Дело чести - читать онлайн книгу. Автор: Лев Пучков cтр.№ 86

— Я готов сотрудничать это дело. Убивать нет — я буду помогать ты! Бери я!

Ну что тут было делать? В первый момент я хотел было извиниться и обратить все в шутку, но… знаете, я ведь так долго был без женщины, а тугие аккуратные груди Эдит столь обольстительно колыхались в такт ее учащенному дыханию, и были эти груди так близки, так доступны… В общем, не виноватый я! Она сама пришла и буквально на двенадцатой минуте общения чуть ли не изнасиловала меня — воняющего керосином, незнакомого бородатого мужика, представившегося суперагентом. Извращенка, блин! И самое странное — она до сих пор ни разу не усомнилась, что я на самом деле являюсь этим самым мифическим агентом. Теперь я точно знаю, что мировоззренческая позиция женщин Франции некоторым образом отличается от восприятия действительности нашими дамами…

В дверь деликатно постучали. Эдит напрягла бедра; встревоженно заерзала подо мной и повернула голову к выходу Проигнорировав неожиданно возникшую помеху, я поднапрягся и в пять ритмичных толчков завершил процесс, безо всякого стеснения заорав от избытка чувств — пусть послушают. Моя подружка, недовольно пробурчав что-то по-французски, вывернулась из-под меня и пошла к двери, на ходу набрасывая халат. Тут вам не здесь, когда при таких забавах мужик за все в ответе: эмансипация, понимаешь! Барахтались мы в номере Эдит — она хозяйка, значит, ей и отвечать на дурные вопросы непрошеных визитеров.

— Извините, мадам Ловаль… вы одна? — послышался из прихожей воркующий голос Эля Бичкаева — замзава гостиницы по безопасности, ведающего всеми импортными постояльцами. Эль — старый гэбэшник, он старается влезть в душу каждому иностранцу, и зачастую у него это получается: симпатичный, сволочь, и обаяшка, каких поискать. За пять суток он умудрился побеседовать с каждым из нас по четыре раза — у меня имеются аж три его визитки: он носит их в карманах пачками и раздает всем подряд, иногда забывая, что уже одарил постояльца накануне.

— Это дело не ты! — с наигранным возмущением ответила Эдит. — Я что хочет делает! Или не так?

— Нет-нет, это, конечно, ваше дело — что хотите, пожалуйста, — поспешно заявил Эль. — Просто у нас тут кое-какие неурядицы возникли… Не могли бы вы пустить нас осмотреть ваш номер? Мы, видите ли, осматриваем все номера…

— Обыск? — негодующе пискнула Эдит. — Я — обыск? Консул — ордер! Прочь!

— Да ну что вы, какой обыск! — воскликнул Эль и вкрадчиво предложил:

— Мы просто зайдем — глянем, и все. Я пони маю, конечно, вы можете нас не пустить, но тогда у меня ионе воле могут возникнуть подозрения: а что там мадам Ловаль скрывает в своем номере? Значит, есть что скрывать! Ну так что — пускаете или нет?

Вот змей! Такой кого угодно заговорит и заставит поступать так, как ему выгодно. Наверно, их специально дрессируют где-то, учат психологии и так далее. А и пусть себе заходят — такой оборот тоже входит в наши планы.

— Кто там, дорогая? — подал я голос, давая Эдит понять, что нет смысла препятствовать Элю в осмотре номера. — К тебе гости?

— Накрывать тело, Крис, — хозяйственно распорядилась Эдит. — К я гости — проходи!

Вошел Эль и с ним двое незнакомцев, явно гэбэшного обличья — в длинных кожаных черных плащах, в шляпах и при галстуках. По ичкерским параметрам это определенный шик и в некотором роде даже пижонство: тутошняя публика, так или иначе имеющая отношение к разным хитрым ведомствам, предпочитает перемещаться в разномастных круто навороченных «комках» или смешанном полувоенном прикиде — кто во что горазд.

— А-а-а, мистер Вуд! — лживо обрадовался Эль, обнаружив мое слегка накрытое простыней тело в кровати Эдит, и, покосившись на хозяйку, продемонстрировал довольно приличный английский:

— Как долго вы находитесь в апартаментах мадам Ловаль?

