наезженных большегрузным транспортом, и представлял собой узкую яму, в которую я влезал по брови, а при желании мог присесть, оставив сверху полметра запасного пространства. По свидетельству Поликарпыча, камазное колесо в этой выемке должно утопнуть не более чем на четверть. Это, конечно, нежелательно, но ежели «КамАЗ» все же выскочит из колеи и наедет на окоп, я, будучи в согнутом состоянии, останусь цел — невредим. В этом пункте я полностью доверился своему спутнику — он в технике разбирается лучше. Однако счел нужным предупредить: если по его вине меня все же задавят, мой зловредный астрал будет мучить его минимум тридцать девять дней и он (Поликарпыч, а не астрал, естественно!) от этого обязательно подхватит могучую шизу, не поддающуюся излечению.

— Не задавят, — авторитетно заявил Поликарпыч. — Давай лучше потренируемся.

Потренировались. Я сидел в окопе, целился из разряженного пистолета в набегающего снизу по перешейку Поликарпыча, изображавшего «КамАЗ», и производил расчеты на случай всевозможных отклонений. На первый взгляд получалось неплохо. Разница в два с лишним метра между скатами балки давала эффект господствующей высоты, то есть они будут приближаться ко мне снизу вверх, с интервалом минимум пятнадцать метров — меньшая дистанция при преодолении перешейка просто небезопасна. Когда первая в колонне машина выскочит в мой сектор стрельбы, вторая еще будет двумя метрами ниже. Значит, пуля, выпущенная по первой цели и по какой-либо причине не встретившая препятствие, пролетит выше цели второй и раньше времени не потревожит господ боевиков. Очень хорошо.

Потренировавшись в схематичном воспроизведении грядущей криминальной драмы, мы решили проблемы стремительного покидания окопа, что тоже было немаловажной деталью, способной повлиять на ход всей акции. Поясняю: из такого узкого и глубокого окопа быстро выбраться непросто — особенно если постоянно держать в руках оружие. Делать ступеньки — выемки в стенах окопа — нецелесообразно: в нашем регионе никто не даст гарантию, что в течение двух часов снежная пурга не сменится оттепелью и моросящим дождем, который сделает стены окопа грязными и скользкими, а сами выемки размоет к чертовой матери. Так вот — мы просто сунули в окоп здоровенное полено высотой 70 сантиметров, а для того, чтобы оно не занимало драгоценного места, выдолбили внизу продолговатую нишу, в которую оную древесину и упрятали.

В завершение фортификационных работ я припасенным веником размел все вокруг, а Поликарпыч в это время выпилил по площади периметра окопа крышку из загодя же припасенного листа ДВП, крашенного с одной стороны в белый с крапинками колер. Крышка плотно легла на дырень, сверху присыпали снежком, отошли полюбоваться: норма. С пяти метров, если пристально не всматриваться, не разглядишь даже при дневном свете.

— На сегодня хватит, — с чувством глубокого удовлетворения сказал я. — Пора на базу…

В четверг на вражьем подворье, как и следовало ожидать, обозначилась нездоровая активность. Ближе к обеду супостаты принялись копошиться у фур, готовя их к дальней дороге. Из одной выгрузили часть коробок, внутрь накидали матрацев и запихали какой-то здоровенный брезентовый чехол. Затем, поглазев на хмурое небо, обложенное мглистыми облаками, грозящими скоропостижно разродиться добротным снегопадом, абреки и принялись наматывать на колеса «КамАЗов» цепи.

— Ага! — глубокомысленно воскликнул я и, отложив бинокль, спустился вниз, чтобы озадачить Поликарпыча на предмет прогулки в известное место.

Поликарпыч, по обыкновению спавший на печи, буркнул:

— Не боись — успеем, — и перевернулся на другой бок, даже не сымитировав поползновения к проявлению активности.

Пожав плечами, я полез на сеновал — следить за врагами.

В 16.10 супостаты выгнали из бани женщин и подвели их к фуре. Один из горцев — тот самый, что, по моим наблюдениям, являлся старшим группы — долго что-то втолковывал пленницам, после чего достал из-под мышки пистолет и недвусмысленно потыкал стволом в борт «КамАЗа». Дескать, будете баловаться, стрельнем через борт — и вся недолга. Затем на женщин надели наручники и заставили забраться в фуру. Коробки загрузили на место, зашпилили борт, тент застегнули на ремни. Транспорт готов к движению.

Тут я впал в легкую панику. Фуры были совершенно одинаковыми на вид. Разные номера — это ничего не значит: я буду сидеть в окопе и в течение некоторого времени смотреть на приближающуюся колонну спереди слева, щурясь от слепящего света фар. Номера я увижу, когда машина подъедет вплотную, а это слишком поздно. Что делать?

— И на хера ты меня сюда загнал?! — обиженно пробурчал Поликарпыч, экстренно вызванный мной на сеновал для консультации. — Это ж ты разведчик, а не я! Ну смотри — на одной тент брезентовый, а на другой — из дерматина.