— Вы хотите спросить, как долго я нахожусь в кровати мадам Ловаль? — коварно уточнил я. — Не так ли, старина?

— Да, что-то в этом роде, — пробормотал Эль, отводя взгляд. — Но меня, собственно, в настоящий момент интересует лишь местонахождение каждого постояльца нашей гостиницы. Что касается кровати — это ваше личное дело.

— Я здесь вот уже почти пять суток — в кровати, — устало пошутил я. — Видите ли, мадам Ловаль чрезвычайно активна в этом плане…

— То есть за последний час вы никуда не выходили, — резюмировал Эль, приблизившись к окну и зачем-то осматривая его — плащи в этот момент дефилировали по номеру и рассеянно озирались по сторонам, будто надеясь обнаружить нечто крайне предосудительное. — Вы вообще, в отличие от ваших товарищей, ведете чрезвычайно односторонний образ жизни. Я бы сказал — эмм… с гиперсексуальным уклоном, что ли… Это, конечно, ваше личное дело, но… вы, в конце концов, уже далеко не мальчик… Вы не находите, что это несколько странно?

Черт возьми! Ну разумеется, очень даже нахожу! Мои товарищи, Грег и Фил, с самого утра уматывают из гостиницы по делам, едва почистив зубы, и возвращаются поздно вечером практически в невменяемом состоянии: у Грега в ОБСЕ и иных международных полушпионских конторах куча приятелей, которые считают своим долгом напоить соотечественников до поросячьего визга. Дурная традиция, заимствованная у российских обывателей. Мы ждем могущественного покровителя Грега, который весьма некстати укатил из Ичкерии по делам. Покровитель нужен, чтобы решить кое-какие проблемы производственного характера — без него это не представляется возможным. Кстати, если я ничего не перепутал, оный покровитель должен сегодня прибыть в столицу Ичкерии во второй половине дня, или, вернее, уже прибыл — ежели злые люди не грохнули его где-то в командировке: тут в последнее время это в порядке вещей. Так вот — мы ждем покровителя и от нечего делать убиваем время кто как может, потому что скучно — весь день моросит, серая мгла повисла над городом, и хочется стреляться. Только Грег и Фил, с точки зрения аборигенов, убивают естественным образом, а ваш покорный слуга — не совсем. В ночное время я гуляю по гидротехническим коммуникациям города, а днем сплю и хаотично отдаюсь Эдит. А чтобы у слухачей Эля не возникло каких-либо подозрений, Эдит в процессе моих подземных путешествий включает полуторачасовую запись наших дневных упражнений. С момента нашего знакомства эта своенравная французель забросила служебные обязанности, и теперь у всех создается впечатление, что мы в течение пяти суток безвылазно торчим в номере и добрую треть всего этого времени жестоко скрипим кроватью, оглушая слухачей восторженными криками оргастического характера. Да, получается небольшая неувязочка — тут я немного не рассчитал. Получается, что ваш покорный слуга какой-то неугомонный половой разбойник, беспощадно эксплуатирующий мадам Ловаль день и ночь — практически без передышки. А между тем, как справедливо заметил Эль, я далеко не мальчик — судя по документам, мне почти сорок лет! Ай-я-яй! Нехорошо. Черт знает что такое…

— Мадам Ловаль — необыкновенная женщина, — с чувством продекламировал я, почесав бороду. — Она… она… (хотел сказать — все соки из меня повысасывала, но вовремя прикусил язык!) она просто чудо. В повседневной жизни, дорогой Эль, я, признаться, не страдаю столь ярко выраженной тягой к прекрасному полу… То, что случилось со мной здесь, — это нечто… Это я вам говорю как другу (можно было бы послать его в задницу, но не хочется ссориться с этим обаятельным парнишей, который способен принести мне кучу неприятностей). А что касается нравственного аспекта данного деяния… эмм… вы можете позвонить шефу мадам Ловаль — господину Вотену и пожаловаться на ее скверное поведение. Или сообщить ее мужу — мсье Ловалю. Он ее отшлепает по попке…